Узники неба - Майкл Муркок

— Он сможет только отсрочить это, — ответил Шеврон, — но со временем они доберутся до нас.

Он и прежде бывал в бегах, но тогда за ним стояла организация, готовая в любую минуту прикрыть его. Теперь все было иначе.

Закайо увеличил мощность, и они миновали последний из старых кварталов. Под ними, словно темно-зеленое море, колыхались густые заросли кустарников.

5

Генри Вагенер уже в третий раз за утреннюю смену прошел через операторскую, расположенную в бункере Спецслужбы Северного Полушария, разбрасывая вокруг себя уныние полными пригоршнями.

Как сказала своему коллеге Энди Стэффорду Раквелл Канлайф, изящно изогнувшись на своем высоком кресле:

— Это было бы не так плохо, если бы он хотя бы что-нибудь сказал, но он только таращится из-под своих бровей, словно пронизывая тебя насквозь.

— Я совершенно уверен, что особых проблем у тебя с ним не возникнет.

— У тебя нет оснований, чтобы быть таким отвратительным.

Ее компьютер закончил обработку данных, выйдя на режим ожидания, и она вытянула ленту из выходного отверстия, зажав ее между большим и указательным пальцами так, словно машина произвела на свет по меньшей мере змею.

Она ловко пропустила ее через декодер и с еще большим отвращением изучила открытый текст.

— Еще одна.

— Отлично. Отнеси ее к нему. Воспользуйся своими прелестями на все сто. Этот короткий халат дает тебе главное преимущество — если тебе это интересно.

— Отнеси ты.

— Это невозможно. Рыцари никогда не заходят так далеко. С правом голоса женщины приобрели не только право, но и обязанности. Кроме того, где твое чувство истории? Всегда посылали цветущую деву, чтобы умиротворять божество. Позволяя немного там и сям ради прогресса, можно трубить о принципах.

Оскорбившись, Раквелл Канлайф удалилась быстрым шагом. Достаточно красноречиво для того, чтобы ни у кого не возникло желания окликнуть или нагнать ее.

Наружная дверь апартаментов Вагенера открылась, когда ее личная закодированная карточка была просканирована в специальном отверстии, и девушка прошла в приемную. Автоматические сканеры слежения подтвердили, что ее единственным наступательным оружием был аромат «Грезы», и в громкоговорителе, установленном на наружной стене кабинета, прозвучал голос Вагенера:

— Войдите.

Он все еще прохаживался взад и вперед по узкой дорожке голубого ковра, протянувшейся через весь кабинет метров на десять от главного пульта управления, напрямую связанного с правительством, до двери. Вагенер развернулся, встав лицом к курьеру.

— Ну?

— Вы велели приносить все вновь поступающие метеорологические сводки прямо вам.

— Я знаю, что я велел. Что в ней?

— Подтверждается вчерашний прогноз. Незначительное снижение температуры на один градус по Цельсию. На солнце падение температуры не наблюдается. Не зарегистрировано и какое-либо особое повышение солнечной активности. Данные пересняты с монитора. Непосредственно сюда, в офис, метеорологические сводки не поступают.

Подтекст сказанного был достаточно ясен. Девушка не понимала, какая здесь может быть связь с их деятельностью. Похороненные на глубине почти в полкилометра под землей, они были полностью изолированы от капризов плохой погоды. К тому же, кроме более чем двух сотен операторов, действующих в разных концах земного шара, было много всякого другого и без того, чтобы превращать комплекс безопасности еще и в любительскую метеорологическую станцию.

— Сколько вам лет?

— Двадцать три. Фактически двадцать четыре в эту пятницу.

— Надеюсь, вы доживете до своего дня рождения.

— Благодарю, Контролер, — и, движимая нервным возбуждением, она продолжила: — Вы были бы желанным гостем на моей вечеринке.

По такой простой, не умеющей притворяться юной особе было сразу видно, что она сбита с толку его поведением. Но Раквелл Канлайф была еще больше сбита с толку, когда он ответил:

— Возможно, я так и поступлю. Спасибо за приглашение. Вы вообще помните какой-либо июнь с таким прогрессирующим понижением температуры, как этот? И снег, зарегистрированный на юге вплоть до Бирмингема?

— Нет, я никогда не слышала о таком. Но, по-моему, в этом нет ничего зловещего. Капризы природы случались и прежде.

— Конечно. Конечно. Хорошо, мисс Канлайф. Есть что-нибудь от Шеврона?

— Ничего, Контролер. Он задерживается на двадцать четыре часа. Должна я попытаться связаться с ним?

— Нет, не нужно.

Вагенер подождал, пока она выйдет, и вновь с удвоенной энергией принялся мерить шагами свой сильно потертый ковер.

Это не принесло утешения. Что-то происходило, и против всех разумных доводов он подозревал, что эта чертова погода по всей Северной Европе как-то с этим связана. Но было просто нелепым предположить, что Южное Полушарие могло подстроить что-нибудь в таких космических масштабах. В чем можно было быть совершенно уверенным, так это в том, что они попытаются использовать это для своей выгоды, почти так же, как если бы они ожидали этого.

Такие мысли были чем-то большим, чем просто предчувствие. Но не было решительно ничего, чтобы выбрать между орбитальными станциями, которые снабжали данными главную обсерваторию в нейтральной зоне. Это была область, где Сотрудничество все еще имело место, и подробно, с деталями разработанные обязательства делали его вполне приемлемым для обеих сторон, чтобы стало возможным так внезапно нарушить его.

Вагенер остановился около длинного дисплея, усеянного разноцветными флажками с именами всех агентов, занятых на данной территории. Двадцать черных флажков служили вечным укором, каждый сидел в нем, словно острая заноза.

Крайст-Черч, Сува, Монтевидео, Кейптаун, Дурбан, Хобарт — все самые южные из его давным-давно созданных постов наблюдения прекратили свое существование. Какое заключение, если оно вообще возможно, можно было вывести из этого? Только то, что его противник по другую сторону линии в Бразилии обладал изрядным умом и работал с большим размахом, в географическом смысле.

В любом случае, это было унизительно. Он не был в курсе интриг, и это ему очень не нравилось. Оказавшись совершенно в стороне от реальных событий, этот в общем-то неплохой человек терпел поражение.

К тому же, здесь ощущалось определенное давление со стороны политиканов. Они запрашивали данные, которых он не мог представить.

Приводя схему в соответствие с последними данными, Вагенер убрал белый флажок Полдано и заменил его на черный. Затем он взял флажок Шеврона, взвесил его в руке и в конце концов заменил его на красный.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});