Нас больше нет - Денис Белый

— Кто тот воин? Надеюсь, он был великим бойцом!? — надменно спросила Камири.

— Конечно же, великим. Смотря, какое величие тебе интересно, — уже задумчиво, глядя сквозь воздух перед собой, ответил Амур.

Девушка что-то спросила вновь, но император её уже не слышал. Он вдруг прикрыл глаза и стал погружаться в воспоминания своего детства и будто заново проживал их. Вспомнился почему-то дед, вечерами сидевший в саду под раскидистыми яблонями и вишнями, погружённый в свои мечты. Император отчётливо видел выражение его лица и понимал, что только сейчас оно стояло чётко перед ним, нежели, когда ребёнком играл рядом. Он понял, что дед на закате своей жизни, жить начал по-другому. Вспомнилось его частое напутствие, когда тот говорил — «Не гонись, Амур за властью, не гонись за славой, она задушит в тебе человека и лишь перед смертью отпустит хватку на мгновение, тогда только сделаешь глоток настоящей жизни, но будет поздно…» Будущий император спрашивал — что значит настоящая жизнь? Дед обречённо усмехался и указывал на две вишни росшие рядом. Одна из них росла из земли, была пышная с толстым стволом, разраставшимся в стороны ближе к верху, а вторая стояла в широкой глиняной кадке. Её ствол извивался, сильно клонясь в сторону, ветви изгибались меж собой, создавая причудливый узор. Дед тогда спросил — «Какая из них тебе нравится больше?», — «Эта!» — радостно указал Амур на маленькое дерево в кадке. Дед спросил — почему? Амур ответил, что она красива и узор её ветвей приятен глазу. Дед замолчал, глубоко вздохнул и усадил внука рядом, — «Вот и мне она нравилась раньше, но теперь мне жаль её….» Ребёнок интересовался причиной жалости и тогда дед говорил, что дерево хоть и красиво на первый взгляд, но оно несчастно и даже плоды не приносит. Над ним трудились садовники много лет, заставляя извиваться как им нужно, обрезали при надобности. А та вишня, что раскинула свои ветви пышно и ягод не жалеет — живёт по собственному пути. Ей не мешает ничего и не приказывает никто. «Красота в свободе, но не в избранности. Жизнь настоящая в свободе…. Как только ты вступишь во власть, жизнь твоя собственная прекратится, превратившись в ветви этой вишни, извиваясь под острыми ножами скульптора судеб, а душа спрячется далеко-далеко, что увидеть не просто её будет».

Воспоминание исчезло внезапно, как и появилось. Перед взором вдруг стали появляться красивые теплые всполохи яркого света. Амур приоткрыл глаза, но чарующий свет не пропадал. Он был везде — в каменных стенах, в полу, в воздухе. Император чувствовал прилив невероятных сил, он посмотрел в глаза Камири, что-то кричавшей ему и, ухватившись за её взгляд будто клещами, стал погружаться в него.

Сознание парило высоко где-то в небе, наполняясь радостью. Слышен был каждый шорох природы, каждое её дыхание. Он понимал, что находится телом в клетке, но свободен, как никогда ранее в жизни. Император парил над лугами и лесами, видел жизнь каждого дерева, каждого зверя. Жизнь настоящую, какая есть на самом деле. Природа его замечала и в ответ протягивала яркие лучи тепла, которые пронизывали сознание, даря необычайные новые чувства от которых дух захватывало. Амур видел величие гор, водопадов, спускавшихся с высоких уступов. Красивая песня жизни растекалась по разуму, с каждым новым звуком создавая неповторимую мелодию. Ясность, суть и простота жизни — очаровывали, наполняя душу трепетом.

Император знал, что подобное он уже ощущал, но теперь не боялся упустить яркие чувства. Он вдруг понял, что это есть всегда и везде, стоит только захотеть и природа не оставит без внимания. Она обязательно ответит, с радостью и заботой нежно лаская уставший разум после долгого забытья…

Амур перестал смотреть на девушку, отошёл к противоположной стене и присел.

Камири встряхнула головой, будто только что проснулась и стала растерянно озираться по сторонам. Слегка приоткрытый рот и испуганный взгляд, заставили императора улыбнуться. Она посмотрела на Амура и из её широко распахнутых глаз вдруг ручьём полились слёзы. Они стекали по щекам крупными каплями, падая на каменный пол. Девушка тяжело дышала, и казалось, будто сейчас у неё случится истерика.

— Зачем…. Что это…? — сквозь всхлипы проговорила она с трудом.

— А что ты видела? — тихо спросил император.

— Не знаю, — ответила девушка, пытаясь связанными руками вытереть непрекращающиеся слезы. — Это что-то красивое, сильное и страшное, что… не знаю я…

Амур поднялся, подошёл к ней, развязал узел, освободив от цепей, и присел рядом, запрокинув голову вверх.

— Ты ведь спрашивала, где мой Бог, вот и увидела, только своего.

— Ты лжёшь? — неуверенно спросила она, будто ребёнок, которому что-то пообещали, но это может оказаться неправдой.

— Я не лгу, женщина, ведь ты видела всё сама.

— Может ты пытался затуманить мой разум, и сейчас обманом заставляешь поверить, — упрямилась Камири. Слёзы перестали литься из её глаз, и она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Если бы я пытался затуманить твой разум, да и вообще мог бы подобное творить, то наверняка просто убил бы душу твою, или же подчинил своей воле.

Камири откинула голову назад, прислонив ее к холодной стене, и уставилась задумчивым взглядом в одну точку. — Хочу снова увидеть, но быть готовой. Ты не представляешь, раб, как это красиво! — будто заворожённая, шептала девушка.

— Представляю. Но эта красота только твоя и она прячется, гаснет каждое мгновение, когда пытаешься убить иную подобную, — ответил Амур.

— Но как мне снова увидеть это?

— Это твой Бог, женщина и если сильно пожелаешь, то обязательно увидишь.

Девушка хмыкнула недовольно и, повернув голову в сторону, уставилась в боковую стену.

Сильный удар в дверь наверху, заставил узников вспомнить о проблемах насущных. Камири тут же вскочила на ноги и бросилась к выходу.

Амур хотел рвануться за ней, но отчего-то замешкался, передумав в последний момент. Он понимал, что выйти отсюда все равно не сможет. Пусть даже убьёт десять, двадцать человек, но рано или поздно его задавят. Требовался холодный расчёт, более подходящий момент. Будь он один, то вышел бы и наверняка смог уйти, но нужно ещё отыскать Зора.

Девушка с опаской мельком обернулась назад и выбежала на лестницу. Удары в дверь наносились уже более часто и судя по всему чем-то тяжёлым. Камири стала пытаться отодвинуть заклинивший засов, поглядывая назад в ожидании погони, но раба не было. Она замерла, пытаясь вслушаться сквозь громкие удары с той стороны двери.

Император продолжал сидеть около стены, ожидая, когда наконец ворвутся охранники. В проёме вдруг показалась голова девушки. Она осторожно выглянула из-за каменного косяка.

— Почему ты не погнался за мной? — тихо спросила она.

— Для чего? — равнодушно ответил Амур.

— Странный ты, раб. Если свободы хотел, отчего не удержал меня? Ведь я дочь правителя. Ты мог просить за мою жизнь — свою свободу и даже золото.

— Твоя жизнь мне ни к чему, а золото тем более. Ты хотела бы вновь увидеть своего Бога?

— Хотела бы.

— Вот и я хочу увидеть своего, а поступи с тобой подло, он так же поступит со мной и уйдёт, растворившись в бескрайних просторах. А я очень долго его искал, всю свою жизнь, что потерять страшнее смерти. Потеряв снова себя, больше никогда не встречу того, кто уже ушёл, это точно знаю, — задумчиво ответил Амур.

Девушка прислонилась спиной к дверному косяку и уставилась на императора. Она вдруг поняла, что этот странный раб ей не противен, как остальные, да и не только рабы, но и воины, лакеи, министры. Камири начала осознавать, что желает, чтобы как можно дольше ломали входную дверь. Ей хотелось смотреть ещё хоть чуточку дольше, на это выветренное и изрезанное шрамами лицо, в эти уставшие глаза, но безумно притягивающие к себе, чаруя непонятной красотой. Она не заметила, как улыбнулась. Эта улыбка была неосознанная, но настоящая за многие годы. Сердце девушки часто билось в груди, что слегка кружилась голова.

Грохот падающей двери заставил очнуться от внезапно нахлынувшего наваждения. В помещение вбежали несколько бойцов, не заметив и сбив с ног Камири. Испуганно озираясь по сторонам, они увидели сидевшего на полу императора и, бросившись к нему, стали избивать с остервенением.

— Стойте! — закричала дочь правителя, пытаясь подняться на ноги.

Солдаты ещё некоторое время наносили удары ногами по телу раба, уже лежащего на полу, затем всё-таки остановились.

— Госпожа, ты ранена?! — испуганно глядя на девушку и помогая подняться, интересовался Урсул.

— Нет! — гневно крикнула на него Камири.

— Что прикажешь с ним сделать, госпожа?! — поинтересовался один из охранников.

— Оставьте его! — пытаясь придать голосу строгости, сказала девушка. Она смотрела на императора, пытающегося подняться и сесть.