Ангелочек. Время любить - Мари-Бернадетт Дюпюи

Хлопоча по хозяйству, Анжелина думала обо всем сразу. «Жермена вскоре сможет встать с кровати. Удалось избежать воспаления. Господи, как я смутилась, когда пришла навестить ее вчера вечером! Она спросила меня, как избежать зачатия ребенка, а я смогла посоветовать только воздержание».

На губах Анжелины заиграла лукавая улыбка, едва она представила себе, как будет разочарован ее отец, лишенный возможности выполнять до конца свой супружеский долг. Будучи рьяным католиком, сапожник наверняка откажется прерывать акт до семяизвержения, если только кюре, с которым он, вероятно, посоветуется по поводу столь деликатной проблемы, не убедит его поступать подобным образом.

«Наконец у мадемуазель Жерсанды вновь хорошее настроение. Сейчас она с оптимизмом смотрит в будущее и полна энергии. Гильем наверняка получил мое письмо, в котором я посоветовала ему обратиться к доктору Рюффье. Леонора молода, хорошо питается. Она скоро поправится».

Анжелина убедилась, что действительно больше не испытывает никаких чувств к своему бывшему любовнику, даже ревности к его белокурой супруге с отвратительным характером. И у нее было слишком много дел, чтобы сожалеть об исчезновении Луиджи. Он жив и здоров, свободен. Теперь оставалось только ждать. Насколько знала его Анжелина, он должен был в одно прекрасное утро появиться как черт из табакерки.

— Мадемуазель, — окликнула Анжелину Розетта, бесшумно спустившаяся по лестнице. — Надо же, из окна вашей комнаты я увидела всадника перед воротами. Смотрите, вот он входит, этот мсье, даже не постучав!

— Разве ты не заперла ворота на ключ?

— Нет, забыла, — лаконично ответила Розетта.

— Боже, это Гильем! Я так и знала! — воскликнула Анжелина, выглянув во двор. — Честное слово, он ведет себя так, будто он у себя дома!

В брюках для верховой езды, белой рубашке и канотье, гость постучал в дверь кончиком хлыста и, не дожидаясь ответа, переступил через порог. По всему было видно, что он рад оказаться в отчем доме Анжелины.

— Мне очень жаль, что я врываюсь вот так, барышни, — начал он, — но в такую жару я не собирался ждать на улице.

— А на островах тебя не научили быть вежливым? — раздраженно воскликнула Анжелина. — Что тебе надо?

Гильем на две секунды поднял глаза вверх, словно гнев хозяйки дома удивил и шокировал его. Наконец он заметил инструменты, разложенные на белоснежной салфетке, в которую Анжелина собиралась их завернуть.

— Прикажи своей служанке выйти. Я не привык говорить в присутствии прислуги, — сказал Гильем.

— Розетта — моя подруга, но не только, она мне как сестра. Но, конечно, она выйдет — только для того, чтобы не слышать твои глупости.

Напустив на себя равнодушный вид, девушка направилась к двери.

— Я займусь вашей кобылой, мадемуазель Энджи, — без всякого воодушевления сказала Розетта. — Вы можете поговорить с мсье. Мне на него плевать!

Анжелина проводила Розетту взглядом, явно огорченная тем, что девушка такая угрюмая. Гильем сказал:

— Ну и странные же у тебя подруги! Где ты ее подобрала? Ты должна потребовать, чтобы она выбирала выражения!

— Есть люди, которые выражаются весьма витиевато, однако душа у них подлая, — сухо заметила Анжелина. — Розетта в тысячу раз лучше их.

Гильем пожал плечами и вновь с любопытством огляделся. Несмотря на простую обстановку, в комнате царила гармония, вероятно, благодаря бело-розовым стенам, букетам цветов и старой мебели, покрывшейся за много лет налетом патины.

— Твоя супруга поправляется после родов? — спросила молодая женщина. — Как чувствует себя ребенок?

— Леонора еще не встает с кровати, разумеется. Что касается малыша Эжена, мы отдали его кормилице. Ее нам порекомендовал доктор Рюффье. Кстати, когда он вновь пришел, под ногтями у него не было грязи. Я проверил.

Эти слова вызвали у Анжелины улыбку. Гильем, пожиравший ее глазами, вздрогнул.

— Какая ты красивая! — прошептал он. — Знаешь, я купил дагерротип. Из Реюньона я привез клише. Надо показать их тебе. Я хотел бы тебя сфотографировать. Тогда я смогу вдоволь тобой любоваться.

С этими словами Гильем сел за стол и снял канотье. У Анжелины появилось тягостное чувство, что этот мужчина собирается часто навещать ее под любым предлогом, словно они были близкими друзьями.

— Гильем, ты не должен больше приходить ко мне. Сейчас соседи могут предположить, что ты приезжаешь ко мне, чтобы посоветоваться по поводу своей жены, поскольку все говорят о твоем возвращении и прибавлении в вашем семействе. Но я должна заботиться о своей репутации.

— Репутация! А кто позволил залезть к себе под юбку в темноте? Красавица Анжелина Лубе. Подойди ко мне! Ты такая миленькая в этом белом платье!

Анжелина отпрянула и схватила кочергу.

Гильем расхохотался.

— Мне плевать на последствия! Если ты до меня дотронешься, я ударю тебя по лицу! — угрожающе произнесла Анжелина.

— Хорошо, хорошо… Успокойся, моя маленькая, ты ведешь себя как сумасшедшая. — Гильем вздохнул. — Представь себе я приехал, чтобы принести тебе извинения за то утро и заплатить за твои услуги.

— Ты приехал просить извинения, но ведешь себя как хам. Разве ты не собираешься начать все сначала? — с иронией в голосе спросила Анжелина.

— Разве я виноват, что, как только увижу тебя, теряю голову?

— В таком случае избегай встреч со мной и не приходи сюда словно к себе домой!

Холодный тон Анжелины отрезвил Гильема. Он вытащил из кармана кожаный кошелек и отсчитал три серебряные монеты.

— Этого хватит? — спросил он, кладя монеты на стол.

Анжелина поставила на место свое импровизированное оружие, но до денег не дотронулась.

— Спасибо! Не стоит платить мне так много. Ты больше не купишь меня, Гильем!

— Глупая гусыня! — рявкнул он, вставая. — Я мог бы удовлетворить тебя во всем, осыпать подарками. Но, признаю, ты не из тех женщин, которые жаждут золота и драгоценностей. Так почему бы не взять то, что дается бесплатно, моя дорогая? Помнишь, в те славные времена мы дарили друг другу радости? Ты в конце концов засохнешь, если не станешь встречаться с мужчиной.

Анжелина усмехнулась, хотя слова Гильема ранили ее.

— Если только, конечно, ты не встречаешься с этим чудаком, который осмелился направить на меня свой шутовской кинжал, — предположил Гильем. — Скажи, ведь эту твою старуху-гугенотку зовут Жерсанда де Беснак? Неужели это ее сын, этот Жозеф, имя которого ты произнесла так, словно вместо него гордишься этой фамильной приставкой?

Анжелина уловила в голосе Гильема нотку раздражения. Богатые и влиятельные Лезажи завидовали аристократам с более впечатляющими фамилиями.