Незнакомец - Кэйитиро Хирано

Глава 19

Кидо и Мисудзу договорились, что поедут вместе на скоростном поезде в Нагою, и забронировали соседние места.

Она села на поезд в Токио, а он уже по пути, на станции Син-Йокогама. Когда он вошел в вагон, она с улыбкой помахала ему рукой.

— Вы подстриглись? — спросил он.

— Вчера.

— Понятно, ради сегодняшней встречи?

— Нет. Случайно совпало.

Волосы из-под вязаной шапочки, окрашенные в темно-коричневый цвет, еле доходили до плеч. Она не изменила своему стилю: куртка в стиле милитари и джинсы в обтяжку. Это была уже третья их встреча, но рядом они сидели впервые. От нее пахло духами с цитрусовой сладкой горчинкой.

Кидо был в костюме, но без галстука.

Отправление поезда было после девяти, но пассажиров было мало, места перед ними и за ними оставались свободными.

Поездка в Нагою заняла полтора часа, они рассказывали друг другу, как провели это время.

Мисудзу сказала, что ушла из бара, пояснив с усмешкой, что не могла больше переносить навязчивых приставаний Такаги.

— Сначала я думала, что все это шутки, но потом я постепенно стала понимать, что он это всерьез.

— С первого взгляда было понятно, что он серьезно настроен.

— Вы это заметили?

— Да. Но я в чем-то понимаю его. Когда в маленьком баре проводишь время с такой красавицей, сложно не влюбиться.

— И вот так всегда, никто не относится ко мне серьезно, — сказала Мисудзу, словно видела в этом что-то забавное. Кидо наблюдал за ее улыбкой в профиль.

— Но была и другая причина: я больше не могла поддерживать беседы с теми, кто приходил в бар. После того как я сходила на ответные демонстрации, мне стало невыносимо работать в баре. Я изначально работала там не ради денег. Когда перестало быть интересно, продолжать было бессмысленно. Да и стоять до поздней ночи за стойкой стало тяжело. Я уже не такая молодая!

— Надо было мне еще раз перед вашим увольнением туда сходить. «Гимлет» с водкой был очень вкусным.

— Ну, это я могу в любой момент приготовить. В заведении я не могла пить, так что нужно просто сходить вместе куда-нибудь в следующий раз.

На мгновение Кидо подумал, что, в зависимости от того, как он будет трактовать это приглашение, его будущее может измениться, но этот образ вспыхнул и сразу же погас.

— Но вы же пили, когда я туда заходил, — сказал Кидо, не отвечая на ее приглашение.

Мисудзу, кажется, не отреагировала на эту уловку и ответила:

— Это был единственный раз. Я никогда не пью за стойкой.

А еще Мисудзу рассказала о конфликте с Кёити: они поругались из-за фейкового аккаунта Дайскэ, после чего она перестала им пользоваться.

— Искать Дайскэ он не хотел, а вот поддерживать отношения со мной очень даже. В результате, поскольку Дайскэ вышел на связь, у меня теперь сложные чувства по этому поводу.

— Очень странно, ведь он так был убежден, что его брата убили. Не думаю, что он плохой человек, но я его мотивов совсем не понимаю.

— Причина не в том, что происходит сейчас, а в прошлом… Я не рассказывала, но, вероятно, и моя вина есть в том, что отношения между братьями разладились. Кёити был в меня влюблен.

— Вот в чем дело… Все же треугольник.

— Кёити пользуется популярностью у женщин. Мне такие ловеласы не по душе. А Дайскэ в чем-то неловкий и не слишком хорош собой, над такими часто издеваются. Хотя в этом есть и его вина. Потому что он притворяется, будто ему весело от шуток окружающих. Он всегда посмеивается и терпит, но, когда больше не может себя контролировать, может взорваться. И тогда от него отстают. Мол, чего это он вдруг с цепи сорвался. Хотя это вовсе не вдруг.

Дайскэ Танигути, которого описывала Мисудзу, показался Кидо совершенно иным человеком, чем тот, о котором говорил Кёити, и тот, о котором Риэ слышала от Макото Хары.

— А в истории про донорство печени тоже сыграли роль вот такие особенности его характера?

— Наверняка. Ведь это не то же самое, что дать взаймы денег однокашнику.

— Разумеется.

— Кёити тоже издевался над братом, поэтому ему было сложно смириться с тем, что я с ним встречаюсь.

— Чувство уязвленного самолюбия.

— И это тоже… — сказала Мисудзу с горькой усмешкой, а затем, чуть понизив тон, продолжила: — У мальчишек в старшей школе ведь невероятно сильное сексуальное желание.

— Ну да.

— Поэтому ему было невыносимо думать о том, что Дайскэ занимается сексом со мной. Что-то внутри него просто бесновалось, словно бы в приступе.

Кидо фыркнул и рассмеялся, Мисудзу тоже подхватила его смех.

— Поэтому это не какая-то там красивая история о том, что Кёити всю жизнь продолжал думать обо мне. Ему просто хочется секса. Хотя, что может быть в этом хорошего? Я ведь уже совсем не молода, но для него все это уже не важно, какая я сейчас. Он не сможет успокоиться, пока не получит своего хотя бы раз.

— Хочет просто избавиться от унижения в прошлом.

— Вам это понятно?

— Ну… не могу сказать, что мне не ясна его логика.

— Вы понимаете?! А что, у вас тоже есть такое стремление — завоевать?

— Все зависит от степени, я бы соврал, сказав, что у меня этого совсем нет. Независимо, осознаешь ты в себе такое желание или нет, приходится об этом думать, ведь есть вероятность причинить женщине боль. Это же можно сказать и о чувстве ревности и соперничества между мужчинами. Вы знаете о теории «конструкции треугольного желания» Рене Жирара? Он утверждал, что человек желает другого, только когда есть соперник.

— Но почему тогда соперник проникается с самого начала к предмету любви?

— Верно подмечено. Может, просто заблуждения? Ему тоже кажется, что есть соперник. А может, он является каким-нибудь гением или извращенцем.

— Тогда, выходит, Дайскэ меня полюбил в знак протеста против брата?

— Хм… прошу прощения, думаю, наш разговор ушел не туда.

Мисудзу смотрела в лицо Кидо, однако ее выражение с остатками улыбки было сложно прочитать.

— Вы серьезный человек, Кидо-сан, — сказала она.

— Думаете? Возможно, просто стараюсь таким казаться.

— У человека много разных сторон.

— Мы об этом тогда говорили, — заметил с улыбкой Кидо.

Он ни слова не сказал о своих предвзятых чувствах к братьям Танигути, вызванных тем, что ему не давала покоя Мисудзу. И при этом он почувствовал себя жалким обманщиком, когда завел разговор о Жираре, пытаясь скрыть их.

Мисудзу повернулась к окну, не говоря ни слова, она просто смотрела на безрадостные картины, сменявшие друг друга, пока вдалеке не показалась гора Фудзи. Затем, медленно повернувшись к Кидо, она продолжила: