Люся, которая всех бесила (СИ) - Алатова Тата

«Лихов дом. тиран, поверн на кнтрл. Довел дочь до смбства», — старательно написала она сообщение.

Подумала и решила разъяснить, что имела в виду, а то вдруг Ветров ее не поймет:

«Дочь — навь».

Потом дописала еще:

«Он спасал дочь-ярилу от разврата. Вдруг его на этом переклинило?»

Потом настрочила более развернуто, привыкнув к кнопочному набору:

«Он же крышевал клуб, или как там у вас это называется. Вдруг он навей тоже спасал от разврата».

«Ну ты понял, осиной в горло».

Интересно, зачем примчался папаша Ветров?

Люся задумчиво уставилась в потолок, выстраивая логическую цепочку из тех данных, что у нее были.

Клуб принадлежал папе Ветрову. Им руководил его одноклассник.

В клубе нави танцевали стриптиз, оказывали проституточные услуги и пропадали без вести, а потом перья в мусорке находились.

Нави взбунтовались, устроили пожар, разбежались по углам.

Директора клуба посадили — пока только за взятку.

Его зам тоже под следствием.

Клиентов таскают по допросам.

Если бы Люся была папой Ветровым, то могла бы она рассчитывать на то, что сыночек-полицейский-начальник этот скандал замнет?

Вполне.

А что сделал Ветров-сын?

Открыл уголовное дело, нашел навей, треплет клиентам нервы и собирается довести все до суда.

Есть из-за чего поругаться и перестать разговаривать?

И есть из-за чего приехать в город, чтобы лично надавать неразумному сыночку по мордасам?

— По-моему, так, — голосом Винни-Пуха сказала сама себе Люся, отчего яг снова посмотрел на нее с озабоченностью сиделки в психушке.

«Кого потерял Гриффин», — написала Люся новое сообщение.

«Форум для скорбящих».

«Кто положил в постамат брелок от паркинга, которым воспользовались подростки».

«Почему невидимка».

Телефон зазвонил так внезапно, что она вздрогнула.

— Люся, блин, — сказал Ветров, его голос подрагивал от смеха, — я тебе что, блокнот для записей?

— Прости, — опомнилась она. — Странно торчать дома посреди рабочего дня.

— Привезу на обед чего-нибудь вкусного из «Балалайки», — пообещал он. — Рыба или мясо?

— Лангустов хочу, — воодушевилась она, — каракатиц разных. Коля, вы любите каракатиц?

— Каких каракатиц? — изумился охранник.

— На обед вам что привезти?

— Ой, — он смутился, — у меня бутерброд с собой.

— Паша, у Коли бутерброд с собой, — сообщила Люся в трубку. — Мы продержимся без лангустов. Ты наверняка занят.

— Я занят, — согласился Ветров, — но на обед приеду.

Повесив трубку, Люся все-таки подключила наушники к диктофону, взялась за текст и проработала до самого часа дня, когда в замке повернулся ключ и ворвался Ветров с коробками из ресторана.

— Вашему напарнику я тоже передал обед, — сказал он ягу Коле, — он меня в ответ обворчал.

Он был оживленным, но явно сердитым.

— Что, — спросила Люся, потягиваясь, — завтрак удался?

— Даже не напоминай, — отмахнулся Ветров, стягивая пальто. — Мы с отцом и без того плохо ладим, а тут еще и клуб придется выставлять на продажу. Он обвиняет меня в том, что я разрушил его карьеру!

— И это правда только отчасти, — рассудительно заметила Люся, доставая тарелки. — Ты выступил катализатором, а дальше уж песочный замок обвалился сам по себе.

Ветров остановился, скептически глядя на нее.

— Я устал как собака, у меня куча дел, и я принес тебе еды, — сказал он, — разве ты не должна в благодарность побыть хотя бы пять минут на моей стороне?

Ее так и подмывало ответить, что вообще-то никто его не просил.

Что у нее целая Нина Петровна в соседней квартире, доставка в телефоне и в принципе тут никто не голодает.

Но это было совсем не про еду.

Это было про что-то другое.

Про то, куда Люся стремилась не заглядывать без особой нужды.

Нуждается ли он в утешении?

Хочет ли она его утешить?

Такие у них теперь отношения?

Поэтому он приехал без всякого повода?

Потому что был расстроен?

Не придумав достойного ответа, Люся молча погладила его по плечу.

Ветров ей улыбнулся.

Мгновение. Тягучее. Странное. Пугающее.

А потом яг Коля уронил вилку, и мир снова вернулся к своей обычной скорости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А как распознать русалку? — спросил охранник, когда они сели за стол.

Ветров моментально насторожился.

— У тебя есть подозрение, что ты повстречал русалку? — тут же спросил он.

Начальник видового отдела полиции при исполнении — моментальный переход от хмурой задумчивости к стойке «фас».

— Не, — Коля замотал головой, — к экзаменам готовлюсь. В билете вопрос «три способа опознать русалку».

— И ни один из них не работает, — вклинилась Люся. — Русалки едят как люди, спят как люди, дышат как люди. Они плачут слезами. Просто те, кто с ними долго в близком контакте — неделю или больше, — постепенно теряют все свои силы, пока не умирают от истощения.

— Я читал ваше интервью, — ответил он, таращась на нее круглыми наивными глазами. — Не страшно было?

— От нескольких часов или даже нескольких дней сильного вреда не будет. Так, легкая усталость. У русалочьего воздействия накопительный эффект, как у валерьянки.

— Но полиция же как-то их узнает?

— Обычно в штате есть нижний арх, — тут Ветров вздохнул. Он-то никак не мог закрыть эту вакансию: редкий вид, что поделать. — Мы пробовали привлекать навей, но без толку. Умертвия видят друг друга, но редко об этом сообщают. Что-то вроде круговой поруки.

— А вы бы узнали русалку?

— Не знаю, — честно сказал Ветров, — если по правде, я никогда с ними не сталкивался.

— Да ладно, — ахнула Люся, — даже я сталкивалась, а ты нет? Постой, ты же уже был при должности, когда казнили Лену Афанасьеву.

Он ответил ей выразительным взглядом: ты действительно хочешь вспоминать мой первый рабочий день? — говорил этот взгляд.

Люся самодовольно улыбнулась.

Ей-то понравилось, как ловко она щелкнула тогда Ветрова по носу.

— Я принимал дела, — сухо сказал он, — не до этого было.

— Русалок принято казнить на рассвете, — на правах единственного тут знатока сообщила Люся ягу Коле, — но это скорее дань традиции. На самом деле на закате тоже можно. Старая добрая осина, годится для любых умертвий.

Он смотрел на нее широко раскрытыми беспокойными глазами.

— Так на кого ты учишься? — спросил Ветров.

Яг Коля моргнул и повернулся к нему.

— На юриста, — ответил он, — заочка. Приду потом к вам, в видовую полицию, возьмете?

— Возьму, — согласился Ветров, — если Людмила Николаевна к тому времени будет жива и здорова.

— А также богата и счастлива, — с энтузиазмом подхватила Люся. — Пашенька, что это такое? Почему в моей тарелке черный рис?

— Ризотто с чернилами каракатицы, — пожал он плечами, — самое близкое к тому, что ты просила.

— Я же пошутила.

— Я знаю.

И снова — странное, тягучее мгновение, глаза в глаза. Улыбка, которая зарождается на ветровских губах и передается Люсе. Воздушно-капельно.

А что вообще происходит?

После обеда Ветров умчался на работу, а Люся снова взялась за диктофон.

Расшифровывая пространные тирады Вешникова, она невольно поддавалась его настроениям, лениво раздумывая о том, почему люди придают столько значения этой самой любви.

Обычно в ее жизни все происходило примерно по одному и тому же сценарию. Она встречала какого-то мужчину и думала: хм, вполне подходящий. Что при этом думал он, Люсю мало волновало.

Ей никогда не приходило в голову скрывать свои намерения или затевать любовную игру вроде флирта, намеков, призывной стрельбы глазами. Все эти атавизмы прошлых веков казались неуместными в эпоху интернет-приложений для быстрого секса и подробных анкет со своими желаниями.

Относись к сексу как к маркетинговой задаче — вот самый разумный совет из всех, которые ей доводилось читать в сети. Определи для себя цели и инструменты.