Зверь. Том 1 и Том 2 - Алексей Калинин

я и сам мог сделать! Зачем мне тогда служанка-то?

— Ой, да ладно тебе, — махнула ручкой пикси. — Поднимаешь тут шум из-за фигни всякой. Садись лучше есть, пока всё не остыло.

— Тебя только могила исправит, — покачал я головой. — Вот видел же вчера свежую могилку — надо было тебя туда засунуть на пару деньков…

Уже после того, как поели, Чопля откинулась на спинку дивана и, поглаживая живот, проговорила:

— Ладно, уговорил, зарплату можно поднять наполовину.

Я кинул в неё тапком. Промахнулся. Специально. После такого выплеска эмоций начал собираться на вечеринку к Разумовской. Всё-таки мне хотелось увидеть глаза Оксаны.

Глава 17

Как оказалось, подъезжать на такси в гости — считается дурным тоном для аристократов. Савелий Говардский объяснил, что на такси можно уехать, но вот приехать — обязательно на машине с шофером. Это показывает статусность приехавшего. Причем, чем дороже машина, тем круче гость.

Понятно, что молодым и ранним не заработать на подобных красавцев собственным трудом или результатом натужной работы ума. Но отцы и деды тоже всегда приезжали на крутых тачках, поэтому знали, что для поддержания репутации надо выделить дитятке на хорошую машину.

Конечно, мне было наплевать на всё то, что об моей персоне подумают мелкие буржуйчики. Пусть хоть занесут в списки самых безнадежных и нищих, но… Для дела было необходимо предоставить себя в лучшем свете, поэтому я напросился в машину Савелия. Кирилла не пригласили, поэтому он остался страдать в общаге.

Ну и само собой я не позвал Чоплю — нечего ей там делать!

Можно и нанять машину, но те, кто сдавал внаем, обклеили бока рабочих лошадок рекламой. А подъехать на подобном автомобиле считалось ещё большим косяком, чем просто на такси. Вроде как не смог даже нанять извозчика и рулил кобылами сам…

Савелий без вопросов согласился, когда я попросил его подвезти меня. Он всё ещё считал себя моим должником, а уж удовлетворить такую просьбу человека, благодаря которому в груди забилось храброе сердце…

И вот мы, разодетые в пух и прах по последней моде, заходим в трехэтажный особняк Разумовских. Да, я подметил и раскидистую дубовую аллею, и статуи между деревьями, и даже небольшой фонтан перед главным входом. Колонны, фронтоны, пилястры. Море света и огня.

Тут словно всё кричало: «Распахни пасть, лопух, глянь, какое богатство! Зачем со своим свиным рылом ты лезешь в калашный ряд?»

И ведь надо было не глазеть по сторонам — так сразу же вычисляют приезжих деревенщин и простаков. А если хочешь показаться аристократом, то приклей любезно-скучающую улыбочку на физиономию и отвечай на поклоны низших по статусу, а также сам не забывай кланяться высшим по рангу.

Подбежавшие слуги открыли нам двери машин. Мы с Савелием вышли и неторопливо направились ко входу. Машина Говардского тут же направилась прямо. Там, на стоянке, уже поблескивали фарами пара десятков дорогих машин.

Стоявшие на мраморных ступенях лакеи поклонами приветствовали нас. Похоже зелень ливрей была отличительной чертой слуг Разумовских. Мы вошли в парадный вход.

Что же, вполне недурно. Можно назвать даже дорого-богато. Вокруг всё утопало в мраморе и блеске позолоты. На стенах портреты незнакомых людей. С потолка свешивалась огромная хрустальная лампа, пускающая зайчиков по стенам. Неподалеку от входа нас встретила на правах хозяйки сама Ирина Разумовская. В окружении множества сияющих ламп она казалась чем-то воздушным, вроде небожительницы.

Вечернее платье как нельзя лучше подчеркивало фигуру девушки. Черно-белое платье, как день и ночь. Оно красиво выделяло высокую грудь и облегало бедра. Савелий невольно сглотнул при виде одноклассницы. Я тоже, но по другой причине. На шее девушки вместо воротника красовался кожаный чокер с веселой подвеской бабочкой. Для непосвященных это ничего не значило, лишь деталь одежды, но для тех, кто был в ТЕМЕ…

— Добрый вечер, господа, — радушно улыбнулась Ирина. — Очень рада, что вы посетили мою вечеринку. Прошу вас проходить и располагаться.

Она изящно провела рукой по воздуху в направлении лестницы. Мы с Савелием чинно поклонились в ответ.

— У вас прекрасный дом, госпожа Разумовская, — сказал я, когда выпрямился.

— Да, это всё заслуга дизайнеров отца, — отозвалась она. — Правда, познакомиться с родителями не удастся, так как отбыли в охотничий домик на пару дней. Так что дом полностью в нашем распоряжении.

При слове «нашем» её интонация чуточку изменилась, а глаза блеснули ярче уличных огней. Только дураку было бы непонятно, что она имела в виду. Я дураком не был, поэтому всё понял так, как нужно. Моргнул в ответ.

Всё-таки она могла предоставить информацию о своих одноклассницах. Да и сама должна была пройти небольшую проверку на «суккубистость».

— Вечеринки у Разумовских всегда славились своим изяществом и великолепным окружением! — проговорил Савелий. — Надеюсь и сегодня можно будет увидеть только сливки общества.

— Да-да, — раздался позади нас голос Комовского. — Самая густая часть сливок уже подъехала. Добрый вечер, госпожа Разумовская.

Мы обернулись на поднимающуюся пару. Василий вел под руку Оксану. Сказать, что Николаева могла затмить своим видом любую красотку на вечеринке, означало просто промолчать. Умелый макияж, подобранное по фигуре платье, стройные ножки на высоком каблуке — да Оксана даже Елене Прекрасной могла дать фору!

— Ой, неужели Эдгарт набрался наглости и приехал лично пустить его на вечеринку для богатых и успешных? — улыбнулась Оксана. — Или он пытается пройти как пара господина Говардского?

Своими словами она тут же разрушила весь тот образ, какой я создал в своей голове. Ну, мымра! И ведь улыбается так ясно и незамутненно, будто не считает свои слова оскорбительными.

— Не совсем так, — отозвалась Разумовская. — Эдгарт Южский получил личное приглашение.

Теперь пришла моя очередь злорадно скалиться. Что, съела?

Личное приглашение от хозяйки светского раута означало, что она доверяет приглашенному и очень рада его видеть. По этикету личных приглашений может быть всего только три. И эти три приглашенных гостя на вечеринке могут хоть на голове ходить — им выдан полный карт-бланш. Остальным приглашения выдаются через небольшие карточки — они же пропуски на территорию поместья. Такое приглашение Макар, слуга Савелия, выдал при въезде на воротах.

Оксана сглотнула, метнула на меня злобный взгляд, но потом справилась с собой и заставила губы вновь расплыться в улыбке.

— Ох, оказывается ты гораздо лучше, чем кажешься на первый взгляд, — произнесла Оксана.

— Ваша правда, боярыня Николаева, — поддержала меня Разумовская. — Мне кажется, что Эдгарт полон скрытых достоинств.

Вот как так у Ирины получилось при произнесении невинной фразы вложить в неё столько двусмысленности, что Оксана даже чуточку покраснела?

А между тем подъехала новая машина.

— Мне кажется, что мы отвлекаем нашу очаровательную хозяйку от приёма гостей, — сказал я, чтобы сгладить возникшую неловкость. — Я бы не отказался промочить горло, а ты, Савелий?

— А я бы ещё понаблюдал за вашей пикировкой, — хмыкнул тот в ответ. — У вас это так классно получается…

— Ой, всё! — Оксана подвела типично женским ответом черту под нашим спором. — Идемте же, не будем казаться невежливыми, как Эдгарт.

— А я-то чего? — буркнул я в ответ. — Я вообще сама милота и спокойствие.

Вместо ответа Оксана возмущенно фыркнула, подхватила Комовского под локоток и потащила на второй этаж. Я же кивнул Разумовской, но подхватывать Говардского под локоток не стал, а просто двинулся вслед за идущей парочкой. Проходя мимо Ирины, почувствовал, как она пальцем провела мне по бедру. Незаметно, но прикосновение прошло!

Наверху было не менее изысканно и вычурно, чем внизу. Зал для приема был в половину футбольного поля. Тут если что запросто можно организовать матч в минифутбол. Столы, уставленные едой, примкнули к стенам. Возле них красовались стулья для тех, кто мог утомиться от плясок и развлечений. С золоченых рам на приглашенных гостей взирали нарисованные предки Разумовских.

Играла негромкая музыка. Гостей было пока немного. Возможно, мы приехали рано, ведь на рауты принято опаздывать. Савелий сразу же направился к столам с едой и напитками. Я немного задержался, оглядываясь по сторонам.

Комовский помог подняться Оксане и проговорил:

— Душа моя, вынужден на время откланяться. Меня