Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин - Юрий Лотман

12 - То был, друзья, Мартын Задека... - Примечание П: "Гадательные книги издаются у нас под фирмою Мартына Задеки, почтенного человека, не писавшего никогда гадательных книг, как замечает Б. М. Федоров" (VI, 194). Примечание представляет собой полемический ответ на нападки рептильного литератора Б. Федорова в его журнале "Санктпетербургский зритель" (кн. I, 1828). Мартын (Мартин) Задека - вымышленное лицо, якобы жившее в XI в. и являвшееся после смерти с загробными пророчествами (см.: Набоков, 2. 514-516). Приписываемая ему книга, - видимо, перевод с немецкого: "Древний и новый всегдашний гадательный оракул, найденный после смерти одного стошестилетнего старца Мартина Задека, по которому узнавал он судьбу каждого чрез круги счастия и несчастия человеческого, с присовокуплением Волшебного зеркала или толкования слов; также правил Физиогномии и Хиромантии, или Наук как узнавать по сложению тела и расположению руки или чертам свойства и участь мужеского и женского пола с приложением его же Задека предсказания любопытнейших в Европе происшествий, событием оправданное, с прибавлением Фокус-Покус и забавных загадок с отгадками". М., 1814. В 1821 г. вышло уже третье издание. 16 сентября 1827 г. А. Н. Вульф, посетив П в Михайловском, отметил в дневнике, что видел у него на столе "изъяснение снов, скрывшееся в полдюжине альманахов" (Пушкин в воспоминаниях современников, 1, 415). П, видимо, пользовался этой книгой и после написания пятой главы EO. Сочинения Мартына Задеки воспринимались в кругу образованных современников П как курьез, однако были известны. В 1824 г. декабрист Батеньков в письме А. А. Елагину в свойственной ему шутливой манере извещал, что в 1825 г. непременно решил жениться "паче всего потому, что Мартын Задека, великий Альберт и г. Брюс предрешают единогласно рождение в 1826 году необыкновенного отрока..." (Письма Г. С. Батенькова, И. И. Пущина и Э. Г. Толля. М., 1936, с. 147).

XXIII, 5 - Его с разрозненной Maльвиной - "Мальвина" - роман в шести частях М. Коттен, см. с. 211.

9-10 - Грамматику, две Петриады,

Да Мармонтеля третий том. - Две Петриады - так П иронически именует произведения: "Петриада. Поэма эпическая, сочинения Александра Грузинцова". СПб., 1812 (второе "перетворенное" издание вышло в 1817 г.) и одну из двух поэм: "Петр Великий, лирическое песнопение в осьми песнях, сочинил кн. Сергий Шихматов" (СПб., 1810) или "Петр Великий, героическая поэма в шести песнях стихами сочиненная" Р. Сладковского (СПб., 1803). О Мармонтеле см. с. 212; в библиотеке П имелось полное собр. соч. Мармонтеля в 18-ти т. (1818-1819); см.: Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина. - Пушкин и его современники, вып. IX-X. СПб., 1910, с. 282. Третий том включал в себя "Нравственные повести" (Contes moraux), которые в 1794-1798 гг. перевел Карамзин (второе изд. - 1815).

XXV, l - Но вот багряною рукою...

Утверждение П в примечании об этих стихах как пародии на Ломоносова было спровоцировано укоризненно-доносительным замечанием о них в рецензии М. Дмитриева: "Шутка над Ломоносовым [...] Так, кажется, старик начинает Оду свою на день восшествия на Престол Императрицы Елизаветы" (курс. М. Дмитриева, "Атеней", 1828, ч. I, № 4, с. 438). Однако пародия эта имеет более сложный характер: в стихотворении И. И. Дмитриева "Чужой толк" перечисляются штампы одических описаний торжеств:

На праздник иль на что подобное тому:

Тут найдешь то, чего б нехитрому уму

Не выдумать и ввек: зари багряны персты,

И райский крин, и Феб, и небеса отверсты!

(Дмитриев, с. 114).

"Чужой толк" вспомнился П в связи с полемикой вокруг статьи Кюхельбекера (см. выше, с. 244). В строфе XXXIII четвертой главы П спрашивал Кюхельбекера, неужели же тот предпочитает поэта из "Чужого толка" современным элегикам. Вопрос этот вызвал у П желание начать в этом ключе описание именин Татьяны, подобно тому, как в "Оде его снят, гр. Дм. Ив. Хвостову" он, как это показал Ю. Н. Тынянов (см.: с. 245), демонстрировал, как бы выглядело на практике осуществление призыва соединить политическую тематику и одическую поэтику. Объектом полемики в этих стихах был не Ломоносов, а Кюхельбекер.

5 - С утра дом Лариных гостями... - Ср.: "За ужином Елизавета Сергеевна объявила нам, что на другой день мы поедем на именины к ее соседям Требинским. Именины в деревне - магические слова" (Смирнова-Россет А. О. Автобиография. М., 1931, с. 44).

XXVI - П создает особый тип литературного фона: в него включены общеизвестные герои произведений, ставшие к этому времени литературными масками, одно упоминание которых оживляет в сознании читателей целый художественный мир.

3-4 - Гвоздин, хозяин превосходный,

Владелец нищих мужиков...

Это, конечно, несколько трансформированный капитан Гвоздилов из "Бригадира" Фонвизина, о котором Бригадирша говорит, что "...бывало, он рассерчает за что-нибудь, а больше хмельной: так, веришь ли богу, мать моя, что гвоздит он, гвоздит ее (свою жену. - Ю. Л.), бывало, в чем душа останется, а ни дай ни вынеси за что" (IV, 2) Знание этой цитаты раскрывает методы хозяйствования Гвоздина (см. с. 39). В традиции комедии XVIII в даны и имена других гостей, что создает специфическую комическую театрализацию фона всей сцены.

5-6 - Скотинины, чета седая,

С детьми всех возрастов, считая

От тридцати до двух годов...

Это родители Простаковой и Скотинина из "Недоросля" Фонвизина "Г-жа Простакова [...] Вить и я по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке. Она была по прозванию Приплодиных. Нас, детей, было с них восемнадцать человек" (III, 5) Появление на балу у Лариных 12 января 1821 г. персонажей, жизнь которых приурочена к середине XVIII в., не смущало автора: он вывел их именно как литературные типы, сохраняющие актуальность для русской провинции и в его эпоху. Цитированный монолог Простаковой привлекал внимание П - из него он извлек эпиграф для гл. III "Капитанской дочки": "Старинные люди, мой батюшка. Недоросль" (VIII, 1, 294).

9-11 - Мой брат двоюродный, Буянов... - Введение в круг гостей героя поэмы В. Л. Пушкина "Опасный сосед" Буянова интересно не только как расширение литературного фона. П называет Буянова своим двоюродным братом (ср. дальше: "Буянов, братец мой задорный" - V, XLIII. XLIV, 1), имея в виду, что дядя автора EO, В. Л. Пушкин, "произвел на свет" Буянова, а С. Л. Пушкин - самого автора романа в стихах. Такое шокирующее уравнение реального и литературного отцовства приводит к тому, что в EO реально существовавшие и вымышленные герои соседствуют на равных правах, встречаются и влияют на судьбу друг друга. Это, с одной стороны, резко обостряет чувство условности текста (подобно тому, как если бы актер время от времени сходил со сцены в зал, а зрители прохаживались по сцене). Однако, с другой - это же способствует обострению читательского восприятия действия как реально имевших место событий (аналогично эффекту, производимому врезкой в игровой фильм кусков хроникальной ленты).

Можно отметить, что ироническая игра, основанная на смешении реального и литературного родства, у П, как правило, связывалась с образом его дяди В. Л. Пушкина. Ср. "Дяде, назвавшему сочинителя братом":

...Нет, нет - вы мне совсем не брат;

Вы дядя мне и на Парнасе

(I, 204).

Из письма к Вяземскому:

Писатель нежный, тонкий, острый,

Мой дядюшка - не дядя твой,

Но, милый, - музы наши сестры,

Итак, ты все же братец мой

(II, 1, 419).

XXVII, 2 - Приехал и мосье Трике... - Фамилия Трике образована по типу комедийных фамилий французов в русских пьесах XVIII - начала XIX вв. Ср.: "Трише" (trichet), т. е. "обманщик" в комедии Крылова "Модная лавка". Трике - trique (франц. фамильярн.) означает "битый палкой"; бить палкой кого-либо означало нанесение унизительного оскорбления человеку, недостойному быть вызванным на дуэль и, следовательно, исключенному из круга порядочных людей. Так можно было расправиться с мошенником или мелким шулером.

8 - Reveillez vous, belle endormie. - Проснись, прекрасная (франц.) "Упоминаемая здесь песенка - одно из популярнейших произведений Dufresny (1648-1724), драматурга и автора нескольких известных в свое время романсов и куплетов" (Томашевский Б. Заметки о Пушкине. III. О куплете Трике. Пушкин и его современники, вып. XXVIII. Пг., 1917, с. 67-70). Тот же автор отмечает, что текст с belle Nina неизвестен, но ряд поздравительных песен на этот мотив зафиксирован.

13-14 - И смело вместо belle Nina... - См. с. 197.

XXVIII, 13-14 - Мужчины против: и крестясь,

Толпа жужжит за стол садясь.

Места дам и мужчин за столом регулировались рядом правил, в частности расположением хозяев. Так, на именинах Наташи в "Войне и мире" хозяин и хозяйка сидели на двух концах длинного стола, и соответственно гости распределились по "дамскому" и "мужскому" концам друг против друга (т. I, ч. I, гл. 15). На именинах Татьяны дамы и мужчины сидели с двух сторон стола. Почетное место именинницы находилось в центре. Естественно, место для почетного гостя должно было быть против нее с мужской стороны. На это место посадили Онегина (см.: XXX, 1).

Татьяна смутилась, поскольку в том, что Онегина усадили на почетном месте против нее, все должны были усмотреть подтверждение возможности его сватовства.