Предвестник шторма - Джон Ринго

— Они полные развалины, — проворчал Гарри. — У нас не было посетителей почти год. Только у одного не течет крыша!

Он немного подумал.

— Пожалуй, у двух.

— Их мы и предлагаем, — заявила хозяйка с натянутой улыбкой.

— Мы все постельное белье пустили на тряпки! — заявил Гарри.

— Что-нибудь придумаем, — ответила хозяйка.

— Нет электричества! — прогромыхал хозяин.

— Есть генератор, — улыбнулась блондинка.

— Он для льда!

— Они гости, — сказала хозяйка сдержанным тоном, но с намеком на зубы.

— Нет! Нам не дают топлива на гостей!

— Что-нибудь придумаем.

— Здесь нет еды !

— Тьфу ты. Есть рыба, омары, крабы… — Она повернулась к Майку, которого забавляла семейная разборка. — В вашей семье ни у кого нет аллергии на ракообразных?

— Нет, — сказал Майк, улыбаясь представлению. — Послушайте, дайте и мне вставить словечко.

Он начал отмечать пункты, загибая пальцы.

— Первое: нам не нужно электричество. Мы приехали, готовые разбить лагерь, так что у нас есть собственные фонари. — Он вспомнил еще один аргумент хозяина. — Второе: у нас есть спальные мешки, так что простыни не нужны. Кровать — любая — лучше, чем пол, а крыша лучше, чем палатка. Мы просто хотим провести несколько дней в Киз и, может быть, немного понырять и половить рыбу.

Майк повернулся к хозяину, когда тот открыл рот для возражения.

— Послушайте, я понимаю, о чем вы думаете. Но позвольте мне кое-что сказать. Мы готовы заплатить, и заплатить щедро. Но если вы не берете федкреды, мы привезли предметы, которые, как говорят, здесь в дефиците. Простите мои слова, но я заметил, что ваши шкафчики пусты. У меня есть двадцатипяти— и двенадцатикилограммовая леска, резина для остроги, пять масок для ныряния и два ящика больших крючков.

Майк приподнял бровь, когда Гарри закрыл рот со звучным хлопком. Когда он ничего не сказал, Майк продолжил.

— У нас также есть еще и другие приспособления. Так что мы вполне обойдемся без всех обычных удобств.

Он посмотрел на хозяина с хозяйкой. Пара обменялась взглядами, затем Гарри пожал плечами.

— Сэр, — сказала хозяйка с улыбкой, — добро пожаловать в рыболовный лагерь Ноу-Нэйм-Ки.

О’Нил улыбнулся в ответ:

— Зовите меня Майк.

* * *

Домик был маленьким, старым и сильно пах плесенью, такой же вездесущей на Киз, как и москиты. Хамелеон прервал преследование большого, похожего на муравья насекомого, когда Майк открыл дверь. В домике находились две кровати для взрослых, и еще одну приготовили для Кэлли. Он был разделен на две комнаты. Передняя часть, выходившая на парковку, представляла собой комбинированную гостиную/кухню/столовую, а смотревшая на бухту задняя половина включала спальню и ванную.

Мебель, должно быть, осталась еще с шестидесятых годов. Стулья, отсвечивающие желтым в льющихся из окна лучах заходящего солнца, были сделаны из гнутых металлических трубок и покрыты потрескавшимся пластиком. Столы и пол покрывал растрескавшийся линолеум, рисунок настолько вытерся, что стал почти неразличим. Майк посмотрел на бездействующие плиту, телевизор и холодильник. Окно в спальне когда-то могло похвастаться кондиционером, но здесь, под раскидистыми пальмами и стойкими к соли дубами, ветерок был сравнительно прохладным. Из крана текла вода, но хозяйка, которую звали Карен, отметила, что ее строго нормируют, и пить ее не стоит. Имелось какое-то количество привозной воды в бутылках, но основным источником питьевой воды был опреснитель возле холодильника.

Как выяснилось, центром здешнего небольшого общества был промышленный холодильник. Когда в сумерках Майк вышел из домика, тучи быстро погнали его через парковку к группе людей на занавешенной веранде большого здания. Оказалось, они разбирали дневной улов.

Если бы не бейсболки, неровный свет ламп накаливания и одежда действующих лиц, сцену можно было бы отнести к любому году за последнюю тысячу лет. Мужчины и женщины выстроились вдоль столов, негромко разговаривали и смеялись, сноровисто перерабатывая добычу.

Как они определяли, где чье, когда на общий стол вываливали резиновые бадьи с рыбой, Майк понятия не имел. Рыбины скользили вперед, некоторые еще слабо шевелясь, до первого свободного обработчика. Там из них делали филе или просто потрошили.

Майка изумила скорость и сноровка рабочих. Потрошение отличалось от того, к которому он привык. Когда он потрошил рыбу, он обычно вставлял нож в анальное отверстие и резал в направлении жабр. Затем отрезалась голова, и кишки вытягивались за ней или же вытаскивались рукой, если голова оставалась на месте.

Рыба, которую потрошили здесь, в основном желтохвостый ворчун и мангровый луциан, разделывалась в обратном порядке. Нож отрезал голову чуть впереди жабр, затем брюхо разрезалось до ануса. Поворотом руки жабры и внутренности удалялись одним плавным движением, рыба отбрасывалась в сторону и хваталась следующая

Филетировка происходила еще быстрее. По тушке делался поперечный разрез чуть позади грудных плавников и до хребта. Затем делался разрез вдоль самого хребта. Третьим стремительным движением отделялось мясо, оставляя лишь кусочек кожи, примыкающий к хвосту. Быстрое движение ножа обрезало этот кусочек и отделяло готовое филе. Затем рыбу переворачивали и теми же движениями очищали вторую сторону. Отходы шли в ведро — на приманку в ловушках и наживку. Разделав пару рыбин, филетировщики останавливались, правили ножи на бруске и снова принимались за работу.

Разделанная рыба скользила по стальному столу и падала в кадки. Там группа ребятишек под управлением молоденькой девушки сортировала их по виду, мыла и пересыпала льдом. Когда кадка наполнялась, ее закрывали крышкой и увозили в холодильник, на ее место тут же вставала новая.

Тихо понаблюдав несколько минут, Майк взял свободный нож и перчатки и встал к столу. Он брал только рыбу для потрошения, осознав, что его техника филетировки никуда не годится. Он попробовал потрошить рыбу своим способом и быстро обнаружил, что так не только требуется больше движений, но и больше отходов остается в брюшной полости. Поэтому он начал экспериментировать с новой технологией.

Вокруг него шел разговор, большей частью с таким густым местным акцентом, что был почти неразборчив. Разговор, то ли обычный, то ли сдержанный по причине присутствия незнакомца, крутился вокруг ожидаемой на несколько дней погоды — хорошей, и рыбалки — хорошей, и цены, которую можно выручить за рыбу, когда через несколько дней приедет покупатель, — плохой. Несмотря на меры по стабилизации цен и общей инфляции, цена за фунт основных видов рыбы, даже черного группера и красного берикса, пользующихся хорошим спросом, постоянно шла вниз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});