Тёмные всадники - Тифен Сиовель

умер меньше чем через час, как тот рыцарь, которого истерзали клыками! Человек, чей опыт в военном искусстве больше двадцати лет! И все же он не продержался против оборотня ни минуты. Он едва мог поднять свой меч…

Его голос охрип. Энндал упал на колени, его руки дрожали, он тяжело дышал. Брисеида замерла, потрясенная не только откровением рыцаря, но и его состоянием. Казалось, он находился в трансе. Это было похоже на то, как если бы он, спустя годы, признал, что его кошмар был реальностью.

Генерал посмотрел на рыцаря.

– Ты не рыцарь, – сказал он.

– Менг! – вскрикнула Лиз, пораженная его равнодушием.

– Ты был оруженосцем, который сопровождал рыцаря Ордена Дракона Аюля д’Имбера во время его возвращения из Каркасона двадцать шесть лет назад. Ты не принадлежишь семье д’Имбер.

– Энндал?

– Мой господин очень любил меня. Он обещал дать мне шанс, когда мы вернемся домой. Он собирался присвоить мне титулы…

– Но он погиб. Ты не благородных кровей, и даже если ты будешь щеголять своим длинным мечом и рассказывать истории, ты никогда не сможешь участвовать в поединках, потому что у тебя нет титула.

– Но… как насчет гонца, которого он послал за своим оруженосцем? – спросила Лиз.

– Он никогда не посылал гонца. Я прав, Энндал? Он был настолько увлечен своей иллюзией, что предпочитал лгать всем нам. Я вспоминаю все твои разговоры о честности! Неудивительно, что в монастыре ты так спокойно болтал всякую ерунду. Как долго ты играешь роль другого человека? С тех пор как умер твой господин? Более двадцати пяти лет?

Все еще стоя на коленях, Энндал обратился к своим спутникам за прощением, которое, похоже, не был готов дать сам.

– Значит, ты уже бывал в Каркасоне, – продолжил Менг. – Интересно, что молодой Кассандре всего лишь около двадцати пяти лет, не так ли?

Энндал застыл на месте, совершенно обескураженный. Он не ожидал, что Менг способен зайти так далеко.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Лиз, которая тоже побледнела, уже догадываясь, какой будет ответ. Менг не сводил с Энндала обвиняющего взгляда.

– Ты любишь не Кассандру, а ее мать. Кассандра – твоя дочь.

Энндал ничего не сказал.

– Но… ему сорок пять, – запротестовала Брисеида.

– Необязательно ждать двадцати лет, чтобы завести роман с дочерью дворянина! – закричал Менг. – Особенно во время празднеств после турнира, полагаю.

– Нельзя говорить так громко! – воскликнул Энндал, вскакивая на ноги. – Люди могут услышать тебя!

– Неужели ты думаешь, что твои любовные похождения длиною почти в двадцать пять лет будут беспокоить жителей Каркасона больше, чем то, что происходит с ними в данный момент?

– Это была не просто интрижка, и я…

Энндал выдержал паузу, переполненный эмоциями. Он начал нервно теребить свой кулон. Внезапно образ Кассандры в исповедальне вернулся к Брисеиде.

– Этот талисман принадлежал Изольде до того, как она передала его своей дочери. Я слышала, как Кассандра так сказала. Энндал, что написано на внутренней стороне?

– Она… Изольда хотела носить его до моего возвращения, – признался Энндал, снимая кулон с шеи, чтобы развязать шнур, удерживающий мешочек. – Это была ее идея написать предложение. Я подумал, что оно красиво, но… до сегодняшнего дня я не знал, что оно значит на самом деле. Я никогда не был в Каркасоне до этого турнира, я не знал легенды, как она…

Брисеида взяла протянутый им кусок кожи и развернула его. Ее сердце замерло.

– «К моему единственному желанию», – прочитала она остальным.

По щекам Энндала катились слезы. Лиз опустилась на камень.

– Аюль д’Имбер обещал посвятить меня в рыцари. Я должен был вернуться и попросить руки Изольды у ее отца, когда мое новое звание позволит мне это сделать. Ни она, ни я не предвидели смерти рыцаря д’Имбера… После его смерти я вернулся в Каркасону, чтобы объяснить ситуацию Изольде. Тогда я понял, что она забеременела от меня: не прошло и трех месяцев после моего отъезда, а она уже собиралась замуж за лейтенанта Эбрара. Довольно поспешно… Бодуэн в то время уже был правой рукой отца Изольды. Я бесконечно благодарен лейтенанту за то, что он взял ее под свое крыло, за то, что он был готов скрывать нашу тайну. Бодуэн не знал, от кого она забеременела. Я не думаю, что Изольда кому-то вообще рассказала. Я уехал, не повидавшись с ней, ничего ей не сказав, с мыслью, что найду другой способ стать рыцарем до того, как она выйдет замуж… Я вел себя в точности как Ольховый король.

– Только Изольда не умерла от отчаяния, как госпожа Мрачного короля, – нетерпеливо заметил Менг. – Она продолжила жить с лейтенантом. У нее все хорошо.

– Да, она выглядит великолепно, – заметил Леонель.

– Ее неловкость в первый день в церкви… – размышляла Лиз вслух. – Неужели вы впервые встретились за двадцать пять лет?

Энндал неохотно кивнул.

– Господин…

– Я никогда не переставал думать о ней.

Брисеида передала свиток обратно Энндалу, который взял его и натянуто улыбнулся.

– У нас осталось всего три или четыре дня, – сказал Менг. – Мы все прекрасно знаем, что поездка к вуивру – наш единственный выход. Бодуэн – да и весь город тоже, если уж на то пошло, – только и ждет, когда ты пойдешь и выследишь его. С твоими титулами не должно возникнуть проблем, если мы обратимся к Бодуэну и объясним ситуацию.

– Нет! Это слишком рискованно. Если Бодуэн узнает, кто я, если история станет известна Кассандре или остальным жителям города… Тем более что Теобальд знает. Я не знаю откуда…

– Возможно, он более проницателен, чем кажется, – заметила Лиз. – Во всяком случае, более проницателен, чем мы.

– Изольда хранила этот секрет двадцать пять лет, чтобы уберечь свою семью. Я двадцать пять лет держался подальше от человека, которого любил больше всего на свете, по той же причине. Я не могу рисковать и разрушить все сейчас. Кассандра не должна знать, я обещал Изольде.

– Ты – да, а я нет.

Энндал поднялся, тяжело дыша:

– Ты не сделаешь этого…

– То, что мы сделали в Срединном королевстве, заставило меня покинуть свою должность, и я не знаю, увижу ли я когда-нибудь снова свою жену или внучку свободными. Я знаю, что ты чувствуешь, – сказал он, прижимая руку к сердцу. – Не думай, что я действую легкомысленно. Но если разговор с Кассандрой – единственный способ встряхнуть тебя, то, боюсь, ничего другого не остается.

– Ты не можешь! – гневно крикнул Энндал, внезапно забыв, что лагерь рыцарей находится в пределах слышимости.

– Менг, должен быть другой вариант, нам нужно время, чтобы подумать, – сказала Лиз.

– Нет, в том-то и дело, что времени нет! – ответил Менг и зашагал в сторону моста и нижнего города, где жила семья Бодуэна.

Энндал бросился за ним:

– Я тебе не позволю!

Менг уклонился от удара Энндала и нанес ответный удар правой, настолько хорошо поставленный, что рыцарь упал на землю.

– Попробуй! – прорычал он и помчался к мосту.

Лиз бросилась к Энндалу, который, ошеломленный, держался за голову. Оанко побежал за Менгом, остановился через несколько метров, замешкался, оглянулся на Энндала, затем снова на Менга, который шел прочь.

– Остановите его! – сказала Лиз. – Быстрее, пока он не добрался до дома Кассандры!

– Я пойду, – сказал Оанко, поспешив за Менгом.

Энндал уже приходил в себя. Пошатываясь, он поднялся на ноги и направился к мосту.

– Я не верю, – усмехнулась Брисеида, схватившись обеими руками за подол платья.

Леонель и Эней уже ушли. Лиз последовала за Брисеидой, стонущей в своей массе подъюбников.

Двое молодых людей догнали Энндала на мосту, среди телег. Они попытались успокоить