Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна

Дагмар, однако, думала по – иному. Когда хозяин заявил, что час уже поздний, и пора бы выметаться из зала, она решительно сказала Бессейре.

– Ты остановишься у нас.

– Но… – заикнулся было Джаред.

– Зачем твоей сестре особую комнату снимать, лишние деньги тратить? К тому же ей эти пьяные придурки, – она кивнула на Гиро и Баларта, – покоя не дадут.

– Чего там. Переночую на полу, а завтра – поглядим, – подвела итог Бессейра.

Так она и сделала. Поднявшись вместе с Джаредом и Дагмар в их комнату, постелили на полу одеяло, предложенное ей Дагмар, под голову сунула шапку, укрылась полушубком, и заснула.

Джаред все же был недоволен внезапным гостеприимством, проявленным его подругой. Конечно, очень хорошо, что Дагмар понравилась Бессейра. И нет в этом ничего удивительного. Ему еще не приходилось видеть, чтоб Дагмар проявляла к людям недоброжелательность. Но … ему третий человек в супружеской спальне был не нужен. Казалось бы, живут бедные семьи по многу человек в одной горнице, и никто никого не стесняется, и не следит, чем мужья с женами заняты. Джаред в детстве и не догадывался, что может быть как-то иначе – ан отвык, оказывается.

Впрочем, он переоценил свои силы. Или слишком устал. И едва оказался в постели, как оскорбительно быстро уснул. И ночь прошла вполне невинно.

Утром, когда Дагмар и Зика занялись завтраком, Гиро и Баларт с преувеличенными стонами глотали пиво, Джаред, перехватив внизу кусок хлеба, снова поднялся к себе.

Бессейра сидела на полу, и что-то раскладывала перед собой на одеяле.

Он совсем забыл: вчера Бессейра обыскала убитого убийцу.

– Есть что-нибудь важное?

– Не знаю. Было при нем немного серебра и шитая тетрадь с выписками из разных юридических трудов. В основном из « Декрета Грациана»[16], но упомянуты и другие… в том числе «Сравнение канонического и светского права». А это, брат, сочинение Лозоика Поссара. Я в Тримейне успела в него заглянуть…

– Ага!

– Не доказательство. Изучать право – обязанность клирика. А вот это уже нечто. Видишь? Моток волосяных шнурков. Тонкие, прочные. Идеально годятся для удавки. И были у него в кошеле.

Джаред едва не рассмеялся.

– А еще говоришь, что с жонглерами ходила. Конечно, их можно использовать вместо удавок. Но вообще-то это струны для лютни или мандолины. Музыкант всегда таскает с собой запасные.

Сам Джаред ни на каких музыкальных инструментах не играл, но общаясь с «Детьми вдовы», приобрел определенные познания.

Бессейра подняла на него глаза. Взгляд был жесткий, без тени обычного веселья. Или потому, что ее поймали на ошибке.

– Парень в маске , бренчавший на мандолине и кружившийся возле лошадей… Похоже, мы с ним сквитались.

– Ты о чем?

– Так. Ты, когда встретился с Райнером у магистра Фредегара, мандолину у него видел?

– Не заметил.

– Не ясен мне этот твой магистр. Наш убивец болтался у него. С другой стороны, именно он навел тебя на связь доктора Поссара с принцем Раднором. Но опять же, не вижу, от кого Поссар мог узнать о твоем существовании, кроме как от Фредегара.

– Хоть к Фредегару не вздумай соваться!

– А что делать?

– Я продолжу знакомство с магистром. Новый мой визит не вызовет подозрения.

– Верно. А я займусь остальными.

– За всеми не уследишь.

– Потому я и принимаю твою помощь. – Она упрятала улики в котомку, приговаривая: – Тетрадочку я на досуге как следует посмотрю, вдруг там какие-то пометки сделаны, хотя вряд ли, конечно… – И, уже подхватив одежду и направившись к выходу, добавила: – А она очень красивая.

– Кто?

– Дагмар. Твоя жена. Даже оторопь берет. Ну, до скорой встречи.

В тот день Джаред ее больше не увидел. Пришлось дотемна сидеть у Фредегара и безропотно сносить его излияния, исподволь подкидывая вопросы. Но изредка.

Фредегар сам пожаловался ему, что юный Райнер, отправивший обживать новое место, более не появлялся (и Джаред крайне удивился бы, если б он появился). Молодость, молодость, гуляет где-нибудь… Играет? На чем играет? Нет, магистр не заметил, была ли при Райнере мандолина, он не обращает внимания на такие мелочи. Если была, то он все утащил в каморку причетника… Далее Фредегар вернулся к любимой теме непонятого гения, и Джареду удалось направить разговор в нужное ему русло. Он поинтересовался, не искал ли магистр отклика в ученой среде Тримейна. Неважно, что книги Фредегара посвящены исключительно эрдам. В Тримейне наверняка имеются люди, способные оценить полет его мысли.

Фредегар встрепенулся.

– Сам не понимаю, почему мне не пришла в голову подобная мысль! Впрочем, за последние полтора года у меня не было верной оказии, с которой я мог переслать в столицу списки своих книг. Райнер – первый человек из университетских кругов, которого я встретил за это время.

– А как же твой ученый друг…тамошний правовед…я забыл его имя…

– – Доктор Лозоик Поссар? А Райнер и есть его ученик. Он отыскал меня, зная, что из благодарности этому ученейшему мужу я не откажу пришлецу в помощи. Хотя я и так бы не отказал…

– Доктор прислал тебе с ним какое-нибудь послание?

– К сожалению, нет. Он чрезвычайно занят. В Тримейне сейчас творятся всякие ужасы, Райнер успел мне кое-что поведать… Но – тсс! Мы условились не говорить об этом. Однако ты прав – следует связаться с доктором Поссаром. Когда Райнер решит вернуться в alma mater, я отправлю с ним письмо.

– Так и следует сделать, – отозвался Джаред. Если магистр врал, то врал он очень умело. У Джареда был опыт, он чувствовал, когда пациент его обманывает. Сейчас такого ощущения не было.

Вернувшись в гостиницу, Бессейры он не застал, но зайдя в конюшню, увидел Табиба на прежнем месте, а в пустовавшем прежде стойле – кобылу мышастой масти. А на лестнице столкнулся с Матфре. Вид у него был мрачнее мрачного, и это не было привычной личиной комедианта. Мрачный и озадаченный. Он зазвал Джареда к себе, и притворив дверь, сообщил

– Пошел я во дворец, а меня не пускают. Говорю – как же так, это же я! Ни в какую. Попросил позвать Гозбера. Он вышел, говорит, все верно, это мое распоряжение. Его светлость, говорит, не желают больше ваши рожи видеть. И пускать всю вашу шатию более не велено…. Можешь ты понять, что к чему? Вчера мы были хороши, как весь год, а сегодня – гонят взашей!

– Нет, не понимаю. Может, ему представление вчерашнее не понравилось?

– А что ж он тогда нам денег бросил? И что такого дурного в том представлении? Мы его сто раз игрывали – и при дворах, и на площадях, и на ярмарках! Может, это наследнику, язви его в печенку, со столичными утонченными вкусами, не понравилось? Ты среди всяких людей вертишься, поспрошай там… обиняками. И хозяину нашему ничего не говори, а то признает, что мы в немилость попали – попрет со двора, а нам до весны дотянуть надо…

Когда на другой день объявилась Бессейра, Джаред, помимо прочего, поведал ей о неудаче «Детей вдовы» и предположении Матфре.

– Нет, не думаю, что их погнали со двора из-за наследника, – сказала она. – Скорее прав ты, и дело в самом представлении. Что они там изображали?

– Человеку отрубили голову, а потом он вскочил. И два актера перекидывались головами, как мячами.

– Да, Матфре не врал. На Юге такую пантомиму часто показывают.

– Но не в Эрде. В Эрде я ничего подобного не видел.

– Зато в Эрде несколько лет назад вовсю рубили головы. И еще был, по крайней мере, один человек, которому голову бы следовало отрубить…

– Но это было давно! Вокруг меня было много народу, и я не слышал, чтоб кто-нибудь увидел в пантомиме намек на события Эрдского мятежа.

– Но кому-то игра об этих событиях напомнила… И скорее всего, именно его светлости.

– Тогда «Детям вдовы», считай, повезло. Им дали денег и отправили восвояси. Герцог Тирни не захотел обнаруживать явно, что напоминание об исходе мятежа ему неприятно. Могло быть хуже.