Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений - Горовая Ольга

— Наверное, — согласилась она, прислушавшись к своему телу.

Вот бы то еще и не болело. Совсем хорошо было бы.

— Таблетки, что Стас дал, и вода — на тумбочке, — Константин исчез где-то в недрах гардероба и его голос звучал немного приглушенно. А показалось, что он стоит напротив и читает по глазам ее мысли. — Ты их вчера внизу оставила. — Добавил он, вновь зайдя в комнату.

Карина посмотрела на него с искренним удивлением и недоумением.

Соболев усмехнулся. Не особо весело. Но все-таки, это была именно улыбка, а не насмешка.

— Да, ладно, Карина. — Чуть растянув слова, передернул он ее недавнюю фразу. — Я знаю, что чувствуешь, когда тебя избили. Думаешь, ни разу не влазил в хорошую драку? — Соболев приподнял брови. — У меня была бурная молодость. — Он ей подмигнул. — И я еще помню, что второй день — самый кошмарный.

Она поняла, что улыбнулась в ответ. Хоть и не догадывалась даже, как ему это удалось. Обычно они делали вид, что с ней все нормально и у Карины просто ничего нет, а значит, и болеть ничего не может. Сергей и другие ребята, из нормальных охранников Картова, наоборот, вечно порывались ее жалеть, смотрели с такой жалостью, словно Карина была убогой и смертельно больной. Ей была ненавистна и первая, и вторая реакция, и обычно Карина реагировала на все давно отработанным, до автоматизма натренированным независимым и гордым видом. Плевать, что было больно и тяжко. И высокомерие одних, и жалость других — были ей равно ненавистны. «Разве она просила творить с ней такое?», хотелось ей закричать первым. «Разве не пробовала бороться?», так и рвалось бросить в лицо вторым. Но она сохраняла ледяную невозмутимость и отстраненность.

А Соболев ее не жалел. Или очень удачно скрывал это. Но и не делал вид, будто не видит синяков. Он сейчас относился к ней так, как, наверное, и правда отнесся бы к другу, попавшему в приличный переплет и хорошо получившему в драке. Он относился к ней, как к равной, а не как к шлюхе, которую избил клиент.

Что-то в этом было неправильно. Непривычно и… И просто дико для нее. Но именно это заставило Карину улыбнуться.

— Эти таблетки не помогут, я как-то пробовала. — Заметила она, осторожно пытаясь спустить ноги с кровати.

И сдавленно охнула, хоть и попыталась подавить вскрик. Да уж, что в мясорубке побывала.

— Других не дам, врач запретил. — Соболев встал с ее стороны и внимательно посмотрел на Карину, словно без слов предлагал помощь.

— Перетерплю, — покачала Карина головой.

— Как знаешь. — Уже без улыбки заметил он и положил на матрас то, что принес из гардероба.

Спортивные штаны, как оказалось. И там же Карина увидела белую футболку. Она не знала, когда он ту принес. Может вечером? Карина смутно помнила, что он и вчера что-то искал в гардеробной.

— Когда твои вещи пришлют, неизвестно. — Заметил Соболев, видя ее интерес. — Я, когда приеду на работу, пришлю Макса, ты видела его вчера в самолете, он летел с нами. Он приведет кого-то, консультанта магазина или типа того, чтоб хоть немного пополнить твой гардероб, в ожидании. — Костя снова скупо улыбнулся. — А пока — только это, чем богаты, как говорится.

— Раньше, помнится, ты меня все раздеть старался, а теперь только и делаешь, что одеваешь. — Иронично заметила она, взяв в руки футболку. Новую, похоже.

— Я ни капли не сомневаюсь, что с тебя не убыло бы бродить по дому и так. — С не меньшей иронией, Константин выразительно осмотрел ее. — Но мне, как-то, спокойней будет, если ты оденешься. — Соболев широко усмехнулся. — Не надо трепать нервы моим охранникам. — Все с той же усмешкой добавил он. — Я уже не говорю о слабом сердце такой немолодой женщины, как Валентина Васильевна.

Карина не удержалась и еще шире улыбнулась.

— Могу поспорить, что сердце твоей «Фрекен Бок» и не такое выдержит. В отличие от ее морали и ханжества. Где ты себе такую экономку взял? — Действительно с интересом спросила Карина, встав. И попыталась потянуться, чтобы хоть немного размять все мышцы, перед более активными движениями. — Она с тобой не вяжется.

Соболев чуть прищурился.

— У Макса спросишь, это он ее нашел у каких-то академиков. Одевайся, я познакомлю тебя с охранниками, позавтракаем, и я действительно поеду, пока немцы окончательно не передумали заключать со мной контракт. — Его ухмылка стала шире. — Макс уже три раза звонил и строчит мне сообщения. А упустит контракт, я его выгоню взашей. — Так что, поторопись, пожалей парня.

Карина на минуту даже забыла, что у нее тело болит. От его самоуверенности и распоряжений.

— Да, я тебя и не задерживаю. — Заметила она в спину Соболеву, который уже пошел к двери. — И, вообще, не против в отель переехать…

— Я помню. Как и то, что этот вопрос мы уже решили. — Он повернулся и с улыбкой посмотрел на нее. — Давай, не тяни время, Карина, завтрак остынет.

И он вышел.

А она еще несколько минут простояла посреди его комнаты.

Сначала просто удивленная тем, как он себя держал. А потом, озадаченная собственной реакцией на это поведение. Ей стало легче и проще.

Нет, не пережить то, что было позавчера. А что там было такого, собственно? Ну больно, так Карина не в первый раз такое терпела. Но… ей стало проще в компании самого Соболева. Как-то легче. Так, как она себя мало с кем ощущала.

Нет, ни настороженность, ни недоверие, как и ко всякому мужчине никуда не делись. Но она не могла и заставить вести себя с ним так, как обычно держалась с другими. Так, как держалась и с ним еще три дня назад, не подпуская к настоящей себе и на шаг даже тогда, когда стояла перед ним на коленях в том темном номере. А сейчас — он вел себя совсем иначе. И Карина сама не сразу понимала, что то тут, то там дает осечки в отстраненности, и отвечает искренне.

Не определившись с тем, как к этому отнестись, она натянула на себя его футболку. До невозможного затянула пояс штанов и, босая, пошла в коридор, спасать малознакомого ей Макса и завтрак. Завтрак больше, собственно.

— И?

Карина медленно повернулась и посмотрела вниз, где в подножии лестницы стоял Соболев.

— Что именно? — уточнила она, рассматривая хозяина дома.

— Каков вердикт дизайнера? — Усмехнулся Константин, облокотившись одной рукой на перила.

Он стоял так, что она просто не могла не задеть его, спускаясь. Ну и пусть. Мандраж прошел. Карина уже полностью взяла себя в руки. Она отстранилась от всего, что случилось позавчера. Отодвинула за стену в сознании, которую снова отстроила по кирпичику. Она снова стала собой. Той Кариной, которой ей удавалось быть большую часть времени. В комнате он просто застал ее врасплох, когда Карина еще не пришла в себя после очередного ночного кошмара, от которых ей никуда не деться.