Лабиринты памяти - Кристина Робер

что это за булавка?

Они с Алексом устроились за последней партой и, склонив головы друг к другу, делали вид, что изучают новый текст на латыни. Мистер Аластор за преподавательским столом углубился в чтение собственной литературы и время от времени окидывал аудиторию надзирающим взглядом.

– Отрезвляющая, – едва слышно ответил Алекс. Сцепив пальцы в замок, он положил руки на стол. Ника выжидательно уставилась на побелевшие от напряжения костяшки. – Господи, отстань. Я по-другому пока не умею.

«Не умею что?» – порывалась спросить она. Сдерживать ярость рядом с ней? Или вообще быть спокойным? То, что они нашли общий язык, еще не значило, что Ника перестала бояться. Она боялась, еще как боялась! Просто какая-то ее часть стала чуть смелее и научилась худо-бедно контролировать этот страх.

– А ты точно решила, что не будешь возвращаться к семье? – вдруг спросил Алекс.

– Отличная тема для урока, – закатила глаза Ника.

Мистер Аластор показательно кашлянул, и несколько одноклассников за соседними партами очнулись от полудремы и с деланым сосредоточением принялись изучать свои материалы.

Алекс беззвучно рассмеялся и принялся что-то рисовать в тетради. Ника попыталась сфокусироваться на книге, но взгляд то и дело обращался к его творчеству. Через пару минут на листе появились очертания ее лица, затем шея, плечи, руки, державшие книгу.

– Рисуешь по памяти?

Алекс бросил на нее лукавый взгляд:

– Хорошая память на такие лица.

– Какие это «такие»?

– Красивые, – просто ответил он.

Ника глубоко вздохнула, не найдясь с ответом. Краем глаза она заметила, как щеки Маркела вспыхнули, а его лицо стало очень сосредоточенным. Спустя десять минут он согнул лист несколько раз и вложил ей в руку. И по необъяснимым для себя причинам Ника задержала его пальцы и сжала. Алекс резко взглянул на нее – удивленно и даже испуганно, – и вдруг кожу на левом плече будто огнем прожгло. От неожиданности Ника охнула и прикусила кулак.

– Что… – Алекс посмотрел на нее, и его глаза расширились. – Хьюстон, у нас проблемы.

Ника скосила взгляд и увидела, как сквозь белую рубашку проступило пятнышко крови.

– Кажется, у меня аллергия на тебя, – попыталась отшутиться она, но получилось плохо. Голос сорвался на хрип, в горле застрял комок. Единственное, о чем она напрочь забыла и объяснение чему не могла найти, – природа этих внезапных ран.

Алекс требовательно уставился на нее.

– Слушай, есть еще одна проблема, – нехотя шепнула Ника. Сняв джемпер со спинки стула, она спешно натянула его поверх испачканной рубашки. – Но это личное.

– Я к тебе прикоснулся, и у тебя появилась кровь на руке – как это может быть личным? – прошипел Алекс, спрятавшись за книгой: мистер Аластор метал в их сторону недовольные взгляды.

В этот момент прозвенел спасительный звонок, и нудная тишина класса оживилась скрипами отодвигаемых стульев и шуршанием учебников. Ника вскочила со своего места.

– Не знаю, так иногда происходит, – буркнула она, бросая книги в рюкзак. – Так и раньше было, и ты здесь ни при чем. – И не успел Алекс ответить, как Ника выбежала из класса.

Лондон

2007 год

Руки Риты все еще тряслись. Женщина изо всех сил сжимала руль своей новенькой «ауди» и сосредоточенно смотрела вперед. Автомобиль выехал на пустынную проселочную дорогу: ни машин, ни людей, только кромешная тьма, разрезаемая светом фар и движением теней, отбрасываемых дикорастущими растениями. Рита все время щурилась, опасаясь пропустить нужный поворот. Тело била крупная дрожь, глаза щипало от слез, и в голове стоял ужасный раздражающий звон, как после сильного удара. Она бросила быстрый взгляд в зеркало заднего вида: ее дочь сидела молча, грустно уставившись в окно. Рита не успела переодеть ее и лишь закутала в плед, чтобы скрыть окровавленное платье.

Перед глазами то и дело всплывала картинка: тело Джимми в багровой луже на полу и Ника с осколком в руке и звериным оскалом на лице. Ее друг из полиции выставит все так, будто мужчину убил грабитель. Нику никто не видел, и лишних вопросов не будет. Но как самой Рите забыть об этом? Николас говорил, что ее дочь – обычный ребенок, что с ней не произойдет ничего фантастического.

– Гребаный сукин сын, – процедила она. – Подонок. Обманул меня! – Рита в сердцах ударила ладонью по рулю.

– Мамочка, куда мы едем? – тихо спросила Ника.

Рита метнула в зеркало испуганный взгляд: девочка выглядела абсолютно спокойно, как будто это не она несколько часов назад зверски убила мужчину.

– К бабушке Харт-Вуд, – сделав над собой усилие, мягко ответила Рита.

– А моя бабушка будет там? – Ника подалась вперед, и Рита интуитивно отклонилась к окну, лишь бы не позволить дочери коснуться ее.

– Это и есть твоя бабушка.

– Нет, бабушка Лидия.

В темном салоне глаза девочки светились, словно два сапфира. Губы Риты затряслись, и она резко вывернула руль вправо и нажала на тормоз. От толчка Нику отбросило на сиденье. Рита спешно отстегнула ремень безопасности, вылетела из машины и, обойдя ее спереди, распахнула заднюю дверцу.

– Нет у тебя больше бабушки Лидии! Забудь ее! Забудь всех из этой чертовой семейки! – закричала она, хватая дочь за плечи.

Ника замерла, испуганно вытаращившись на нее.

– Ты такая же, как они, – демон! – Рита в сердцах встряхнула ее, и Ника вскрикнула:

– Больно, мама!

Рита резко отдернула руки и охнула: ее пальцы были в крови. Застыв, Ника смотрела на мать большими глазами. Синими. Такими же синими, как и у нее. Тряхнув головой, Рита сдернула плед, расстегнула замок на платье дочери и, к своему ужасу, увидела, что ее плечи и спину исполосовали отвратительные продолговатые раны: те, что уже успели открыться, обильно кровоточили, а новые, появляясь из ниоткуда, на глазах делались ярче, кожа на них трескалась, и маленькие струйки алой крови стекали по спине.

Рита отпрянула, зажав рот ладонями. Ей хотелось кричать. Хотелось бежать в темноту и навсегда забыть об этом кошмаре. Ее дочь умерла несколько лет назад, а то, что ей вернули, – испорченная демоническая копия. Очень похожая на ту, что она родила. Очень похожая на нее саму. Подменыш. Она здесь, чтобы свести Риту с ума, заставить страдать за все проступки в прошлом. Это Николас так решил отомстить за ее неверность. Это все он!

– Мне больно, мама, – прохныкала Ника. Она вылезла из машины и попыталась обнять Риту, но та медленно попятилась, продолжая с ужасом и недоверием таращиться на нее.

Ника выглядела такой маленькой и беззащитной. Прекрасное личико, сияющее от слез, блестящие синие глазки – ее самая настоящая миниатюрная копия.

– Ты же была моей, – зашептала Рита.

Не отводя от девочки взгляд, женщина медленно нагнулась и на ощупь отыскала булыжник, а затем протянула Нике свободную руку. Малышка бросилась к ней и обняла, уткнувшись в шею мокрым носом. Тишина проселочной дороги давила на уши, и Рите казалось, что в ее голове звучит барабанная дробь. Женщина занесла руку с камнем за спиной дочери, готовая вот-вот ударить.

– Я люблю тебя, мамочка, – прошептала Ника. – Сделай так, чтоб не было больно. Пожалуйста.

Рука Риты затряслась, и она разжала пальцы, выпуская булыжник. Упав на колени, женщина зарыдала. Ника обняла ее еще крепче, и ее маленькие пальчики утонули в растрепанных волосах матери.

Пансион «Форест Холл»

Январь 2017 года

Февраль принес лютые холода. Снежные ветра стали частыми гостями школьного двора и его окрестностей. Из-за разыгравшейся бури на улице все время было темно и не стало разницы между днем и ночью. Котельные пансиона работали на полную, но в здании было зябко. К привычному для учащихся комплекту школьной формы пришлось добавить теплый свитер и носки, а в медпункт завезли удвоенные партии лекарств от простуды.

Однако с холодами пришло ощущение приближающегося Дня всех влюбленных. Барбара каким-то образом подслушала, что директор заказал несколько ящиков омелы и распорядился перед праздниками развесить все это богатство в каждом школьном уголке.

– Либо он сам влюбился, либо забыл, что это школа, – заключила Мари.

Девчонки сидели в гостиной перед камином, завернувшись в пледы, и готовились к завтрашним занятиям.

– Да ладно тебе, – фыркнула Барбара. – Даешь волю разврату! И хорошо бы выбраться перед праздниками в город. Второй год в кружке рукоделия я не выдержу. – Она изобразила, как ее тошнит.

– О да, как вспомню, – подхватила Стейси, – все руки в клее, фе-е.

– Можем доставку заказать, – предложила Мари. – Какая на фиг разница, что там за валентинки. Сердце и сердце.

Завернувшись в одеяло, Маркел сидела