Европейское турне Кирилла Петровича - Михаил Александрович Елисеев

И эта трость…

– Ею будто бы подперли дверь, верно? – заметил учёный. – Вчера об этом говорил старпом. Но значит ли, что это было…

Они почти одновременно высказали вслух витавшее в воздухе подозрение:

– Убийство.

На минуту в гостиной повисла тишина. Каждый думал о своём.

– Скажите, ваш сосед, Кирилл Петрович… если мне не изменяет память, он в своё время отличился тем, что блестяще раскрывал некие преступления в Петербурге и Москве. Я прав?

– Да, это так, – кивнул консул. – Но я ещё не успел поговорить с ним по этому поводу. Впрочем, он и сам особенно не распространяется на эту тему. Думаете, стоит его расспросить?

– О-о, ещё как! – Семён Михайлович вскочил с кресла. – Он у себя?

Сделав пару шагов, Николай Григорьевич постучался в соседнюю каюту. Услышав изнутри приглушённый голос, мужчины вошли. Внутри они застали Кирилла Петровича, полностью одетого для выхода, сидящего за столом над исписанными листами бумаги.

– Любезный друг, вы не будете против, если мы вас прервём?

– По какому поводу? – поинтересовался Кирилл.

– Видите ли, повод этот в свете недавних событий довольно-таки деликатный, – Семён Михайлович сложил руки.

– Позвольте угадаю. – Кирилл Петрович поставил перо в чернильницу и поднял голову к гостям. – По вопросу вчерашнего убийства бедняжки Софи?

Оба гостя удивлённо уставились на сидящего за столом.

– То есть, вы даже не сомневаетесь в этом? – изумился Позумцев.

– В этом нет абсолютно никаких сомнений. – Кирилл выставил вперёд ладонь.

– Но ведь это же неслыханно! – изумился консул. – Кто решится на такой зверский способ убийства? Несчастная сгорела заживо! Неужели мы плывём на одном корабле с подобным маньяком?

– Увы, это так.

– И… вы…, – приблизился к нему Семён Михайлович, – думаете над тем, приступать ли к этому делу?

Кирилл Петрович усмехнулся:

– Я ещё со вчерашнего вечера приступил к нему.

– А мы можем вам чем-то помочь? – предложил учёный.

– Ведь мы все трое были свидетелями вчерашней ссоры в курительной комнате, – добавил консул. – Софи сама сделала так, что у многих появился мотив убийства.

Мужчина оглядел своих гостей:

– Не вижу причин отказать вам в этом. К тому же, одна голова хорошо, а две лучше. Ну а три…

– Это уже Змей-Горыныч, – хохотнул Семён Михайлович.

Кирилл пригласил их сесть за стол рядом:

– Вы совершенно правы, мы все видели вчерашнюю ссору в курительной комнате. И эта выходка Софи… мы все стали свидетелями того, что как минимум у троих человек появился мотив для её убийства.

– Ого! Так много? – изумился Николай Григорьевич. – И кто же это?

Кирилл, поворошив листы, разбросанные по столу, взял в руки один из них и поднёс к глазам:

– Вы всё помните со вчерашнего вечера? Отлично, тогда слушайте. Это мои личные заметки в сжатом виде, всё лишнее отброшено, – Кирилл Петрович откашлялся и стал читать, – Итак, «Номер один. Рустам Дадиани – грузинский князь. Поняв, что легкомысленная девица использовала его, он разозлился. В нём бурлит горячая южная кровь. Но мог ли он решиться отомстить? Вполне. Но только о последствиях не подумал. – Он поднял глаза на собеседников, следя за их реакцией. – Номер два. Алексей Ермолкин – бывший жених Софьи. Вчера в курительной комнате девушка прилюдно оскорбила его, намекнув на слабую мужскую силу. К тому же она, будучи его невестой, фактически обворовала его».

–Что? – удивились оба мужчины. – Как? Откуда вы узнали?

– Я вчера беседовал с ним. Ермолкин рассказал, что в пылу любви подарил Софи колье и браслет. А когда отношения были разорваны, благодаря вмешательству графа Ильи Ивановича, потребовал украшения назад, на что Софья заявила, что это были подарки, и отдавать их она не намерена. Было это пару лет назад.

– Действительно, хороший мотив для молодого человека, – кивнул Семён Михайлович.

Кирилл Петрович продолжил:

– И, наконец, «Номер три. Анна Илларионовна – бедная нянечка, настрадавшаяся со своей воспитанницей, и которой надоели выходки подопечной. Возможно, она только хотела слегка напугать Софи? Но зашла слишком далеко и уже не смогла исправить ошибку? Всё возможно».

– Это весь список? А самого Илью Ивановича Турмаевского вы не ввели сюда? – переспросил Николай Григорьевич.

– Но ведь он родной отец! – изумился учёный. – Зачем?

– Не забывайте, что главная улика указывает на него, – напомнил консул. – Трость, которой была подперта дверь, принадлежит ему. И он не помнил, когда потерял её за ужином. И никто не помнил о том, пришёл ли он с тростью или без неё.

Кирилл закусил нижнюю губу:

– Думаете, стоит ввести его в список? – Он кивнул, – Хорошо.

Некоторое время он что-то записывал на листе, изредка бросая обрывочные фразы, на которые не ждал ответа:

– Вы помните, что за ужином Софи во всеуслышание говорила о том, как работает темперметр? Про то, что поворачивать ручку до красной десятки крайне опасно? Она столь громко хвасталась, что об этом, кажется, слышали даже не соседних столиках. Так что у каждого из наших подозреваемых теоретически могла возникнуть мысль о подобном способе убийства.

Он обмакнул перо в чернила и продолжил запись, не обратив внимания на поставленную кляксу.

– Также вы должны помнить, что когда Софи умирала на моих руках, она произнесла «Ненавижу…»

– Да, мы помним, – кивнул учёный.

Кирилл Петрович поднял голову, невольно улыбнувшись гостям:

– Сложность заключается в том, что в тот момент за моей спиной стояли все четверо подозреваемых.

За завтраком Кирилл Петрович, к огорчению учёного и консула, уединился за отдельным столиком с капитаном судна.

– Пётр Петрович, мне говорили, что вы можете развязать мне руки и помочь в расследовании вчерашнего происшествия, – напомнил Кирилл.

– Ах да. Старпом уже сообщил мне о ваших подозрениях, – кивнул капитан «Фёдора Ушакова». – Он утверждает, что расследовать нечего, а пассажирка сама стала жертвой своей…, – он оглянулся на остальные столики, боясь лишних ушей, – … глупости. Ведь ей говорили о том, что ручку темперметра нельзя переключать дальше пятёрки.

– Я короткое время знал Софи, и поверьте мне, эта барышня была легкомысленна, – согласился Кирилл. – Но не настолько, чтобы подвергать свою жизнь опасности.

Официанты принесли подносы с едой.

– Кстати о темперметре. Скажите, Пётр Петрович, зачем же такая небезопасная вещь, как полы с подогревом, которая может стать причиной пожара, и даже не испытанная, насколько я понимаю, оказалась в номерах первого класса? Ведь это может стать причиной многочисленных жертв! Нам ещё, скажем так, повезло, что погибла одна только Софья Ильинична.

– Дело в том, что владелец судна старается следить за различными технологическими новинками, – капитан провёл салфеткой по губам, – Также он старается угодить богатым пассажирам первого класса. Как только ему предложили этот аттракцион с кабинкой в гребном колесе, он тут же приказал поставить это