Берег тысячи зеркал (СИ) - Ли Кристина

— Мы спим на одеялах на полу, — читает мысли женщина. — Кровать есть только у Ханны. Сан купил несколько лет назад, когда она начала заниматься балетом. Сказал, что в столице модно обставлять комнаты детей на западный манер.

Вскинув брови, киваю. Женщина тем временем, открывает дверь справа. За ней ванная комната, с огромной купелью, что удивляет, учитывая размеры самой спальни. Войдя, улавливаю аромат чайной розы и соснового леса.

— Теперь, думаю, мне пора тебя оставить. Сан сказал, что твои вещи уже в комнате. Видимо, он положил их в шкаф. Ты его найдешь без труда. Полотенца и все необходимое здесь, — она отодвигает один из ящиков, указывая на стопку полотенец.

Рядом на туалетном столике стоят баночки, очень похожие на косметику по уходу за волосами. Видимо этой ванной пользуется малышка.

Женщина снова проявляет чудеса своей улыбки, а после моего кивка, уходит, не проронив больше ни слова. За ней тихо закрывается дверь, а я обращаю взгляд к ванной. Пар исходит от воды настолько явно, будто туда налит кипяток. Аккуратно окунув руку, чувствую, что вода горячая, но не обжигает.

Мне нужно уехать… Но вместо этого я встаю во весь рост и смотрю на себя в зеркало. Там я, и всегда была я. Просто мне пришлось вспоминать ее — девушку из зеркала.

Снимая одежду, сперва хочу удостовериться, что все двери закрыты. Так спокойнее, и так я смогу не оконфузиться еще больше. Хватит и того, что нахожусь здесь на правах непонятно кого.

Не спеша, опускаюсь в воду, а как только ложусь и откидываюсь спиной на бортик, чувствую насколько устала. Мышцы немедленно отзываются ноющей болью, а кожа покрывается ознобом от контраста температур. Закрыв глаза, окунаюсь в воду с головой. Кровь пульсирует в висках, а секунды обгоняют ее стук. Вынырнув, делаю глубокий вдох, и провожу руками по волосам, приглаживая их. Отросли. Смотрю на потемневшие и влажные пряди. Они покрывают розовые соски, огибают линии полушарий грудей, и контрастируют с бледностью кожи так, что их вид возвращает назад, как машина времени. Не хочу больше стричься. Нелепая мысль приходит в голову внезапно, как и звуки в глубине дома.

Видимо, Сан вернулся не просто не один, а привез еще кого-то. Я хмурюсь, и упираюсь спиной в бортик. Прислушиваясь к голосам снаружи, представляю, как они разговаривают. Ему чертовски идут рубашки. Особенно белые, небрежно расстегнутые у горла, как та, что была на нем той ночью. И сейчас… Дрожь бежит по телу, и даже в горячей воде, я чувствую жаркий озноб. Бесстыдство? О, да. Это оно. Ведь я бесстыдно вспоминаю все, что произошло между нами, пока лежу в ванной в его доме. Возрождаю перед глазами его силуэт до мельчайших подробностей, поднимая в памяти вид каждого изгиба и линий рельефа его тела. Дыхание становится вязким, глаза закрываются сами собой, а губы покалывают от желания болезненной ласки этого мужчины. Я помню как он может целовать, как выпивает каждый стон до последнего звука.

Голоса становятся громче, и наваждение исчезает, оставив по себе ноющую боль в паху. Они слышны то на улице, то внутри дома, а я будто в укрытии. Слушаю их, и прячусь, пока могу. Однако, рано или поздно, мне придется выйти, а нам поговорить.

Станет ли этот разговор тем самым концом. Настоящим, и правильным? Скорее всего, да. Я не могу связать свою жизнь с таким человеком опять. Не могу, даже если чувствую начало чего-то, что не остановить. А ведь обязана остановиться, хотя бы потому что мне удалось наврать Хи. Я не сказала, что до сих пор люблю бывшего мужа, но и не опровергла, что у меня чувства к ее зятю. Наполовину ложь, помогла наполовину правде.

Осматриваю себя, тревога отпускает, а запах воды дурманит. Голоса слышатся все отчетливее, и среди них я различаю холодный баритон Сана.

Он ведет себя странно. Зачем знакомить меня с друзьями? Зачем приводить в свой дом, после того, что я сделала? После того, сколько проблем принесла, и как с ним поступила? Не понимаю…

Закончив в ванной комнате, высушив волосы, и переодевшись в светлые джинсы и белую тунику, я попадаю в гостиную полную людей. Замираю, не понимая, как себя вести, ведь ко мне обращаются три пары новых и незнакомых взглядов. Две молодые женщины смотрят с опаской и недоверием, а мужчина сразу поворачивается к Сану. Наступает картина из немого кино, которую с невозмутимой легкостью разрушают дети. Весело смеясь и держа за руки мальчика, из своей комнаты выходит Ханна. На ее друге пуанты, и он явно не может сделать даже шаг, чтобы не оступиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мужчина и одна из женщин тут же осекают мальчика. Они что-то наказывают и кивают на его ноги. Видимо, это их сын. Заметив, как мальчишка опять оступается, я машинально вскидываю руку и помогаю ему устоять. Ребенок так вздрагивает от моего прикосновения, что едва не падает из-за него.

— Прости, я не хотела тебя напугать, — улыбаюсь, но не помогает.

Мальчик отшатывается, а сняв пуанты, убегает к родителям. Подобное ставит в настолько неловкое положение, что на миг я чувствую яркий озноб, и то, как к щекам приливает краска. Какого черта со мной происходит? Спасение приходит неожиданно. Я замираю всем телом, ощущая, как Ханна легко берется за мою руку. Она чувствует мою неловкость? Посмотрев вниз, наталкиваюсь на мягкий взгляд девочки, которым она извиняется за своего друга.

— Ханна, — Сан что-то говорит дочери, и она кивает.

Быстро бросив пуанты обратно в комнату, малышка уводит мальчика во двор.

Женщина, его мать, проводив взглядом сына, виновато улыбается, и видимо, объясняется со мной. Но я ни черта ни понимаю, а потому просто надеюсь, что ее слова искренни. Хотя это вряд ли, учитывая, как она и ее муж меня осматривают.

Кажется, Сану на это плевать. Ведь он, молча, наблюдает. Сложив руки на груди, стоит, прислонившись спиной к косяку, и смотрит. Не отрывает взгляда, и осматривает с головы до ног. Изучает реакцию? Я что, по его мнению, подопытный зверек какой-то? Джеха что-то говорит другой женщине, а та, устремив взгляд к Сану, с улыбкой кивает, спрашивая уже его о чем-то.

Прелестно. Я плавно сжимаю челюсть, а Сан вдруг обращается ко мне.

— Это Кан Мари, Вера, — он обращает взгляд на женщину, которая стоит рядом с Джеха. — Она жена майора Пака.

Кан Мари расплывается в улыбке, и вот ей я почему-то верю. В глазах женщины прямо читается искренность. Не то, что в злобном взгляде ее мужа.

— А это мои друзья детства, — продолжает Сан, указывая на вторую супружескую пару. — Ки Шин и Хван Ин Ха. Это их сына ты испугала. Мальчика зовут Бо Гом. Они приносят извинения. Бо Гом не очень любит чужих людей. Не иностранцев, а просто чужих, — поясняет, как глупой, и это злит.

И как ты меня представил? Как мне вести себя, не понимая кто я здесь, в этом доме?

— Очень приятно, — произношу, надеясь, что моя улыбка не вышла, как рисунок на картонке. — Я Вера.

— Они знают, — Сан вторит моим словам, и это злит еще больше.

Компания решает выйти во двор, оставив нас наедине. Мужчины выносят пакеты, а женщины убирают со стола, и забирают тарелки.

— Пикник под луной? — спрашиваю, приподнимая бровь. — А я в качестве главного развлечения?

Сан продолжает стоять у дверного косяка, и молчать. Впервые, он вызывает такие эмоции. Я злюсь, меня бесит его холодное молчание, а еще, раздражает то, как он выглядит. Ему даже делать ничего не надо, чтобы я начала дышать через раз. Ведь каждый взгляд напоминает о том, что я чувствовала с ним. Этого достаточно, чтобы возбуждение поднялось от пят, затронуло все тело, родив горячее дыхание.

— Зачем это все? Просто ответь, и закончим на этом. Я переночую, а завтра утром уеду, потому что мне здесь не место… — мои слова больше похожи на раздраженную тираду, которую Сан прерывает, наконец, заговорив:

— А где твое место? Такое существует? — спрашивает, заглядывая в глаза своим чертовым взглядом, схожим с магнитной бурей.

Она тянет. Господи, как она тянет прямо к нему в руки.

— Чего ты хочешь? — сдаюсь, спрашивая шепотом.