Подражатель - Коул Дэниел

— Чеймберс. Говорите.

— Они так и не добрались до участка. Нет ответа ни с телефона Элоизы, ни с радио офицера, — сообщила Маршалл с очевидной паникой в голосе. Вой сирен, доносящийся из динамиков, почти заглушил их вопли. Винтер посмотрел на него, на его лице было слишком много эмоций, чтобы их разобрать. — Мы на пути к квартире, — продолжила она. — Местный патруль сможет добраться туда уже через три минуты.

— А команда в лесу? — спросил Чеймберс, теперь хватаясь рукой за приборную панель для баланса.

— Их оповестили.

Винтер прибавил газу, когда светофор впереди засветился красным. Уронив радио, Чеймберс схватился за дверную ручку, когда они доехали до перекрестка. Свет фар ослепил их со всех сторон, визг тормозов и сигналы клаксонов слышались отовсюду, а затем стихли. Потрясенный, он нащупал передатчик:

— Получено. Конец связи.

— Вот и они! — сказал Винтер, указывая на линию мигающих голубых огней, несущихся по мосту.

Он крутанул руль, и их на мгновение подбросило на сиденьях, когда машина запрыгнула на бордюр и, накренившись, поехала по тротуару, а затем снова вернулась на дорогу по другую сторону. Винтер еще сильнее разогнался по склону, ведущему на мост. Пока машины разъезжались в стороны, чтобы пропустить их, он вдавил педаль в пол, быстро обогнав вереницу машин.

— Давай. Давай. Давай, — бормотал он себе под нос.

Мимо промелькнул дорожный знак.

— Ее квартира или лес? — спросил его Чеймберс. Это было не его решение, когда столько стояло на кону.

Уже был виден съезд с трассы, расширявшийся с каждым метром. Все еще не решив, Винтер наехал на дорожную разметку, болтаясь посреди двух полос, когда перед ними материализовалась развилка.

— Ее квартира или лес, Винтер? — вскрикнул Чеймберс и вжался в сиденье, упираясь выпрямленными ногами.

Металический барьер пронесся мимо окон, как поезд, едущий в противоположном направлении, когда Винтер полностью свернул на съезд и переключил передачу. Мигалки полицейских машин то появлялись, то пропадали из вида, пока он все обгонял их.

На фоне мерцающего под дождем города с окутанными тучами вершинами легендарных небоскребов, группа синих мигалок, подобно слабому антидоту от хронической болезни, проехала по одной из его бетонных вен. И только единственный пляшущий огонек отделился от других. Единственный пляшущий огонек стал одиноким в темноте.

Полицейские уже были на месте к тому времени, как Маршалл выпрыгнула из машины и бросилась внутрь, пробежав мимо нескольких коллег на лестнице. Она ворвалась в квартиру и обнаружила двоих полицейских, оказывающих первую помощь третьему, лежавшему абсолютно неподвижно, едва дыша, на полу гостиной. Были явные следы борьбы.

— Элоиза? — крикнула Маршалл. — Элоиза!

— Здесь никого нет, — сказал ей один из офицеров. — Но дверь была заперта изнутри.

Она нахмурилась, глядя на него.

— Соседка услышала крики, — объявил один из собравшихся людей в двери. — Она решила, что это была лишь музыка или телевизор. — Он, наверное, заметил выражение полнейшего отчаяния на ее лице, потому что затем добавил: — Мне жаль.

Она опустила взгляд на выведенного из строя полицейского на полу.

— «Скорая» уже в пути? — спросила она.

— Да.

— Скажите им — панкурониум бромид. Поняли? Пан… ку… рониум, — сказала она, уже направляясь в ванную. — Здесь кровь! — крикнула она, следуя по алому следу к заляпанным ножницам на ковре.

— Это не его! — сообщил полицейский, приглядывающий за своим коллегой.

— Радио! — потребовала Маршалл, и кто-то поспешил передать ей свое.

— Чеймберс. Винтер. Прием.

Вздрогнув, когда пассажирская дверь задела деревянный столб забора, Чеймберс потянулся к радио. А Винтер в это время проехал затопленный вход Уимблдон Коммон и понесся по гравиевой дорожке.

— Говорите! — ответил он, перекрикивая двигатель.

— Ее здесь нет. Повторяю: ее здесь нет!

— Детектив Маршалл! — окликнул ее полицейский, чье радио она одолжила, и ее сердце ушло в пятки, когда она увидела, с каким лицом он смотрит в шкаф в углу комнаты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— …Подождите секунду, — сказала она Чеймберсу, обошла кровать, готовясь к худшему, и только теперь заметила кровь, размазанную по деревянной дверце. Она глубоко вдохула, когда офицер отступил в сторону. Ожидая обнаружить тело, она удивленно открыла рот, увидев дыру в стене, ведущую прямо в соседнюю квартиру.

Она повернулась к ошеломленному коллеге.

— Возьмите еще двоих и обойдите спереди. Идите! — сказала она ему, когда он не сдвинулся с места, а сама шагнула в темный шкаф и, отодвинув развешенные вещи, прошла сквозь арку аккуратно убранных кирпичей в кошмарную версию комнаты, из которой она пришла.

Брошенные рамы пустовали, смертельные и зияющие, как огромные ловушки, выжидающие, пока она подойдет слишком близко. Темные стены, на первый взгляд серые, были на самом деле покрыты граффити, нарисованными поверх друг друга… сотнями и сотнями набросков, каждый из которых был произведением искусства. А в самом центре комнаты лежала груда человеческих волос. Складывалось впечатление, будто только они остались, а человека целиком проглотил пол. Она нерешительно встала на колени и подняла влажный парик с всколокоченными черными волосами, когда входная дверь распахнулась.

— Господи боже, — пробормотала она, поднося радио к губам. — Чеймберс?.. Чеймберс, прием. — Динамик просто взвыл помехами. — Чеймберс, прием.

— Мистер Кристофер Райан, — услышала она одного из полицейских, просматривавших почту, адресованную трупу семилетней давности, ныне обитающему в холодильнике судмедэксперта.

— Чеймберс! — снова попыталась она, побежденно закрывая лицо руками.

— Маршалл?! — завопил Чеймберс в приемник. Гравий ударялся об их машину, как пули, пока они неслись сквозь рощу деревьев.

— Это сосед, — сказала она. — Он, должно быть, как-то изменил внешность. Но Коутс все это время был ее соседом!

Винтер повернулся к Чеймберсу с выражением человека, который лично перерезал Элоизе горло, вспомнив, как несколько часов назад он прошел мимо длинноволосого мужчины на лестнице.

— Она у него, — продолжила Маршалл, — и все это время он был прямо у нас под носом.

Чеймберс нажал кнопку передачи, транслируя лишь фоновый шум и не зная, что сказать.

— …Вас понял.

Резко затормозив на парковке возле мельницы, Винтер выпрыгнул из машины еще до того, как она полностью остановилась, и кинулся в гущу деревьев в свете фар.

— Винтер! Винтер, подождите! — крикнул Чеймберс, выбираясь вслед за ним, но его слова утонули в свисте ветра. Грязь и обломки окутали его, а с неба буквально сыпались листья. — Винтер?! — позвал он снова, идя за ним в лес, но болезненно подвернул ногу всего через несколько шагов на неровной земле.

Звук был не похож ни на что, слышанное им до этого: шорох миллиарда листьев, как предупреждение готовой к броску гремучей змеи, поскрипывание веток над головой в сочетании с резким треском, когда могучие вековые деревья теряли конечности, и рев ветра, прорывающегося сквозь деревья, как огромные волны, разбивающиеся о скалы.

— Элоиза?! — услышал он крик Винтера неподалеку впереди. — Элоиза, где вы?! — В агонии Чеймберс похромал на звук. — Элоиза?!.. Элоиза?!

Но затем, хотя Чеймберс был уверен, что догонял своего напарника, он перестал слышать зов.

— Винтер?! — опять крикнул он, не получая ответа.

Игнорируя боль, он вслепую побежал по затопленному лесу с нарастающим дурным предчувствием, когда узнал окружающие его деревья: живые, посреди мертвого леса.

Он пробрался сквозь деревья на маленькую поляну, дополненную полноводным ручьем, достойным речного бога, где Винтер стоял на коленях в грязи.

— Винтер? — позвал Чеймберс, но не получил ответа.