Во имя Рима: Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

Цезаря это не остановило, и он приступил к осаде Аварика, приказав построить огромный вал через долину между своим лагерем и городом на холме. Наконец после двадцати пяти дней тяжелого труда был сооружен вал высотой 80 и шириной 330 футов. Это еще раз продемонстрировало мастерство легионов в инженерном деле и их готовность заниматься длительной и нелегкой работой. Надо отметить, что все это происходило в холодную погоду, во время частых проливных дождей и при ограниченном рационе. Цезарь лично следил за ходом работ и разговаривал с солдатами из каждого легиона. Он говорил им, что прекратит осаду, если они сочтут нехватку продовольствия невыносимой. Гордость не позволила легионерам отступить, и они заверили командующего, что доведут начатое до конца.

Осада продолжалась, и галльская армия также начала испытывать нехватку продовольствия. Авторитет Верцингеторига в его армии вовсе не был абсолютным, и другие вожди убедили его подойти к городу и освободить его. Галлы попытались устроить засаду римским фуражирам, но она была обнаружена, и это навело Цезаря на мысль выступить с основной частью своего войска. Верцингеториг был готов вступить в бой, находясь на очень сильной позиции на вершине холма, но не собирался спускаться и биться на открытом месте. Легионеры рвались в бой и были уверены в своей способности разбить неприятеля при любых обстоятельствах. Однако Цезарь решил не атаковать и объявил своим солдатам, что он слишком высоко ценит их жизни и не желает одерживать победы, неся при этом тяжелые потери, если выиграть можно другим образом и с меньшими затратами. Верцингеторигу удалось ввести в Аварик 10 000 воинов для усиления его гарнизона, но больше он ничем не смог помочь городу.

Во время осады защитники действовали очень активно и устраивали вылазки для того, чтобы поджечь возводимые римлянами укрепления. Но осаждающие сумели довести их до нужных размеров и воздвигнуть башни, с которых солдаты могли обстреливать защитников Аварика, находившихся на городской стене. Тогда галлы для увеличения высоты своих стен добавили деревянные башенки, защищенные натянутыми шкурами. Многие местные жители работали в близлежащих железных рудниках и теперь применили свой опыт для рытья туннелей под валом. Когда подкоп был закончен, галлы заполнили шахту горючим материалом и попытались поджечь римские укрепления ночью. Во время этой попытки отряды защитников подбегали к укреплениям римлян и бросали в них факелы, в то время как другие запускали горящие метательные снаряды с городской стены.

Как всегда во время осады, два легиона находились в состоянии боевой готовности, и в этот раз они быстро отреагировали на действия обороны. Завязался упорный бой. Сам Цезарь обратил внимание на одного галльского воина, который стоял на стене возле одних из ворот и швырял большие куски жира и смолы. Этот человек был сражен «скорпионом», одной из разновидностей легких римских катапульт, которая выстреливала с большой точностью и с невероятной силой копьем с тяжелым наконечником. Но место этого человека тотчас занял другой, который также был быстро убит. Снова и снова воины поочередно выходили на эту опасную позицию и погибали. Только тогда, когда вылазки были наконец отбиты, а огонь погашен, галлы прекратили сражение.

Стало ясно, что обороняться бесполезно, а попытка воинов прорваться не удалась. На следующее утро во время сильного дождя, когда враг менее всего ожидал атаки, Цезарь приказал своим легионерам идти на штурм. Стены были быстро захвачены, но еще некоторое время отряды защитников, плотно построившись на узких улочках и рынке, пытались оказать сопротивление. Римляне не обратили на них внимания, сосредоточившись на захвате ключевых точек обороны, и галлы скоро поддались панике.

Город был отдан на разграбление, уставшие легионеры дали выход ярости, накопившейся за время долгой осады, нелегкого труда по возведению вала, а также решили отомстить за Кенаб. От рук впавших в неистовство легионеров погибли почти все: мужчины, женщины и дети. Армия осталась в городе на несколько дней, чтобы восстановить силы, и Цезарь к своему удовлетворению обнаружил там большие запасы зерна.

Уже почти наступила весна, и, безусловно, было не время приостанавливать наступательные операции, поэтому после краткого перерыва римский полководец повел основное войско из шести легионов против Герговии, города арвернов, и послал остальные четыре под командованием Лабиена против парисиев и сенонов на севере. В своих «Записках» автор редко приводит точную численность войск под своим командованием, но, вероятно, его легионы ветеранов были укомплектованы на 50–75 %, то есть в каждом было около 2500–4000 человек, хотя в недавно набранных легионах могло быть больше солдат.{215}

Потеря Аварика, оборонять который Верцингеториг считал нецелесообразным, только усилила его влияние, и он смог убедить еще несколько племен вступить в союз восставших. В течение какого-то времени даже находившиеся на особом положении эдуи взбунтовались, но Цезарь быстро подавил их выступление. Главная армия галлов заняла позиции на горном хребте возле Герговии. Римский полководец лично отправился на рекогносцировку, и быстро установил, что прямая атака на город вряд ли окажется успешной. Ему также не хотелось начинать долгую осаду, пока не будут налажены поставки продовольствия. Поэтому он разбил лагерь и стал ждать.

В течение нескольких дней между кавалерией и легкой пехотой двух армий часто происходили стычки. Во время одной ночной вылазки Цезарь захватил холм неподалеку от города, застав врасплох небольшой вражеский отряд, и затем велел двум легионам укрепить эту позицию. Римские лагеря соединили друг с другом дорогой для обеспечения непрерывного сообщения. По обеим сторонам дороги выкопали рвы. На непродолжительное время Цезарь отлучился, чтобы урегулировать проблемы с эдуями, а вернувшись, решил предпринять атаку на оставшуюся незащищенной часть горного хребта, которая находилась в расположении армии галлов. Как обычно, он планировал операцию, основываясь на личных наблюдениях на местности и допросе пленных, которые сообщили ему что Верцингеториг перебросил часть воинов с одного участка на другой, который считал наиболее уязвимым.

Ночью римляне выслали кавалерийские патрули, приказав им рассредоточиться по всем направлениям и производить при этом как можно больше шума. На рассвете Цезарь отправил множество рабов и лагерной прислуги в шлемах и вооружении верхом на вьючных животных, прибегнув почти к такой же хитрости, какую применял Помпей. Им было велено образовать кольцо вокруг высокого участка, на котором находился неприятель. Цезарь надеялся, что издали их примут за настоящую кавалерию. Один легион, стараясь привлечь к себе внимание, отправился в том же направлении, но, очутившись в мертвом пространстве, спрятался в лесу. Уловка удалась, и основные силы галльской армии были переброшены, чтобы противостоять мнимой угрозе, оставив основной лагерь почти пустым.

Утром небольшие отряды легионеров начали выходить друг за другом из своего главного лагеря, направляясь в другой, поменьше. И так длилось до тех пор, пока все ядро армии не оказалось там. Затем Цезарь повел их в атаку, каждый легион двигался по разным тропинкам, ведущим к хребту. 10 000 бойцов вспомогательной пехоты из числа вновь ставших верными эдуев шли в наступление другим путем. Атака завершилась быстро и успешно, и римляне вторглись в три лагеря галлов, расположенных на хребте, почти не встретив сопротивления. В одном из них царя нитиобригов Тевтомата едва не захватили в плен — его разбудили как раз вовремя, чтобы он успел полуодетым ускакать на раненом коне.

Нападение прошло очень удачно. Далее Цезарь сообщает нам, что он приказал протрубить сигнал к возвращению. Его любимый X легион, с которым он был, тут же остановился, но сигнал не был слышен на всех участках хребта. Автор «Записок» утверждает, что настоятельно приказал легатам и трибунам строго контролировать действия солдат и не позволять им слишком увлекаться атакой. Однако, несмотря на все усилия, офицеры не смогли сдержать ликующих легионеров, которые двинулись дальше по склону, чтобы напасть на саму Герговию. Поначалу казалось, что импульсивная и плохо организованная атака принесет успех исключительно благодаря напору римских солдат, так как среди малочисленных защитников города распространилась паника:

Женщины стали бросать со стены одежду и деньги и, наклонясь с обнаженной грудью, простирали руки и заклинали римлян пощадить их и не губить, как они это сделали в Аварике, даже женщин и детей. Некоторые из них дали даже спустить себя на руках и отдались солдатам. Центурион VIII легиона Луций Фабий, как всем было известно, заявил в этот день среди своих, что его соблазняют награды, обещанные под Авариком, и он не допустит, чтобы кто-либо прежде него взошел на стену. И вот, взяв трех солдат из своего манипула, он на их руках поднялся на стену; в свою очередь, приподнимая их одного за другим, он вытянул их на стену.{216}