Королевская прогулка - Светлана Крушина

Еще один прыжок, из-под занесенного для удара меча, закончился не очень удачно. Грэм поскользнулся, потерял равновесие, упал на одно колено, едва успев вскинуть меч, отражая удар второго солдата, оказавшегося ближе, чем он рассчитывал. Удар был так силен, что у него занемели руки; не опирайся он на колено, пожалуй, не устоял бы.

Теперь не стоило и думать о том, чтобы достигнуть двери в том же темпе, прыгая по столам. Ближний солдат, молодой парень, ровесник Грэма, только гораздо крупнее, перепрыгнул через мешающую ему скамью и пошел в атаку.

Ох, как плохо, подумал Грэм. Пока я буду отбиваться от этого, подоспеет его товарищ. Против двоих я выстою, но долго ли?..

Из положения на коленях атаковать было очень неудобно, и Грэм попытался приподняться, но очередной мощный удар опрокинул его обратно. Ладно, подумал он, пофантазируем. Вор я или не вор?

Следующий удар он даже не стал парировать. Долгие часы спарринга с Роджером не прошли даром. Уж чему-чему, а уходить от ударов тот его научил.

Сильно пригнувшись, Грэм нырнул под клинок, перекатился через плечо и кубарем слетел на пол. Поскольку просчитывать падение детально ему было некогда, он с размаху ударился лбом о подвернувшуюся перевернутую скамью, но даже не почувствовал боли и тут же вскочил на ноги. Если не учитывать рассеченный лоб и заливающую глаза кровь, упал он удачно, так что между ним и противником оказался стол. Это давало Грэму кое-какие преимущества. Хотя бы в том, что его бастарда была длиннее, чем солдатские мечи. Правда, с другой стороны приближался второй противник.

Дорогу к двери по-прежнему загораживал молодой громила, и это не помешало бы исправить. Грэм ухватился за край стола, поднапрягся и опрокинул его со всем уцелевшим содержимым прямо на противника. Пока тот пытался выкарабкаться из обрушившегося на него роскошного, тяжелого дубового стола, Грэм перемахнул через него и рванул к двери. Вообще-то стоило убить парня, пока тот еще не пришел в себя от неожиданности, но Грэму почему-то не хотелось этого делать. Убить имперского солдата значило ухудшить свое и без того неважное положение.

За спиной надрывались оба солдата, пустившиеся в погоню. Они призывали всех присутствующих задержать беглеца и даже сулили за это деяние награду. Присутствующие, не будучи дураками и самоубийцами, связываться с вооруженным человеком не хотели. Наоборот, они сторонились и расступались, освобождая дорогу не столько Грэму, сколько его обнаженному мечу.

Он уже почти достиг двери и, так сказать, вдыхал воздух свободы, когда перед ним возникло неожиданное препятствие в виде непримечательного внешне блондина, про которого все, казалось, благополучно забыли. Он словно вырос из-под земли перед самым носом Грэма, так, что тот он неожиданности споткнулся и едва не покатился кубарем.

Убивать безоружных было не в правилах Грэма, но в исключительных случаях он мог совершить и неблаговидный поступок. Сейчас настал именно такой крайний случай, и Грэм поднял меч, чтобы ударить мешающего ему блондина. Тот явно не ожидал подобного поворота событий. Видно, он думал, что для того, чтобы сыграть героя, достаточно просто встать на пути у убегающего преступника, и тот сразу испугается и остановится. Грэм же его почему-то не испугался. Когда блондин увидел занесенный над ним меч, он весь сжался, побледнел как полотно и впал в состояние ступора. Грэму стало его жалко, но удержать руку он не сумел, успев лишь немного подправить направление удара. На лицо и одежду брызнула кровь, блондин упал. Кажется, я все немного перестарался, с сожалением подумал Грэм. Но расстраиваться из-за своей оплошности времени не было, он пинком открыл дверь и выскочил во двор.

Уйти от преследования на своей лошадке нечего было и надеяться. К счастью, во дворе стояли оседланные лошади касотцев, совершенно никем не охраняемые. Только поводья были накручены на перила. Грэм немедленно освободил животное, показавшееся ему более выносливым и заскочил в седло. Хорошо бы увести с собой и вторую лошадь, но возиться с ее поводьями было некогда. Из дверей уже вывалились оба солдата, а с ними еще несколько человек сочувствующих. Грэм наподдал каблуками по бокам лошади, заставив пуститься ее с места в галоп, и направил ее в ворота.

Уже выезжая со двора, он услышал характерный щелчок. Ох, Безымянный! Кажется, к седлам были приторочены еще и арбалеты. Какое невезение! Один он увез с собой, но второй-то остался…

Он едва успел подумать о своей оплошности, когда арбалетный болт вошел в плечо. Он пошатнулся, но все же удержался в седле; рукав тут же пропитался кровью.

К счастью, к тому времени, как арбалет был перезаряжен, стрелять уже было поздно. Грэм исчез из зоны видимости.

* * *

Получив ранение, долгой скачки Грэм не выдержал бы. Но ему повезло, погоня отстала довольно быстро, и он смог спокойно съехать с дороги, углубиться в лес, там спешиться и заняться обеими ранами.

Чувствовал он себя неважно. Кружилась голова, наливалась тяжестью и болью рука. С ранениями в это плечо ему везло: года полтора назад он получил туда же из арбалета же в Обооре, от истрийских «друзей» Илис. Тогда его и Роджера хотели утыкать болтами, как подушечки для иголок, и уже начали исполнять свою задумку. Спасло их исключительно вмешательство Илис. Теперь болт угодил почти в то же самое место, что обостряло ощущения. Двигать правой рукой было тяжело и больно, и Грэм знал, что это только начало. Он, правда, не хуже сражался и левой рукой, но все же бастарда не совсем одноручное оружие. Он даже зашипел сквозь зубы, так все было плохо.

В лесу он разыскал маленькую речку, или, точнее, ручеек, и принялся за обработку ран. Смыв кровь с лица, он ощупал лоб и пришел к выводу, что ничего страшного с ним не произошло, просто рассек кожу. Скорее всего, останется шрам. Но что тут поделать? Просто рожа станет немного более разбойничьей. Успокоившись на этот счет, он замотал голову попавшейся под руку тряпкой (его сумка с вещами осталась в корчме) и принялся за вторую рану. Для начала предстояло вынуть из плеча болт. Порядком намучившись и искусав в кровь все губы, Грэм все-таки справился с этой задачей и даже сумел перевязать рану, после чего кое-как отмыл кровь с одежды, разложил ее на земле сушиться и сам уселся рядом подумать, что делать дальше. После недолгих размышлений он пришел к выводу, что в случившемся сегодня виноват он сам. Зная, что по всем городам и весям развешаны бумаги с его подробнейшим описанием, он, как последний дурак, поперся по дороге, вместо того, чтобы свернуть в лесную глушь и продолжить путь по бездорожью. Да еще и останавливался на всех постоялых дворах. Вот идиот… Конечно, ему нужна была лошадь, но уж заполучив ее, точно было пора сворачивать с дороги.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});