Подлинная история русского и украинского народа - Андрей Медведев

«Всеми, вспоминающими нашу смуту 1905 и 1906 годов, должно быть, забыто, что тогда при нашей Академии наук была образована особая комиссия для отмены ограничений и стеснений малорусского печатного слова в России. В комиссию эту была подана докладная записка, составленная в духе прежних «культурных украинофилов», группировавшихся в 70-х годах в Киеве в закрытом затем Кирилло-Мефодиевском обществе. Новейший исследователь «украинства» С. Н. Щеголев устанавливает, что именно с этой записки начинается новая эра украинства России. Начать с того, что после этой записки обязательное правописание, употреблявшееся с 1876 года в малорусской литературе, прозванное весьма знаменательно «романовским», было заменено фонетическим правописанием, так называемой «кулишовкой» (Кулиш — малорусский писательукраинофил), признанной официально в австро-галицких школах, где оно насильственно в 1893 году было введено вместо исторического русского правописания. Торжество австрийской казенной фонетики в Австрии явилось первым шагом для дальнейших завоеваний. Академия наук издала в 1906 году «Карту Угорской Руси» не историческим русским правописанием, а этой австрийской фонетикой. Так же был в 1907 году издан и малорусский перевод Евангелия, одобренный Святейшим Синодом… Австрийская казенная фонетика… выдумана австрийскими политиками для полного разделения обоих наречий единого русского языка… Литературное украинство быстро выродилось в политическое мазепинство».

Но никакая активность либералов и революционеров, никакое финансирование украинского движения в Малороссии австрийскими властями не принесли бы столь трагических результатов, если бы не действия властей Российской империи. Точнее, бездействие. И не только по отношению к русским в Галиции. Беда была в том, что на государственном уровне никакая серьезная борьба с малороссийским сепаратизмом, с украинством, мазепинством (не в названии дело, конечно) не велась. Высшие сановники империи снисходительно поглядывали на все это движение: дескать, что нам сделают какие-то интеллигенты, подумаешь проблема. У империи полки стоят от Гиндукуша до Владивостока, от Архангельска до Севастополя. Не велась никакая идеологическая работа вообще. Об опасности украинского национализма солидные газеты не писали, считали это неважным и неприличным, ну что там обсуждать, бегает кучка каких-то оголтелых студентов в вышиванках. Что нам до них. Вот пример публикации из газеты 1914 года.

«НОВОЕ ВРЕМЯ», 23 марта 1914 года

УКРАИНСКИЕ ГАЗЕТЫ О РОССИИ

ВЕНА. Выдающийся украинский деятель из России Коломыйченко призывает в львовской газете «Дiло» русских мазепинцев рассчитывать на свои силы, не доверяться Великороссам, даже либералам, якобы стремящимся заодно с правыми к уничтожению украинства. Анонимный корреспондент из России, описывая шевченковские торжества в Одессе, радикально решает церковный вопрос, говоря, что пора оставить православие и перейти к иной церкви, которая пошла бы навстречу надвигающемуся возможному восстанию против России. «Дiло» в новейшем нумере ставит вопрос ребром, уверяя в передовой статье русских мазепинцев, что дольше скрывать политическую маску украинства нельзя; культурное, этнографическое, филологическое украинство принадлежит, по мнению «Дiла», истории. Украинство есть и будет вопросом политическим, единственный окончательный выход для разрешения его — политическая борьба с Россией.

Михаил Меньшиков

Просто информация, без выводов, без разъяснений, вот мазепинцы говорят о политической борьбе с Россией. И что? Ничего, к другим новостям. Все смотрели на Малороссию, но никто словно не хотел замечать чудовищных процессов.

Редким исключением среди публицистов были уже упомянутый мной Петр Струве и Михаил Меньшиков, русский публицист, русский националист (впрочем, тогда это слово не имело столь отрицательный оттенок, как сегодня), журналист. Он писал:

«Бесспорно, одна ласточка не делает весны, и если бы в России действовала одна шайка предателей, она не могла бы возбуждать большой тревоги, но в последнее десятилетие выяснилось весьма широкое распространение мазепинства, опирающегося на две базы — на денежную поддержку Германии и на самую разнообразную поддержку Австро-Венгрии. При таком положении дел безумно было бы не придавать значения величайшей из опасностей, теоретически возможной для России и уже готовящейся. Если речь серьезно зайдет о разрушении единства русского народа, то это такая беда, ради предотвращения которой выгоднее вести ряд кровопролитнейших войн, нежели примириться с ней. Я хочу сказать, что если бы план немецких империй использовать мазепинский сепаратизм был поставлен как практическая задача, то, не дожидаясь ее решения, мы должны были бы воевать и с Германией, и с Австрией как с врагами, ведущими минный подкоп под наше государственное здание. Пока до этого дело не дошло, все-таки следует начать самую деятельную и непримиримую борьбу со сравнительно бессильными проявлениями мазепинства в самой России. Не дожидаться же, господа, когда бессильное сделается могучим и уже неодолимым. Мы во всем убийственно опаздываем, зевая да почесывая в затылке, но есть несчастья, присутствие которых должно сдувать самую мертвую дремоту. И маленький поджог, и маленькая течь на корабле, и маленькая груда камней поперек рельсов, и маленькая доза яда — все это не такие явления, чтобы ждать разгара их последствий…

У нас проделали с украиноманством весь, так сказать, бюрократический ритуал борьбы со злом. Ритуал таков. Заметив зло, если оно совсем незначительное, его так или иначе подавляют. Но если зло оказывается сложное и страшное по своим последствиям, то у нас делают вид, что ничего не заметили. В упорном игнорировании зла проходят десятилетия, но наступает время, когда зло начинает выпирать из почвы, теснить и наступать. Тогда чаще всего теряют голову и идут на уступки. Все эти этапы были пройдены и мазепинским движением, не раз возобновляясь. Обыкновенно игнорирование вещей близко к игнорации в отношении их. Говорят: «Какие пустяки! Что такое мазепинцы? Все это вздор, политическое мелкое сектантство, не более. Малороссы все лояльны, целый ряд их торжественно заявляет о своей лояльности». На это можно заметить, что ведь и сам Мазепа очень долгое время считался лояльным. Даже более того: он долго и был лояльным, но вот подите же, в конце концов оказался предателем… Нынешние мазепинцы в огромном большинстве усвоили всю душу своего патрона, проклятого Церковью. Они притворяются безусловно верными России, они даже служат ей на всевозможных поприщах, иногда служат недурно, но в душе у них всю жизнь таится измена, и, может быть, двойная измена. Вместо «самостийности» Украины они охотно подведут свою родину под ярмо австрийцев, а сами не получат, конечно, вассального княжества, о котором мечтал Мазепа, но все-таки получат какую-нибудь подачку, хотя бы частичку «фон», которую получил за свое мазепинство г-н Василько, галицкий украиноман. Вот почему видимая лояльность еще ровно ничего не говорит; надо помнить, что под нею очень часто затаены застарелые ненависть и измена».

Михаил Меньшиков описал все очень точно — и про будущее Украины, и про мазепинское движение. Его размышления про Украину вообще читаются и сегодня так, как будто он писал их в разгар Майдана-2014. Проблема была только в том, что Меньшиков считался среди образованных кругов идейным антисемитом и черносотенцем. Что во многом правда. В его работах было множество рассуждений о «жидах» и «инородцах», которые грозят разрушить империю. И прислушиваться к рассуждениям Меньшикова по украинскому вопросу считалось вроде бы неприличным.

Впрочем, украинский национализм в начале 20 века оформился еще и потому, что весь 19 век Российская империя своими действиями его так или иначе взращивала. Я писал о странной политике Александра Первого, когда все образование в Малороссии было отдано в руки поляков, именно его решениями было обусловлено то, что фактически Западный Край оказался в управлении польских землевладельцев и дворян. Не малороссийских, а польских.

В учебнике географии Арсеньева, принятом в школах Российской империи с 1820 по 1850 год, население малороссийских губерний было названо «поляками». Великороссы отказывали русским в праве называться русскими. Все изучение исторической науки в школах, как я уже отмечал, строилось и строится на изучении истории Северо-Восточной Руси, огромное пространство от Днепра до Карпат пропадает на несколько сотен лет из русской истории. Пропадает с Литовскими статутами и битвой при Грюнвальде, с историей русской шляхты и борьбы русских людей за сохранение своей идентичности и православия. Собственно, на этой почве, на основе непризнания заслуг Южной и Западной Руси, ее особого пути и истории, и возникали исторические предпосылки украинского сепаратизма. А книги Духинского и «История русов» просто разожгли тлевший огонь. Ощущение брошенности, ощущение, что тебя не считают равным, не видят того, что ты сделал для общего русского развития, подпитанное правильной идеологией, в итоге и сформировало новое восприятие. Раз мы для вас не свои, значит, мы свои для кого-то еще, мы вообще другой народ. И вообще уже в конце 19 века среди многих представителей образованного класса малороссиян, среди киевских, харьковских и одесских студентов и участников громад начинало формироваться мнение, что Малороссия — это едва ли не колония России. Несчастная, обделенная, обворованная. Откуда все вывозят клятые москали.