Я всегда буду рядом (СИ) - "Noniko_27"

На уступки ему идти всё так же не хотелось. Но после нескольких дней проведённых в больнице она логически понимала: никаких гарантий, что Джулия в скором времени очнётся, нет.

— Хорошо. А эти твои дела… впрочем неважно. Я могу выйти с понедельника на работу?

— Конечно. Телефон сегодня вечером отдам.

— Браслет сделал?

— На днях будет готов. Программу уже установил на телефоне.

Курт выполнял все обещания, не забывал даже о мелочах, брошенных между делом. И несмотря на кучу проблем, с которыми им ещё предстояло разобраться, Аннель снова начинала чувствовать себя счастливой рядом с ним. Больше не пыталась противиться глупому сердцу, робко замирающему и гулко стучащему для этого одновременно опасного для чужих и надёжного для неё мужчины.

Для женского счастья на деле не так уж и много надо. В её случае — достаточно ощущать себя в безопасности. И конкретно с этим Курт великолепно справлялся.

У автоматизированных ворот его дома на дорожном чемодане сидела незнакомая девушка. Когда они подъехали, она подняла блондинистую голову и точёное личико осветила счастливая улыбка. Красотка вскочила на ноги, одетые в туфли со скрытой платформой на огромном каблуке, и не отвлекаясь на то, чтобы одёрнуть свою мини-юбку, вскинула руку и энергично замахала ей над головой.

Переведя взгляд на Курта, Аннель машинально отметила вздувшиеся на шеи вены и играющие на скулах желваки, прозорливо догадываясь, что этих двоих объединяла какая-то очень тесная и неприятная связь. Ничего похожего на ревность в ней не вспыхнуло. Как-никак язык его тела буквально вопил об отсутствии симпатии к юной, пусть и эффектной девчонке. Однако здоровое любопытство никто не отменял, и поэтому она сдержала лаконичного в своей простоте вопроса:

— Кто это?

— Одно тупое существо, непонимающее слово: «нет», — длинные пальцы сжали кожаный чехол на руле до противного скрежета.

— Навязчивая поклонница?

— Хуже, — теперь он сдавил в ладони брелок, отчего ворота разъехались, — младшая сестра.

Девушка засеменила к машине, и когда до той оставалось не больше пары метров, замерла, провожая удивлённо округлившимися глазами огибающий её по оси глянцевый бок.

И стоило им въехать на придомовую территорию, как Курт снова нажал на кнопку, чтобы теперь уже закрыть ворота.

— Подонок! — выкрикнула сестра, в последний миг, успевшая проскочить внутрь.

Он припарковал машину прямо перед входом в дом и первым выбрался из салона, захлопнув за собой дверь. Да так свирепо громыхнул ей, что Аннель на мгновение заволновалась, как бы за компанию и сестричку не прихлопнул. А последние воспоминания о Юноне живо подкинули её воображению красочные образы.

— Какого чёрта это было?! — продолжала возмущаться недальновидная девица, резво приближаясь к нему. И как только умудрялась носиться на таких-то каблучищах?

— Что ты забыла возле моего дома?

— Нет, я, конечно, не ждала тёплого приёма, но, братец — это уже не в какие рамки!

— Что ты, безмозглая курица, забыла возле моего дома?

Возможно, Аннель выбрала не лучший момент, чтобы выбраться из машины, но закрывать дверцу обратно после случайно подслушанной грубости, показалось ей ещё более неловким, чем оказаться на улице.

— О, ты не один, — неприязненно протянула сестрица и тут же попыталась прижать его руку к своей пышной груди, на что Курт грубо вырвал конечность из падких до чужого наманикюренных пальчиков. Стоило отдать должное, она ничуть не растерялась, а наоборот — уставилась на неё, точно это Аннель здесь была третьей лишней. — Кто это такая? Твоя секретарша?

— Невеста.

— Какая ещё невеста?..

— Любимая женщина, на которой я собираюсь жениться, — разжевал он ей, как умственно отсталой, закрепив эффект от пренебрежительного тона брезгливой гримасой. — А теперь ты расскажешь, зачем ко мне заявилась. Я тебя внимательно выслушаю и откажусь помогать, после чего ты вернёшься туда, откуда явилась.

— Но братик, мне правда нужна твоя помощь, — заканючила она, не предпринимая попыток прикоснуться к нему. — В одном деликатном вопросе…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Курт повернулся к Аннель, тщетно пытаясь справиться с мимикой, перекошенной от испытываемой ярости, и максимально ласково для своего состояния попросил:

— Малыш, пожалуйста, зайди в дом.

Присутствовать при их разборках ей и самой не хотелось, поэтому она послушно просочилась в тёмный коридор, на прощание послав ему взгляд, в котором просила быть благоразумным и не совершать глупостей. Тем не менее далеко уйти от входной двери не смогла, вернулась и примкнула ухом к прохладному дереву, обшивающему толстое металлическое полотно.

— Я в прошлый раз отчётливо сказал, что больше не буду за тобой подчищать, — приглушённо прорычал Курт так чётко, будто Аннель продолжала стоять рядом с ним на улице.

— Да, я знаю. Помню. Но в этот раз я, правда, не хотела! Он реально на меня напал!

— Мари, мне плевать.

— Меня же в тюрьму посадят… Пожалуйста, в последний раз.

— Последний — был в прошлый раз. Уходи.

В воздухе по ту сторону двери повисла зловещая тишина. Нехорошее предчувствие мерзкой шепотком скользнуло вдоль позвоночника. Аннель почти сделала глупость, потянувшись к дверной ручке, когда услышала спокойные голос сестрицы, торопливо обрастающий капризными нотками:

— Если ты мне не поможешь… я расскажу много интересного твоей якобы любимой женщине, — последние слова она подчеркнула жирным саркастичным смешком. — Я не хочу ломать твои планы на неё, в чём бы они не заключались. Честное слово. Но ты мне не оставляешь выбора…

— Поразительно, — усмехнулся Курт под сдавленный женский вскрик, — как ты дожила до своих лет с настолько ущербным мозгом? Неужели так сложно понять, что я не тот человек, кому следует угрожать?

Какое-то время до ушей Аннель доносились лишь звуки непонятной возни: шуршала одежда, вполголоса то болезненно стонала, то разъярённо шипела Мари, звонкий хлопок, как от пощёчины, и тяжёлый удар, словно на бампер машины опустили грузный мешок барахла.

И снова на долгие минуты наступила тишина.

— Брат… ты же мой брат… ты сам так сказал.

— И много раз об этом пожалел, — выплюнул он ядовито. — Мы бы смогли найти общий язык, если бы ты нормально себя вела. Но вы увы, ты пошла в папашку. Такая же долбанутая психичка с маниакальными наклонностями, но ко всему прочему ещё и не обременённая мозгами.

— Долбанутая психичка?.. Да ты знаешь, через что я прошла?!

— Меня не волнует твоя слезливая история. Я давал тебе много возможностей проявить себя иначе.

— Я знаю… Понимаю, что облажалась… Но и ты меня пойми!.. У меня никогда не было семьи или близкого человека… Мать меня боялась. Ненавидела! Поэтому при первой подвернувшейся возможности избавилась, засадив на десять лет в дурдом… И эта старая сука ни разу меня не навестила… Ни разу не навестила свою малолетнюю и остро нуждающуюся в ней дочь… А когда я самостоятельно смогла выбраться, перетрахавшись абсолютно со всем мужским персоналом этого убогого заведеньица, она как сквозь землю провалилась!

— Возможно ты забыла, но я вообще-то в курсе, при каких обстоятельствах ты попала в психиатрическую больницу для невменяемых преступников.

— А потом в моей жизни появился ты, — упорно продолжала откровенничать сестра, игнорируя его малоприятные комментарии. — И ты принял меня такой, какая я есть. Но я слишком злоупотребляла твоей заботой, да, братик?.. Теперь ты меня тоже ненавидишь?..

— Ненависть слишком сильное чувство, чтобы разбрасываться им на право и налево.

— Я не понимаю…

— Ещё бы ты поняла, — язвительно хмыкнул Курт. — Ненависть, дорогая сестричка, тоже нужно заслужить.

— То есть ты меня не ненавидишь?

— Поднимайся, — обречённо вздохнул он, отчаявшись достучаться до неё при помощи слов.

— Ты мне поможешь?.. В последний раз, пожалуйста!

— Я не буду с тобой нянчиться. Но отвезу к Николасу. Если сумеешь его убедить тебе помочь — сможешь выкарабкаться.