Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон

«Гудини» стоит на поляне, сжавшись в комок; вокруг него валяются комья земли и стволы деревьев, похожие на сломанные спички. Тяжелая броня вся в царапинах и прорехах. Черт, танк словно в блендере побывал.

Но наш товарищ еще полон сил.

— «Гудини», инициировать командный режим. Оператор — человек. Оборонительное построение, — говорю я машине. Стонут перегревшиеся двигатели; машина сгибается, врезаясь сеткой в землю. На поверхности появляется вмятина. Затем танк медленно подтягивает ноги и поднимает брюхо футов на пять. Бронированные ноги, поставленные вместе, и корпус танка вместе с примитивным окопом образуют небольшой бункер.

Лео, Черра и я забираемся под поврежденную машину, а свободнорожденные занимают позиции в снегу вокруг нас. Положив стволы винтовок на стальные пластины брони «паука», мы вглядываемся в темноту.

— Карл? — кричу я. — Карл!

Его нет.

Остатки моего отряда сгрудились под неярким зеленым светом индикатора «Гудини». Каждый из нас понимает, что ночь только начинается и что она будет очень, очень долгой.

— Вот гадство! — ругается Лео. — Они достали Карла!

Вдруг из поземки выбегает какая-то фигура и мчит к нам. К ней поворачиваются стволы винтовок.

— Не стрелять! — командую я.

Такую дурацкую сгорбленную фигуру ни с чем не спутаешь — это Карл Левандовски, и он в панике. Он не бежит, а несется прыжками. Добравшись до нас, Карл ныряет в снег, под брюхо «Гудини». Комплекта сенсоров нет. «Ходуна» нет. Рюкзака нет.

У Карла осталась только винтовка.

— Черт побери, Карл, что происходит? Где твое барахло? Где подкрепления?

И тут я вижу, что Карл плачет.

— Барахло потерял. И рассудок теряю. О господи. О нет, нет-нет-нет…

— Успокойся, приятель. Доложи обстановку.

— Все плохо. Хуже некуда. Отряд «Бета» наткнулся на выводок «перфораторов», только это были не «перфораторы», а что-то совсем другое, и они начали вставать. Ох.

Карл бешено всматривается в стену снега у нас за спиной.

— Они идут! Они идут, мать их! — кричит он и открывает огонь.

Появляются тени, похожие на людей. Мы попадаем под обстрел. В полумраке сверкают дульные вспышки.

«Гудини» не может поддержать нас огнем — его пушка рассечена в клочья, и поэтому он помогает нам, освещая тьму прожектором.

— Карл, у робов нет пушек, — говорит Лео.

— Кто в нас стреляет?! — кричит Черра.

— Какая разница! — ору я в ответ. — Дайте им прикурить!

Мы открываем огонь из всех пулеметов, и от жара стволов грязный снег вокруг «Гудини» тает. Но из темноты выходят все новые фигуры — они дергаются от попаданий, но продолжают идти и стрелять в нас.

Они подходят ближе, и я понимаю, на что способен Архос.

Первый паразит, которого я вижу, едет на Жаворонке Железное Облако; у Жаворонка не хватает половины головы, а тело пули превратили в решето. Среди мускулов рук и ног еле заметно поблескивают провода. Затем взрывом ему вспарывает живот, заставляя существо крутиться волчком. На первый взгляд может показаться, что парень просто несет рюкзак — рюкзак, похожий на скорпиона.

Эта тварь похожа на ту, которая прикончила Тиберия, но только бесконечно хуже.

Машина забурилась в труп Жаворонка, заставила его подняться и теперь использует в качестве щита. Плоть поглощает энергию пуль, защищая укрывшегося внутри робота.

Большой Роб научился использовать против нас наше оружие, нашу броню и наши тела. После смерти наши товарищи стали орудием в руках машин. Наша сила превратилась в слабость. Я молю Бога о том, чтобы Жаворонок умер раньше, чем в него попала эта тварь. Но возможно, он еще был жив.

Эти робы — настоящие сволочи.

Но я смотрю на своих бойцов и не вижу страха на лицах, только сжатые зубы и напряженные взгляды. Уничтожить. Убить. Выжить. Роб зашел слишком далеко, но нас он недооценил. Ведь мы все подружились с ужасом, мы с ним — старые приятели. И когда я вижу, что ко мне ковыляет труп Жаворонка, я ничего не чувствую. Я вижу только цель.

Цели.

Пули рвут воздух, шинкуют кору на деревьях, свинцовым дождем обрушиваются на броню «Гудини». Роботы оживили целый отряд, а может, и больше. В то же время по фронту наступает поток культяпперов, и Черра, экономно расходуя топливо, поливает их из огнемета. Девятьсот второй и его друзья, бесшумно шныряя между деревьями, делают все, чтобы остановить наступление паразитов.

Но враг не унимается. Трупы принимают на себя пули; течет кровь, ломаются кости, отлетают куски мяса, но монстры, сидящие внутри, снова и снова заставляют тела подниматься и идти вперед. При таком раскладе у нас скоро патронов не останется.

Бац! Черра вскрикивает от боли: ей в бедро попала пуля. Карл ползет назад, чтобы оказать девушке первую помощь. Кивнув Лео, я оставляю его прикрывать фланг, а сам хватаю огнемет, чтобы сдержать натиск культяпперов.

Затем прижимаю палец к уху, включая рацию.

— Матильда, нам нужно подкрепление. Рядом кто-нибудь есть?

— Вы почти у цели, — отвечает Матильда, по-детски слегка сюсюкая. — Но дальше будет хуже.

Хуже, чем сейчас?

— Матильда, мы не дойдем, — говорю я в паузах между выстрелами из огнемета. — Наш танк вышел из строя. Мы застряли. Если пойдем дальше, то… нас заразят.

— Не все вы застряли.

Что она имеет в виду? Я осматриваю лица своих бойцов, залитые мягким красным светом индикатора «Гудини». Карл перевязывает ногу Черры. Выглянув из укрытия, я вижу гладкие лица «Арбитра», «Стража» и «Гоплита». Если мы еще живы, то только благодаря им.

И при этом они не застряли.

Черра рычит; ей очень плохо. Раздаются хлопки укореняющихся «перфораторов», и я понимаю, что паразиты нас окружают. Скоро мы станем еще одним гнилым отрядом, оружием Архоса.

— Где все? — спрашивает Черра, не размыкая челюстей. Карл ушел к Лео отстреливаться от паразитов. На моем фланге с новой силой наступают культяпперы.

Я качаю головой; Черра все понимает. Свободной рукой я стискиваю ее замерзшие пальцы. Сейчас я подпишу нам всем смертный приговор. К сожалению, у меня нет выбора, и я хочу, чтобы она об этом знала.

Мы дали слово.

— Гори оно огнем! — кричу я в темноту. — Девятьсот второй, у нас все под контролем. Бери отряд свободнорожденных и жми к Архосу. И… вздрючь его ради меня.

Когда я наконец набираюсь храбрости взглянуть на измученную, истекающую кровью Черру, меня ждет сюрприз: она, заплаканная, улыбается мне.

Так закончился поход Армии Серой Лошади.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

4

Диада

«Кто их знает, этих людей».

Девятьсот второй

Новая война + 2 гола и 8 месяцев

Пока армия людей гибла, раздираемая изнутри, группа из трех роботов-гуманоидов шла навстречу еще большей опасности. На этих страницах Девятьсот второй рассказывает, как отряд, оказавшись на грани поражения, неожиданно обрел союзника.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217

Я ничего не говорю. Просьба Кормака Уоллеса представляется событием с малой вероятностью — тем, что люди, возможно, назвали бы сюрпризом.

Тук-тук-тук.

Спрятавшись за танком-«пауком», люди стреляют в паразитов, которые дергают за конечности их мертвых товарищей, заставляя последних атаковать. Если отряд Умника лишится помощи свободнорожденных, вероятность его выживания резко упадет. Я подключаюсь к системе распознавания эмоций, чтобы понять — была ли это шутка, угроза или какая-нибудь фигура речи.

Кто их знает, этих людей.

Система расп-эмоц сканирует грязное лицо Кормака и находит несколько совпадений: решимость, упрямство, храбрость.

— Отряд свободнорожденных, ко мне, — командую я на робоязе и иду в сумрак — прочь от поврежденного танка-«паука» и поврежденных людей. «Страж» и «Гоплит» следуют за мной. Добравшись до края поляны, мы увеличиваем скорость. Звуки и вибрации битвы стихают. Через две минуты лес редеет, а затем заканчивается; мы добрались до замерзшей равнины.

Мы переходим на бег и, разогнавшись до максимальной скорости «Гоплита», разделяемся. Позади нас встают столбы пара. Слабый солнечный свет отражается от моих ног, которые летают так быстро, что их почти не видно. По белой земле тянутся наши тени.

В полутьме я включаю видение в инфракрасных лучах. Снег вспыхивает зеленым.

Мои ноги легко и методично взлетают и опускаются; руки машут, работая противовесами, вытянутые и сжатые вместе пальцы рук разрезают воздух. Голову я держу неподвижно, бинокулярное зрение обращено на местность впереди.

Когда появится враг, он нападет внезапно и мощно.

— Разойтись на расстояние в пятьдесят метров. Сохранять дистанцию, — говорю я по рации. Не замедляясь, «Страж» и «Гоплит» занимают позиции справа и слева от меня. Мы бежим по равнине параллельными курсами.