Голос крови - Олег Юрьевич Рой

то убийстве, не то несчастном случае. И станция электрички ей вовсе не была нужна. И поехала она в поселок, притулившийся на самой границе города, на автобусе. Нет, не потому что доверяла показаниям господина со смешной фамилией Гаврик. Сомнительность его рассказа не просто лезла изо всех щелей – хлестала. Все равно как кто-то клялся бы, что сам видел, как Папа Римский ворует носовые платки. Бред? Конечно. Может, этот Гаврик из ума выжил, может, у него на этих Савченко зуб из-за спорного сарая, к примеру. Вот и пытается нагадить. Очень даже запросто. Да просто не хочет признавать, что глаза – а то и вправду мозги – уже не те, что в молодости, вот и уперся в свое «открытие». Но посмотреть-то на почтенное семейство можно? Послушать, что о них соседи говорят, посмотреть своими глазами, увидеть похожего мальчика – или не увидеть, как пойдет – и успокоиться.

Поселок Глазовка, из пригородной дачной деревеньки давно ставший частью Кирзавода, представлял собой странное смешение времен: частные дома, в проулках между которыми бродили куры и даже козы, подъезды послевоенных двухэтажных «бараков» щеголяли новенькими железными дверями и коробочками домофонов, и там и сям, как взрывающие палую листву грибы, прорастали новостройки.

Нужный дом радовал глаз добротной основательностью и очевидной ухоженностью. Под чисто промытыми окошками расположилась длинная удобная скамья, от выкрашенной в зеленое решетчатой железной калитки убегала к крыльцу дорожка, аккуратно выстланная не то плиткой, не то кирпичом, с раскидистой яблони справа свешивались переделанные из детского стульчика качели.

Останавливаться, чтоб не привлекать внимания, Арина не стала. Через три дома – совсем не такие ухоженные, как этот – переулок упирался в чистенькую двенадцатиэтажку, чуть подальше торчала еще одна. У подножия красно-розовой кирпичной башни разлеглась обнесенная низенькой железной оградкой детская площадка, по бокам которой были предусмотрительно расставлены лавочки – для мам и бабушек. Увы, с лавочек была видна лишь крыша нужного дома – коричневая, добротная, похожая на черепичную.

Но с краю уставленного качелями и горками пятачка высилась трехсекционная шведская стенка, и с ее вершины нужный двор был как на ладони.

– Ну-ка слазь оттудова! Ишь чего удумала! Не стыдно?

Арина ссыпалась вниз:

– Здравствуйте! Вы эту женщину тут не встречали? – сделав официальное лицо, она протянула возмущенной даме лист с фотороботом похитительницы.

– Батюшки! – подозрительность на лице дамы моментально сменилась «командуй, командир». – Убила кого-то?

– Типун вам на язык! Мошенница, но… – Арина многозначительно вздохнула.

– А ты чего ж вот так вот, – бдительная особа мотнула головой на подвернутые чуть ниже колен Аринины джинсики и майку с тремя лупоглазыми оранжевыми лягушками. – Не то чтоб побродажка, но несолидно как-то. А! Вроде как под прикрытием? – не дожидаясь объяснений, «догадалась» она.

– Вроде того, – Арина пожала плечами. – Так что, не видели?

– Не видела, уж прости. Дай еще поглядеть. Вроде похожа на кого-то, но врать не стану. Увижу если, куда сообщить-то?

Пришлось оделить бдительную гражданку визиткой. Едва Арина вновь забралась на свой насест и умостилась в венчавшем лестницу обруче – пришлось подложить рюкзак – как на соседнюю секцию вскарабкался веснушчатый пацан лет шести:

– Теть, ты шпион? А ты за наших или за ихних?

– За наших, конечно, ты чего?

– А!

Пацан посидел немного возле и полез вниз: пялиться неизвестно куда ему быстро наскучило.

– Тебя как звать-то, любопытный ты наш? – окликнула Арина.

– Мама говорит, нельзя с незнакомыми разговаривать, – строго ответил тот.

– Ты первый начал, – засмеялась Арина.

– Ну…

– Ты мне вот что скажи. Ты случайно вон из того дома никого не знаешь? Может, в один детсад ходите или играете вместе?

– Я осенью во второй класс пойду! – обиженно заявил мальчишка.

– Ну прости. Я думала, ты младше.

– Мне в августе будет семь. А во второй класс меня взяли, потому что я и читать, и считать уже хорошо умею, и даже писать! Меня бабушка научила.

– Академик! – похвалила Арина. – И бабушка у тебя правильная. Так что насчет того дома?

– Которого? А, где новенькие!

– Почему новенькие?

– Они в позатом году этот дом купили. Только они не водятся ни с кем.

– Что, так и сидят у себя?

– Кто как. В бассейн ездят, я знаю, меня бабушка туда возит, я их видел. Не всех, а… не помню. Вон ту в гимнастику записали, не в школе, а там где-то, – он махнул рукой сперва в сторону «того» дома, потом в неопределенном направлении. – Я смотрю иногда, как она во дворе кувыркается. Может, в школе получится… – мальчишка вздохнул. – А остальные либо старше, либо младше, где мне с ними играть?

– Ну спасибо тебе, академик. Беги, пока бабушка тебя искать не начала.

– Не начнет, она в окно смотрит. Она с тобой разговаривала, сказала, что ты ничего.

– А чего ж упирался, что нельзя с незнакомыми разговаривать?

Подергав плечами и помотав головой, мальчишка ссыпался вниз.

Девочка – видимо, именно ее малолетний академик назвал «вон та» – с двумя белобрысыми хвостиками, в джинсовых шортиках и коричневой майке подтягивалась на яблоневой ветке. Ах, ну да, гимнастка же! Значит, точно «вон та». Спрыгнув на землю, гимнастка плюхнулась в сиденье качелей и стала раскачивать агрегат в разные стороны.

Из-за угла дома вышла русоволосая женщина в легком джинсовом сарафанчике чуть выше колен, подошла к яблоне и принялась что-то девочке выговаривать довольно строго, качая головой. Русый пучок рассыпался, женщина подобрала шпильки, собрала волосы, скрутила, заколола заново. Волосы впечатляли даже издали – густые, мягкие, хотя и не слишком длинные. Но это, пожалуй, единственное, что в ней было бесспорно хорошо. Нет, не дурнушка. но и не красотка, таких называют симпатичными. Ладная фигурка под тонкой тканью двигалась гибко, почти стремительно.

Арине вдруг показалось, что где-то она эту «джинсовую» уже видела. Но вспомнить – где именно – не успела.

Из-за дома появилась еще одна фигура. В полосатой рубашке-поло, в светлых брюках и таких же кроссовках…

Не может быть… Арина потрясла головой, потерла глаза. Нет, не померещилось.

Но – как?! Откуда?! И именно в том доме, где Гаврик, по его словам, видел пропавшего мальчика. Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим! Козьма Прутков заставил улыбнуться и, главное, перестать ужасаться и начать шевелить извилинами. И вообще – шевелиться.

Расстояние было великовато, но Арина нащелкала телефоном несколько кадров, парочка из которых оказалась довольно удачными. Переслала Еве с кратким комментарием и наказом срочно – срочно! – показать письмо Пахомову.

Он перезвонил через три минуты:

– Вершина!

– Пал Шайдарович, я все понимаю, выглядит дико…

– Многодетная семья!

– И