Давай мы станем незнакомцами - Наталия Веленская

что случилось. Большая часть разговора у нас шла об Ульке…

— Ну да конечно! Видела я, как она практически висела у тебя на шее!

— Практически, но не висела же. И ничего такого я бы просто ей не позволил, Мариш. Потому что я пришёлс тобой, — все также спокойно говорит Ярик. Вижу на его губах лёгкую, чуть насмешливую улыбку. — Вот видишь, как все оказывается просто, если спокойно поговорить и во всем разобраться?

Молчу, не зная, что тут можно сказать. Всё действительно казалось до смешного простым. И это было настолько нереально, что скорее походило на сон.

Да, я верила ему, но я не была настолько наивной, чтобы разом позабыть о проблемах, которые мы с Яриком копили все эти годы. Только почему-то сейчас они казались какими-то мелкими и несерьёзными. Точно это лунная ночь высветила в наших отношениях только самое важное, укрыв во тьме то, что мешало нам обрести счастье рядом друг с другом.

— Я говорил и скажу ещё раз — если тебя что-то волнует, просто спроси. Не додумывай, пожалуйста то, чего нет. И мы обязательно во всём разберемся, Мариш, — нежно берет меня за руку и касается губами тыльной стороны ладони. Сердце сладко замирает в груди от этой простой и невинной ласки. — Я думаю, у нас с тобой впереди много интересных открытий… А сейчас пойдём спать, нужно набраться сил перед завтрашним днем. Скоро уже рассвет.

— Нет, — упрямо качаю головой. — Давай посидим ещё чуть-чуть! Пожалуйста!

Мне не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась. Сейчас, когда впервые за долгое время мы начинали по-настоящему слышать и понимать друг друга, мне так хотелось ещё немного продлить эти драгоценные моменты. Наверное, я просто боялась, что настанет новый день и всё волшебство сойдёт на нет…

Но ведь можно хотя бы сейчас в этой предрассветной тишине позабыть обо всём и просто разрешить себе быть счастливой? Здесь и сейчас. С ним. С человеком, к которому вопреки всякой логике тянулись моё сердце и моя душа…

Завтра я подумаю о том, что делать с Лисом. Завтра я подумаю, как рассказать Ярику о моём переводе в Москву. Завтра я смогу спокойно без эмоций подумать о наших отношениях и действительно есть ли у них будущее.

Но сейчас были только я и он. И это бесконечное звёздное небо, которое красиво мерцало над нами россыпью ярких созвездий.

Мереминский тихо посмеивается и выпрямляется во весь свой высокий рост, а потом протягивает мне руку.

— У меня есть более интересное предложение.

— Какое?

— Ты обещала мне танец.

Тянет меня за руку, помогая подняться. Не могу сдержать улыбки. Танец под звёздами. Просто и в то же время безумно романтично. Такое мог придумать только Мереминский!

Плед стремительно падает к моим ногам, но мне не холодно. Ярик включает на телефоне музыкальную композицию, привлекает меня к себе. Чувствую его горячие ладони сквозь тонкую ткань одежды, они будто бы отгоняют от меня своим жаром прохладу этой летней ночи.

— Когда мы последний раз танцевали? — спрашиваю я, размещая голову у него на груди.

— Бесконечно давно.

Сейчас наши движения меньше всего походили на медленный танец. Он просто очень крепко прижимал меня к себе, чуть раскачиваясь в такт музыке.

Даже если ты уйдешь…

Боже, почему он выбрал именно эту песню для танца?!

Чувствую, как неприятный холодок проникает мне в душу, окончательно пробуждая уснувшую совесть.

Нет, Ярик даже не догадывается о моем предстоящем переводе в столицу. Иначе бы наш разговор закончился далеко не на музыкальной ноте… И я даже боюсь представить, какая у него будет реакция, когда он узнает о Москве!

Это просто совпадение. Дурацкое совпадение! Но по-хорошему, надо ему признаться, пока всё не зашло слишком далеко…

— Мама мне рассказывала, что они с отцом по молодости были полные противоположности, — неожиданно говорит Ярик, касаясь губами моего виска, вырывая меня из тяжёлых мыслей. — Он был такой спокойный, серьезный, а она — активная зажигалочка, душа компании… Вот только знаешь, я никогда не замечал их различий. Они ведь всегда жили душа в душу, даже особо и не ругались. И она до сих пор по нему безумно скучает, даже спустя столько лет… Так что все это глупости, Марин, про различия. Просто нужно уметь разговаривать друг с другом, идти на уступки…

— Хочешь сказать, ты сможешь, ограничить свое общение с другими бабами? — недоверчиво протягиваю я, ничуть не скрывая усмешки в голосе.

— Мариш, — Ярик останавливается и приподнимает кончиками пальцев мой подбородок, будто бы заглядывая мне в самую душу. — Давай договоримся: если тебя будет что-то по-настоящему волновать, я сделаю всё, чтобы убрать причину твоего волнения. Но я очень надеюсь, что не буду давать тебе поводов сомневаться во мне…

— Очень хороший дипломатичный ответ в духе руководителя пиар-службы, — саркастически замечаю я. — Обтекаемо и без конкретики!

— Марин, мне кажется, не стоит раскидываться пустыми словами и обещаниями. Я хочу доказать тебе на деле, своими поступками, что у тебя нет повода для беспокойства.

Смотрю в эти тёмные серьёзные глаза и не узнаю Мереминского. Где тот привычный балагур, у которого всё легко и просто, а любая проблема не стоит выеденного яйца? Корсаков его что ли покусал на досуге?!

— Ладно, посмотрим… — вздыхаю я.

— Верь мне. Мы много наломали дров, я знаю. И большая часть, конечно, на моей совести, — Ярик крепко и в то же время бережно сжимает меня в объятиях, будто бы боясь, что я в любой момент могу растаять в его руках, слово дым. — Но мы во всём разберемся. Если люди живы, то всё можно исправить, Мариш. Главное — желание.

«Главное — это любовь и доверие», — мысленно добавляю я. Но вот с этими пунктами у нас всё было более чем туманно. Мереминский ведь так и не сказал мне о своих чувствах. А моё доверие к нему действительно нуждалось в серьёзном ремонте.

Мы встретили рассвет кружась в танце под медленные лиричные мелодии. Потом немного посидели на краю понтона, смеясь и разговаривая о каких-то милых пустяках. Я не помню в какой именно момент я отключилась и Ярик отнёс меня на руках в дом. Но мне было безумно хорошо спать в его нежных заботливых объятиях.

Я думала, что буду дрыхнуть до обеда, после столь богатой на эмоции и события ночи. Но почему-то мой организм решил, что ему вполне хватит пяти часов, чтобы полностью восстановить свой ресурс. А быть может, я просто не хотела терять драгоценные минуты вдвоём с Мереминским — без ссор, без