Андрей Первозванный – апостол для Запада и Востока - Коллектив авторов

Как отмечал выдающийся византинист В. Г. Васильевский, позднейшее сказание об Андрее, появившееся в среде православных, имело несомненное отношение к источникам апокрифическим, равно как и устным народным преданиям. «Все побережье Черного моря, – пишет он, имея в виду эпоху после IV века, – было полно легендарных воспоминаний о пребывании двух братьев апостолов, Петра и Андрея. На основании предания, может быть наиболее древнего, Петр и Андрей поделили всю вселенную, причем Петру достался Запад, а Восток – Андрею»[254].

Интересно, что, редактируя апокрифические сочинения на эфиопском, сирийском, коптском и других восточных языках, С. П. Петровский выявил эволюцию текста и пришел к следующему выводу: «Самые ранние редакции этих сказаний возникли в I–II веках и, следовательно, древнее известий времени Пантена и Оригена. Анализ собственных времен, сохраненных апокрифических сказаний об апостоле Андрее и его сотрудниках, устанавливает, что географические пункты, встречающиеся в этих сказаниях, не вымышлены, а действительны; что личные имена не фиктивны, а представляют разночтения и переделки имен, которые носили исторические лица древности; что сюжеты из религиозной, политической и общественной жизни, приводимые апокрифами, частью вероятны, частью верны исторически. Апокрифические сказания об апостоле Андрее и его сотрудниках оказываются, таким образом, не просто литературными памятниками, генетически между собой объединенными, но записями преданий об апостольской миссии, сложившихся и хранившихся там, где апостолы проповедовали, – записями, которые ценны потому, что основу их составляют или действительные, или близкие к действительности факты»[255].

В IX в. наступил коренной поворот в развитии андреевской традиции. Появились большие жития, в центре внимания которых находились прежде всего области вокруг Черного моря (и в Малой Азии). Этот поворот имел под собой глубокие основания. Жанрово это было обусловлено зарождением минеи, требовавшей достаточно пространного жития. Кроме того, арабские завоевания I пол. VII века, отнявшие у ромеев Египет, Палестину и Сирию, окончательно похоронили юстиниановскую идею «средиземноморской империи» и привели к переосмыслению географического пространства ромейского государства. Если раньше империя равнялась христианской ойкумене и включала в себя множество апостольских уделов, то теперь сокращение до границ балканского – малазийского региона и ядра империи вокруг Константинополя приводит к оформлению нового, собственного византийского этнокультурного единства со своим Новым Римом. Все это подталкивало к созданию образа «своего», византийского апостола, который должен был охватить своей проповедью как можно большую часть империи. На эту роль лучше всего подходил апостол Андрей Первозванный с его миссионерской традицией, соединявшей не только оба берега Эгеиды, но и вообще всю территорию империи от Трапезунта до Пелопоннеса. Такая потенция не смогла реализоваться по понятным причинам ни в «темном» VII веке, ни во времена «первого иконоборчества». Находясь на волне агиографического подъема начала IX века, новая андреевская традиция была связана с усилением роли церкви в византийском обществе при православных патриархах Тарасии и Никифоре. Всплеску творческой активности способствовало и начало активного переписывания минускулом древних унциальных рукописей, связанное с православным монашеством вообще и со Студийским монастырем в частности.

К началу IX столетия разрыв стал особенно заметен между складывающимся образом Андрея как «апостола Византии» и реально существующими памятниками, которые ни по содержанию, ни по объему не соответствовали новым запросам. Разрешило этот конфликт создание между 815 и 843 гг. Епифанием Монахом развернутого «понтоцентрического» жития апостола Андрея. Созданное в результате переработки древних преданий, оно получило широкое распространение.

Вместе со своим спутником, монахом Иаковом, Епифаний прошел по предполагаемому пути Андрея Первозванного от Синопа до Феодосии и Херсонеса, собирая все сведения о нем. Он видел «седалища апостолов» и «места их упокоения на камнях», «темницу, которую отверз св. Андрей», и другие вещественные памятники, приписываемые местным преданием апостольскому времени, и записал имена первых епископов основанных здесь апостольских церквей. Опираясь на отрывочные сведения об апостолах «из сочинений очевидцев и богоносных мужей» (Климента Римского, Евагрия Социлийского, Епифания Кипрского), местные предания и (переработанные) «Деяния Андрея», Епифаний поместил действие апокрифических источников в контекст канонических Деяний Апостолов, опуская явно фантастические места и пропуская те места проповеди, где он сам не побывал. Согласно Епифаниеву житию, апостол Андрей совершил из Иерусалима три путешествия вдоль берегов Черного моря и всегда по маршруту юг – восток – север. В последнем, третьем, путешествии Андрей Первозванный со спутниками прошел через Эдессу, Иверию, Сванетию, Аланию и Абазгию; затем по северо-восточному побережью Черного моря прибыл в Боспор, жители которого охотно внимали его проповедям, а затем – в Феодосию и «упорствующий в язычестве» Херсонес, откуда направился в Патры, где и претерпел мученическую кончину[256].

Написанное Епифанием Монахом житие нового типа, созданное с учетом и литературной традиции, и местных понтийских преданий, стало (не только из-за своего содержания, но и не в последнюю очередь благодаря особенной композиции) основой для всех последующих житий апостолов.

В конце XI века появился славянский перевод составленного Епифанием Монахом жития, а вскоре на Руси было создано оригинальное сказание о посещении апостолом Андреем древнерусских пределов – «Слово о проявленiи Крещенiя Русскыя земля святаго апостола Андрея, како приходилъ в Русь», сохранившееся в составе «Повести временных лет». Вот как говорит об этом летопись: «Как говорят, когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал, что недалеко от Корсуни устье Днепра, и захотел пойти в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пошел и стал под горами на берегу. И утром, встав, сказал бывшим с ним ученикам: “Видите ли горы эти? Так на этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей”. И взойдя на горы эти, благословил их, поставил крест и помолился Богу, и сошел с горы той, где впоследствии будет город Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где ныне стоит город Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и подивился на них. И пошел к варягам, и пришел в Рим, и поведал о том, скольких научил и кого видел, и рассказал им: “Диво видел я в Славянской земле, когда шел сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются мытелью, и возьмут веники, и начнут хлестаться, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем не мучимые, но сами себя мучат, и то творят не мытье себе, а мученье”. Те же, слушав, удивились; Андрей же, пробыв в Риме, пришел в Синоп»[257].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});