Миллиардер. Книга 3. Конец игры - Кирилл Бенедиктов

Москва, осень 2011

— Черт знает что. — Петровский гневно взглянул на стоявшего перед ним худого мужчину в синем рабочем комбинезоне. — Мне дела нет до ваших хозяйственных разборок. У нас есть договор, и по нему вы обязаны сдать готовые декорации к завтрашнему дню. У нас премьера через две недели, актеры должны привыкнуть к декорациям, а их нет! И вы говорите, что в ближайшие дни их и не будет? Вы понимаете, уважаемый, какие штрафные санкции могут быть на вас наложены?

Мужчина в комбинезоне обескураженно развел руками.

— Да что ж я могу сделать? У мастерских сменился собственник… Пока шла вся эта канитель, работа стояла, неделю, считай, потеряли… А теперь набирают новых рабочих, тоже задержка… Только я ведь человек подневольный, от меня мало что зависит…

— Вы могли бы поставить меня в известность заблаговременно! — рыкнул Петровский. — И мы бы успели заключить договор с другими мастерскими! А теперь репутация главного театра страны висит на волоске — и из-за кого? Из-за вас, милейший!

— Войдите в мое положение! — взмолился его собеседник. — Я же не могу диктовать условия новым хозяевам! У нас частное предприятие, его купил какой-то крупный нефтяной концерн, я даже не знаю, к кому там обращаться! От них приезжает юрист, размахивает какими-то бумагами, я ему про сроки, а он про свое: договор аренды, тарифы, переоформление…

— Вот что, — прервал его жалобы Петровский, — дайте мне телефон их главного, я с ним сам поговорю. В конце концов, должен же в вашей богоспасаемой конторе быть кто-то, кто отвечает за весь этот бардак!

— У меня только визитная карточка их юриста. — Мужчина виновато пожал плечами. — А кто там главный — не имею понятия.

Он извлек из кармана своего комбинезона отпечатанную на черной бархатной бумаге визитку. Петровский брезгливо взял ее и, близоруко прищурившись, принялся набирать номер юриста.

— Господин Елисеев? — осведомился он, придав своему голосу барственную вальяжность. — Это Петровский, заместитель директора Большого театра. Мне нужен телефон вашего шефа, того, кто принимает решения. Нет, с вами я разговаривать не буду, можете общаться с нашим штатным юристом, а мне нужен ваш шеф. Я не знаю, кто там у вас отвечает за безобразную ситуацию с мастерскими, это вы должны мне сказать — кто. Что ж, я буду ждать в течение получаса. Затем я звоню нашим юристам, и они начинают готовить иск. Да, вы все расслышали правильно. Все, разговор закончен.

— Круто вы с ними. — Мужчина в комбинезоне с уважением поглядел на Петровского. — Ну, на них только такой тон и действует.

Петровский не удостоил его ответом. Он кипел от справедливого возмущения. После многолетнего (и многомиллионного) ремонта Большой театр должен был открыться премьерой обновленного балета «Лебединое озеро», оформление которого за немыслимые деньги придумал знаменитый сценограф Бордов. Злые языки, правда, утверждали, что Бордов просто слегка осовременил классическую сценографию Вирсаладзе, добавив в нее элементы оформления ночного клуба «Дягилефф» и решетчатые фермы, купленные на Байконуре. Как бы то ни было, декорации эти были сложны и массивны, и их сборка могла влететь театру в копеечку. Поэтому был объявлен тендер, который выиграли мастерские Коноплева — того самого худого мужчины в синем комбинезоне, который сейчас всячески старался выглядеть маленьким и незаметным. А когда подошел срок приемки работ, выяснилось, что декорации не готовы даже наполовину. Более того, Петровский с некоторым удивлением узнал, что Коноплев уже не владелец мастерских, а в лучшем случае наемный менеджер с неясными карьерными перспективами.

Зазвонил мобильник. Петровский поднес телефон к уху.

— Валерий Игоревич? — прогудел в трубке голос, исполненный такого превосходства над собеседником, что Петровский даже слегка растерялся. — Это Михаил Борисович Беленин. Не отвлекаю от важных дел?

Петровский понял, что этот вопрос надо было расценивать как шутку.

— Ну что вы, — сказал он, выдавливая из себя улыбку (как будто Беленин мог ее увидеть), — что вы, Михаил Борисович… Чем обязан?

— Там мне Павлик звонил, — уже по-свойски объяснил олигарх, — ну, юрист мой… Я так понял, мои дуболомы подвели вас с декорациями для «Лебединого озера»?

— Почему ваши? — не понял Петровский.

— Да потому что это моя «дочка» купила коноплевские мастерские. Ну, дочерняя компания. Не разобрались, что к чему, им нужен был деревообрабатывающий цех, а тут декорации, высокое искусство… Короче говоря, Валерий Игоревич, мне не хотелось бы войти в историю России человеком, сорвавшим премьеру такого замечательного спектакля.

— Балета, — автоматически поправил Петровский.

— Я и говорю — балета. В общем, мое предложение такое… когда вам нужны эти декорации?

— Вчера, Михаил Борисович. Увы — вчера.

— Ну, вчера уже не получится, машины времени у меня пока нет. — Олигарх бархатно хохотнул. — Но за три дня, пожалуй, мои молодцы управятся. Я дам поручение своим лучшим людям, они еще в Казани на меня работали. А в качестве компенсации за доставленные неудобства они смонтируют все декорации на сцене вашего театра.

— Нет, Михаил Борисович, — запротестовал Петровский, — это совершенно ни к чему. У нас есть прекрасные рабочие сцены, они все соберут…

— Ничего не хочу слышать, — сказал Беленин таким тоном, что у Петровского сразу отпало желание с ним спорить. — Все сделают сами, и притом совершенно бесплатно. Надеюсь только получить контрамарку на премьеру, ха-ха.

— О чем речь, Михаил Борисович, — Петровский постарался вложить в свой голос побольше энтузиазма, — считайте, что лучшие места — уже ваши.

Он говорил эту фразу уже раз пятьдесят совершенно разным людям и так приноровился, что ему поневоле хотелось верить.

— Ну, тогда до встречи, — сказал Беленин и отключился.

Через три дня в кабинет к Петровскому зашел коренастый небритый кавказец в костюме от Версаче и ботинках из крокодиловой кожи. Но Петровского поразил не его внешний вид, а то, каким чудом визитер преодолел заслон секретарши Эммы, которую боялись даже самые стервозные примы.

— Казбек, — представился он, протягивая Петровскому жесткую, как наждак, ладонь. — Я от Михаила Борисовича. Бригадир монтажников.

За всю свою жизнь Петровский никогда не видел бригадира монтажников, чья одежда, не считая часов, стоила приблизительно пятнадцать тысяч долларов. Но, видимо, работавшие на Беленина люди жили в какой-то другой реальности.

Подручные Казбека — молчаливые брюнеты в спортивных костюмах с фигурами профессиональных борцов — привезли разобранные декорации в четырех больших трейлерах.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});