Изгой. Через тернии к звёздам (СИ) - Екатерина Беспалова

Влада.

Бестужев сощурился. Зрительный контакт, стиснутые до боли в скулах челюсти – воздух наполнился напряжением, однако гость с успехом выдержал тяжёлый взгляд.

– Не люблю, когда в мои дела лезут посторонние, – наконец холодно ответил Кай.

Саша безмолвно наблюдала, как её любимый, всего несколько минут назад излучавший тепло, снова стал прежним собой, надев маску ледяного спокойствия и выпустив острые шипы.

– Поверь, я далеко не посторонний, – парировал незнакомец.

– Неужели? Факт личного знакомства не зафиксирован. Или Вы тоже представитель пернатой братии? Но в этом случае нам не по пути.

Влад снова улыбнулся, явно оценив юмор. Он медленно встал со стула, демонстрируя высокий рост и крепкое сложение:

– Мне нравятся твои колкие шутки, Кай, но не нужно прикрываться ими, попутно пытаясь выяснить, представляю я угрозу или нет. Отвечу сам: тебе не надо меня бояться.

Раскусил на «раз»! Кай с силой сжал челюсти. Да кто он такой?

– И я должен в это поверить? С чего бы? Потому что Вы – друг Кирилла Евгеньевича? Или же потому что имеете дорогой костюм, излишек наглости и изрядную долю самоуверенности?

– Смотрю, ты очень проницательный, – пропустив иронию, улыбнулся мужчина. – Рад, что за двадцать пять лет он смог дать тебе хоть что-то положительное.

Чем больше говорил, углубляясь в вопросы семьи, тем неспокойнее становилось. Кай не двигался, словно изваяние, буравя незнакомца взглядом.

– Но, пожалуй, главная причина кроется в другом. Желать собственному сыну зла – это последнее, что может входить в мои планы. В отличие от Петра.

– Влад! – голос Манохина нарушил тишину, но говорить что-то было уже поздно.

Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Кай начал реагировать на происходящее. Брови медленно сошлись на переносице. Голова качалась из стороны в сторону, пока мозг осмысливал услышанное и пытался это отвергнуть.

– Нет, – проговорил наконец Бестужев. – Нет. – На губах появилась рассеяно-испуганная полу-улыбка. – Этого не может быть.

Мгновение – и он снова стал серьёзным. Взгляд переместился на Кирилла.

– Держи друзей близко, а врагов – ещё ближе? – Лёд в голосе, казалось, ощущался физически. – Я совершил ошибку, когда обратился к Вам.

Когда Кай повернулся к Саше, намереваясь уйти, она ясно увидела на его лице тень отчаяния. По-видимому, ректор был последним, кто мог хоть как-то помочь, а теперь…

– Лиля обрадовалась бы нашему союзу, – проговорил громко Влад в спину почти покинувшему кабинет парню. – Когда достигнешь цели, понимаешь…

– … что путь и был целью, – закончили вместе они.

Замерев, Кай резко обернулся. Эти слова он помнил, как «Отче наш…», как помнит спасительную мантру обречённый на смерть. Он помнил их и никогда не забывал, поскольку, став негласным кредо, они являлись последней связью со светлым образом матери.

Когда достигнешь цели, понимаешь, что путь и был целью. Не забывай о том, что у тебя есть сердце, сынок, и постарайся найти правильную цель в жизни…

Глава 44. Она – не та, кем казалась

Глава 44. Она – не та, кем казалась

– Я рад, что ты решил прислушаться к холодному голосу разума, а не пошёл на поводу у эмоций, – произнёс чуть мягче Влад, изучая сына внимательным взглядом.

Парень сильно изменился с тех пор, когда он видел его в последний раз. Борьба с Петром пошла на пользу. Однако, зная, какая роль отводилась парню в «делах» отца, удивляться, что он казался диким, не стоило. Влад сам вёл себя точно так же. Всю жизнь… Расслабься – и акулы тут же готовы тебя сожрать, забрав всё, что имеется под рукой. Всё и самое главное – всех… На короткое мгновение в глазах промелькнула тоска.

Кай неподвижно стоял в дверях, не обращая внимания ни на потрясённую Сашу, ни на Манохина, нервно хрустевшего костяшками пальцев. Для него существовал лишь один человек – тот, кто назвался отцом и знал мать.

– Имя.

В кабинете царила тишина.

– Имя! – повторил Бестужев.

– Владислав Архипов.

Шли минуты напряжённого молчания. Все присутствующие чего-то ждали. Все, кроме Кая, который рассеянно смотрел в пространство. Архипов… Эта фамилия приводила Петра в ярость. Она же могла послужить причиной исчезновения матери. Он узнал об измене? Кай нахмурился – что-то не сходилось… Между бровей залегла морщинка. Мысли носились, словно сумасшедшие. Тринадцать лет Бестужев знал, что воспитывает ублюдка, и ничего не предпринял? Убрал с дороги жену как предателя, но почему не выбросил на улицу её сына? Зачем тогда…

– Зачем я ему нужен? – неосознанно вслух спросил парень.

– Территория, власть, – начал перечислять Архипов. – Шантаж. Выбирай, что хочешь. Ты был его главным козырем.

Кай наконец сфокусировал взгляд, вырвавшись из пучины размышлений:

– Шантаж?

– Александра? – В кабинете было так тихо, что неожиданно прозвучавший голос ректора заставил вздрогнуть. – Может, Вы поможете мне заварить кофе? В соседнем кабинете, у секретаря.

– Я… Да.

– Саша останется здесь! – тут же ощетинился Кай, посмотрев на Манохина.

– Всё в порядке. Тебе… Вам нужно поговорить. – Девушка коснулась его плеча. – Мы скоро вернёмся.

– Дай знать, если что-то пойдёт не так, хорошо? – произнёс мягко Кай, глядя на Сашу.

Она нежно улыбнулась и кивнув в ответ.

– Здесь ей ничего не угрожает.

Бестужев тут же стал прежним: серьёзным, расчётливым, с холодным взглядом, видящим всех угрозу, пока его не убедили в обратном.

– Я этого не знаю. Если с ней что-то случится…

– Она в полной безопасности, Кай, – Влад улыбнулся краешком губы. – Неужели ты думаешь, что я начну наше общение с того, что поставлю под угрозу жизнь той, ради которой дышишь? Согласись, это более, чем неразумно. Или невыгодно, если ты привык общаться в таком ключе. Я не Пётр, и скоро ты в этом убедишься.

Кай сверкнул глазами. Да его видели насквозь! Чёрт бы побрал этот криминальный мир! Когда за Сашей и Кириллом закрылась дверь, Архипов жестом предложил сыну сесть.

– Я не спешу бросаться тебе в объятия, но искренне надеюсь, что мы хотя бы станем союзниками.

Кай ухмыльнулся – вот это поворот.

– Даже не говорю друзьями, поскольку, как я понял, твоё доверие мне ещё только предстоит заслужить.

Мужчина замолчал, внимательно рассматривая сына. Кремень! Возможно, внутри и бушевал ураган, но внешне это никак не проявлялось. Он часто представлял себе