Грозные чары - Мэри Стюарт

– Какая милая дорога.

– Пожалуй, только хотелось бы мне, чтобы тут что-нибудь сделали наконец с этими колдобинами. Не увиливайте, Люси. Так что, дойдет дело до хлыста?

– Я бы не удивилась. В смысле, у мистера Гейла ведь выдался очень утомительный вечер. Сначала я устроила ему истерику и потащила спасать дельфина, и он свалился в море, а потом, когда мы поднялись в дом, выяснилось, что его отец напился... да еще при мне. Нельзя винить его, если он жаждет вашей крови.

– Пожалуй, вы правы. – Впрочем, судя по голосу, Годфри это не слишком-то беспокоило. – А где он сегодня?

– По-моему, говорил, что собирается в Афины. Бросил мимоходом несколько слов Адони – я не обратила внимания. Так что сегодня вам, наверное, ничего не грозит.

Он засмеялся.

– Я снова могу дышать спокойно. Только поглядите на цвет платья этой девушки, вон той, что собирает оливки. Тускло-красный на фоне ядовито-зеленого.

– Эй, теперь вы не увиливайте. Я хочу знать, что произошло.

Он вскинул брови.

– Господи ты боже мой, да ничего, в самом деле ничего. Я заметил старикана в гараже на пристани, а он искал, кто бы его подкинул, вот я и отвез его домой. Признаться, я был рад случаю поговорить с ним наедине, раз уж так получилось, – его никогда одного не застанешь. Не упускать же такой удачный случай.

– А о чем, во имя всего святого, вы хотели поговорить с ним наедине? Только не говорите, что мечтали о контрамарке на следующий спектакль Гейла!

Он усмехнулся:

– Вот это будет день! Нет, я хотел кое-что узнать и рассудил, что легче всего спросить у него самого. Мы с Максом Гейлом не лучшие друзья, да и сторожевой щенок меня невзлюбил. Ума не приложу почему.

– Годфри! Вы утверждаете, что нарочно подпоили сэра Джулиана?

– Боже праведный, разумеется, нет. Зачем это мне? Я же не пытался выманить у него государственные тайны. Но к тому времени, как он пропустил пару стаканов, его уже было не остановить, да и не мое дело его останавливать, верно? Признаюсь, я и не пытался. – Еще одна беглая, тотчас погасшая улыбка; улыбка удовлетворения, не более того. – До определенного момента это было даже вполне занятно.

– А что, скажите на милость, вы хотели у него выведать?

– Всего лишь к чему пришла полиция.

– Полиция?

Он посмотрел на меня, приподняв бровь:

– Не пугайтесь. Что вы подумали? Нет, просто на этом острове все новости долетают лишь до гейловских ушей – и никуда дальше. Я проделал чертову пропасть работы, чтобы выяснить хоть что-то о деле Спиро, – похоже, никому в голову не приходило, что это и меня касается, хотя я более чем уверен, что Гейлам-то рассказывали абсолютно все.

– Насколько я поняла, там что-то вроде семейных связей.

– Мне тоже так говорили. Но все равно не понимаю, отчего это дает им право на «эксклюзив» в полицейском расследовании, которое так близко меня касается.

– Тут я согласна, – сочувственно проговорила я. – Должно быть, это было для вас чудовищно нервное и напряженное время.

– Да, и до сих пор остается.

Без сомнения, не знай я того, что знала, то не услышала бы в этой мрачноватой реплике ничего особенного. Но теперь я уловила, что за краткой фразой скрыт целый мир тайного развлечения. Заметив вдруг, что непроизвольно стискиваю рукой коленку, я расслабила пальцы.

– И как, есть ли у сэра Джулиана новости? Что выяснилось насчет Спиро?

– Увольте меня. Он не сказал ни слова. Мы выпили по паре рюмок в таверне, и мне начало казаться, что манеры у него слегка странноватые. Сперва я решил, что он пытается что-то утаить, но потом понял: старикан просто наслаждается выпивкой и старается не показать виду. Я догадываюсь, бедняга уж год не брал в рот ничего крепче разбавленного хереса. – Губы его изогнулись. – Ну, боюсь, после этого я предпринял-таки кое-какие меры, чтобы подтолкнуть его в нужную сторону. Мне хотелось приобрести несколько бутылок для себя – у меня, знаете ли, кончился джин, кроме того, там имелся новый апельсиновый ликер, – и я их купил, но когда предложил было поехать ко мне, старикан заартачился. К этому времени он уже изрядно подвыпил и настойчиво зазывал меня в Кастелло, собираясь купить бутылку джина, чтобы угостить меня. Ему хватило пары глотков, чтобы окончательно развеселиться и воодушевиться, но, боюсь, это покончило со всеми моими надеждами вытянуть из него что-либо осмысленное. Он вбил себе в голову, будто единственная причина, зачем я приехал в Кастелло, это послушать записи их чертовой музыки к фильму. – Мэннинг издал короткий смешок, в котором все еще слышались злость и досада. – И уж поверьте мне, я наслушался ее сполна, и музыки, и слов.

– О, я вам верю. Отрывки из «Бури»?

– Он и вам их крутил?

Я засмеялась.

– Нет, декламировал, когда мы с мистером Гейлом поднялись к дому. Собственно говоря, мне страшно понравилось. Он чудесно читает, джин там или не джин.

– Что ж, он много тренировался.

Он произнес эти жестокие слова легко и спокойно, но, кажется мне, именно в этот момент я начала ненавидеть Годфри Мэннинга. Я вспомнила лицо Макса, усталое и напряженное; сэра Джулиана, мямлящего и запинающегося, цепляющегося за бог весть какую соломинку самообладания; двух юношей, приткнувшихся друг к другу на самодельной кровати; благодарную униженность Марии. Вплоть до этой минуты мне довольно было лишь мысли, что я помогаю Максу, – откровенный самообман, и я не позволяла себе даже задумываться, чем он закончится. Но теперь задумалась, да еще с какой радостью. Если Годфри Мэннинг окажется убийцей, то, скорее всего, будет наказан. И я собиралась помочь этому всем, чем только смогу. Во мне зародилось что-то новое, твердое и холодное. Я села в седло и намеревалась скакать до победного конца.

Почувствовав на себе взгляд Мэннинга, я поспешила принять соответствующее выражение лица.

– А что все-таки случилось, когда вы пришли в Кастелло? – снова поинтересовался он. – Что он им сказал, Максу и этому красавчику?

– Пока я там была, ничего. Нет, честно, Годфри! – Мне было приятно слышать, до чего искренне звучит мой голос. – Они догадались, что с ним были вы, только потому, что в камине оказался окурок «Собрания».

Годфри разразился хохотом.

– Дипломированные детективы! Ну и восхитительную ночку вы провели! Они при вас ничем таким не обмолвились – в смысле, про Спиро?

– Ни слова.

– А про Янни Зоуласа?

Я обратила на него расширенные, удивленные глаза.

– Янни... а-а, тот утонувший рыбак. Нет, а с какой бы стати?

– Так, просто подумалось. Чистое любопытство.

Я промолчала. Между нами повисла тишина. Мы чего-то добились... Очевидно, Мэннинг все еще пребывал в неуверенности, действительно ли полиция вынесла по делам Спиро и Янни вердикт «несчастный случай». И я отчетливо видела, что ему смертельно хотелось это узнать. А поскольку он был не из тех, кто склонен переживать по поводу пролитого молока, то сам собой напрашивался вывод, что ему еще только предстояло сделать то, что так его занимало, а для этого требовалась свобода действий и отсутствие наблюдателей. Попытки выведать что-то сперва у сэра Джулиана и теперь у меня выказывали, что Годфри даже не подозревает о слежке за собой, а просто отчаянно нуждается в зеленом свете, да поскорей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});