Корона мертвого короля (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

— Господин главнокомандующий, — Толя нахмурился и, соблюдая почтительное уважение, склонился в недовольном поклоне, — Очень прошу вас не обучать моего племянника дурным словам и выражениям.

— Твоего племянника?? — Аркано, изумленный еще больше, даже присвистнул, — Ну и ну, интересные подробности! Ладно, потом расскажешь. Не бойся, парень, умереть мы Шину не дадим. Здесь, в конце концов, есть… сведущие люди. Ведь правда, Карина?

Шаманка подошла ближе и, демонстративно не замечая восхищенного взгляда юноши, надменно фыркнула.

— А с чего ты взял, что я буду помогать какому-то мужику? Все вы одинаковые — сейчас он бедный, несчастный, а стоит его вылечить…

— Карина, остановись, — прихрамывающий Фредо, приблизившийся с помощью брата к несчастному парню, сдвинул брови, — Я ни за что не поверю, что у столь юной девушки может быть такое жестокое сердце.

— Постарше тебя буду! — огрызнулась юная девушка с жестоким сердцем и, что-то недовольно ворча себе под нос, присела на корточки рядом с лежащим без сознания Шином. Тонкие пальцы ее уверенно скользнули по спине, вдоль позвоночника, ближе к пояснице… Лицо помрачнело.

— Фредо, ты можешь присесть?

Князь пожал плечами и кое-как, цепляясь за родного брата и названного, опустился на землю рядом со стражем. Лицо его омрачилось — чернокнижнику хватило взгляда, чтобы определить масштабы проблемы.

— Позвоночник? — тихо спросил он. Карина кивнула и, ухватив его за руку, положила ее ладонью на спину Шина чуть ниже лопаток.

— Здесь.

Потом передвинула руку ниже, ближе к середине спины.

— Здесь.

И, наконец, сместила ее к пояснице.

— И здесь. В центре я чувствую небольшое смещение, возле лопаток, пожалуй, не более, чем трещина… Но, как бы там ни было, а оказать помощь прямо тут я не сумею. Нужно доставить его ко мне в хижину.

— Но с такими повреждениями перемещать его нельзя, — Ашет, кое-что смыслящий в целительстве (души же он стражам вернул), нахмурился, мрачнея на глазах, — Надо здесь…

Карина недовольно вскинула на охотника черные глаза.

— Все-то вы, мужчины, знаете! Я не могу оказать ему помощь здесь, тем более, что половину вас мне тоже предстоит лечить! У этого здоровяка рука прокушена вольпоком, а он делает вид, что все в порядке, за ногу его клацпер укусил, я видела! Ты своему брату ногу срастить можешь, красавец? Нет? Вот и нечего мне указывать!

Аш, совершенно не ждавший такой характеристики от, конечно, весьма привлекательной, но и довольно необычной девушки, откровенно растерялся и, покосившись на брата, предпочел замолчать, присаживаясь на корточки с ним рядом.

Карина опять метнула на него гневный взгляд.

— Что ты тут ошиваешься? Иди, найди свою флейту, она еще пригодится! А вы все резко заткнулись! — она сложила из пальцев обоих рук «козу», оттопырив мизинец и указательный и, сложив их между собой, закрыла глаза, раздраженно бормоча, — Тетя колдовать будет…

Антон, глядящий на шаманку с немым обожанием в светло-серых глазах, весь подался вперед, с жадностью всматриваясь в ее нежное лицо, испещренное полосками краски и испачканное грязью. Юноше, впечатлительному от природы, привыкшему к лицезрению крестьянских девок, сызмальства привыкающих к трудной, тяжелой работе, со щеками, покрасневшими от печи и руками, загрубевшими от воды, вдруг встретить столь нежное, удивительное, почти воздушное создание, овеянное мистическим ароматом магии, было настолько поразительно, что он ежесекундно забывал себя сдерживать. Ему хотелось обнять девушку, хотелось трепетно прижать ее к себе и нежно-нежно, едва заметно, коснуться ее губ своими…

Анатолий уверенной рукой удержал племянника и, сдвинув брови, погрозил ему пальцем. Мешать шаманке колдовать не следовало — это мужчина понимал, да и вообще подозревал, что в магию колдунов и ведьм лучше простым смертным не встревать. Хотя, конечно, племянник его, оказывается, тоже не из простых…

— Как ты играл на скрипке? — шепнул страж, с невольным подозрением рассматривая горящее восхищением молодое лицо парня, — Ты же не умеешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Антон перевел на него удивленный взгляд и пожал плечами.

— Так я ж и не умею, дядя. Мне учитель-то повелел, мол, скрипку достань, я и достал, в руки взял… а оно потом само как-то, я совсем-совсем не думал, не пытался даже, я ж и не знал, как ее держат-то! Да только скрипка прямо как прыгнула мне к подбородку, рука левая гриф сжала, подбородком прижал, в правую смычок и к струнам… А дальше не я играл, она сама, дядя, клянусь головой!

— Голова тебе еще пригодится, — Анатолий добродушно взъерошил волосы племянника и, покосившись на сосредоточенную шаманку, понизил голос еще больше, — А что до легенд про Скрипача, так и я то слыхивал. Говорят, когда особенно тяжело королевству, зачарованные инструменты сами людей находят, которых на подмогу приводят. Особливо же среди них выделяется Скрипач — он способен возвратить порядок туда, где был хаос, он должен вести за собой остальных… Но я никогда и подумать не мог, что Скрипач может быть столь юн, и что… что это вообще все происходит вот так.

— В мире все происходит странно, Толя, — Аркано, внимательно прислушивающийся к беседе племянника и дяди, негромко вздохнул, — И все эти адепты зачарованных инструментов — все это простые люди, которым приходится менять свой уклад и спасать королевство. Кстати, Аш, а что это Донат говорил, будто у тебя его флейта?

Охотник, как раз поднявшийся, чтобы подобрать с земли свой инструмент, пожал плечами.

— Так это и есть его флейта, я у него ее когда-то отобрал. Научился сам играть, и решил, что мне она пригодится больше. А…

— Заткнитесь! — шаманка, честно пытающаяся сконцентрироваться на чем-то, наконец, не выдержала, — Прекратите отвлекать меня, по дороге поболтаете! Духи! Заткните им рты!

— Чего?! — Барт, которого только-только вытащили из-под завала, попытался, было, как-то возмутиться, сказать, что так поступать с важными особами не есть правильно, что это непочтительно, грубо и так далее… но один из комьев земли, взмыв в воздух, внезапно залепил ему рот, и страж принялся гневно отплевываться. Эрнесто, молчаливый по своей природе, быстро улыбнулся и на подлете сбил направляющийся к нему ком грязи.

Остальным повезло меньше.

Очень скоро все болтуны сидели с заткнутыми, залепленными грязью ртами, изо всех сил отплевываясь от нее, пытаясь освободиться, и Карина получила несколько желанных минут тишины.

Ей их было достаточно. Шаманка вновь сложила пальцы в странный знак и, закрыв глаза, принялась медленно раскачиваться. Прошла секунда, другая — и с приоткрытых губ ее полились тихие, горловые звуки, ни на что не похожее пение, призыв, при помощи которого она могла повелевать живой природой.

Трава, те ее редкие остатки, что еще сохранились на изувеченной поляне, медленно начала подниматься в воздух, сплетаясь в прочное, надежное полотно. Несколько ветвей деревьев оплели ее края, превращая полотно в носилки.

Тело Шина приподнялось, удерживаемое не то другими травинками, не то землей, не то и вовсе воздухом и медленно поплыло к этим носилкам.

Болтуны замерли, даже прекращая бороться с грязью: помешать в столь ответственный момент не хотелось никому. Вот пострадавший подплыл к носилкам вплотную… Вот медленно и мягко опустился в них, и прочные ветви легко повлекли носилки куда-то вглубь чащи.

Барт яростно сплюнул остатки грязи и выпрямился, вытирая рукавом рот.

— Куда ты его?

— К себе в хижину, — шаманка хладнокровно поднялась с земли, поворачиваясь спиной к собеседникам, — Следуйте за мной. А ты, мальчик… подбери челюсть с земли, не засоряй мне лес.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оскорбленный в лучших чувствах Антон захлопнул приоткрытый, освобожденный от земли рот и, потупившись, понуро направился за своей прекрасной лесной богиней.

* * *

Мартын яростно рванулся, силясь ослабить сдерживающие его путы. Он сидел на полу в какой-то большой, полутемной зале, привязанный к деревянному столбу за спиной. Тело ныло — яд ноофета, казалось, продолжал расползаться по нему, меняя и выламывая суставы. Нога, попавшая в капкан шаманки, нещадно болела и запах собственной крови нервировал парня.