Притворись бабочкой - Тория Дрим

счастье или, наоборот, грусть.

Я слушаю Маккоя внимательно, наблюдаю за каждым его жестом. Он прерывается на секунду, чтобы выпить немного воды, а затем подходит к электронному проектору, на котором выведена тема проекта. Эванс переключает слайд, и нашему вниманию предстает название: «Якорение самого себя». Меня приводит в восторг заголовок. Не терпится услышать из уст Эванса всю информацию. Так, как объясняет он, не объясняет никто: четко, понятно, легко. Не возникает никаких вопросов, и все понятно с полуслова.

– Перейдем к якорению себя. Довольно часто мы не замечаем, как якорим все подряд. И от этого, кажется, жить труднее. Мы сталкиваемся с большими трудностями, хотя есть в этом и позитивная сторона. Рассмотрим обе. – Маккой обводит взглядом зрителей, а когда убеждается, что они внимательно слушают, продолжает: – К примеру, когда вы находитесь в уютном кафе на берегу моря, вам радостно, вы наслаждаетесь бризом, вы воодушевлены. Что нужно сделать, чтобы сохранить это состояние, допустим, для серой и скучной работы? Попробуйте ущипнуть себя! Не верите, что подействует?

Вопрос Эванса вызывает смех у некоторых ребят, но большинство по-прежнему слушает с серьезными лицами. Пример, приведенный Маккоем, заставляет задуматься. Неужели возможно сохранить то самое состояние воодушевления?

– А вы попробуйте в следующий раз. Ущипните себя за мочку правого уха, когда нужно будет поднять себе настроение или перед важным экзаменом привести нервы в порядок. Главное – установить якорь. Дальше, когда будет необходимо вспоминать то состояние, достаточно ущипнуть себя пару раз. Вот так выглядит положительная сторона якорения, помогающая в нелегких ситуациях, – с бодростью в голосе проговаривает Маккой.

– А что плохого тогда? – доносится с задних рядов.

Эванс прищуривается, чтобы рассмотреть, кто задал вопрос. Он как никогда серьезен и собран. Маккой хорошо воспитан, и, что бы он ни вытворял за пределами этой аудитории, можно сказать, что для своего возраста он мудр и целеустремлен. Я искренне желаю ему добиться всех поставленных целей.

– Что плохого? Иногда люди неправильно ставят якори и долго не могут от них избавиться. Кроме того, если задуматься, то якорение других может вызывать неприятные последствия для человека, на которого был наложен якорь. Что, если ему действительно плохо? Насильно людей все равно не удержишь.

Фраза «Насильно людей не удержишь» задевает меня. На пару мгновений ухожу в себя, не слежу за мыслью Маккоя. Меня просто выбивает из колеи идея об удерживании человека с помощью якоря. Я все еще хорошо помню, как Дарен трепал мою макушку, когда мы смеялись. Его прикосновение во время радостных моментов стало чем-то большим, чем просто касание. Оно переросло в якорь, и сейчас я отчетливо понимаю значение, заложенное в этот жест. Меня уносит течение противоречивых мыслей, родившихся в голове. Зачем он привязывал меня, если я и так была рядом каждую секунду? Зачем? Я отдавала всю себя Дарену, любила его всем сердцем, не могла находиться в разлуке с ним больше дня.

Мозг взрывается фейерверком. Душа разбивается на осколки. Я в отчаянии упираюсь глазами в пол.

Дарен не хотел причинить мне вреда якорем, я уверена. Но чего именно он добивался – я не понимаю. Наша дружба уже давно переросла в нечто другое. Я была одержима Дареном, и, похоже, я наконец готова признать это. Готова сказать наконец самой себе настоящую, жуткую правду.

Он – вторая половина моего сердца, и только с ним оно билось чаще. Только он был способен управлять моими чувствами и окрылять меня до такой степени, что я почти взлетала на небеса. Суровая истина, которую я таила в себе полтора года, вылезает наружу. И… и мне не так больно.

– Будьте осторожны с определением якоря. Иногда, – Эванс переводит взгляд на меня и застывает, из-за чего мне мигом становится тревожно, – касание не пробуждает в нас какие-то сильные эмоции и не создает ту самую связь, как это делают якоря. И говорю я об обычных чувствах, которые мы испытываем день ото дня. Не путайте навязанные ощущения с реальными.

Я улавливаю смысл. Неужели Маккой говорит о нашем поцелуе? Щеки краснеют, и я чувствую, как жар постепенно распространяется по лицу. Я запираюсь в собственном теле, как в клетке, ожидая дальнейших слов Эванса.

– В общем-то, моя презентация подходит к концу. Если у вас есть вопросы, то смело задавайте их!

Я пропускаю все вопросы мимо ушей, усиленно копаясь в себе. Я нахожусь в поисках ответа. Что Маккой имел в виду? Сердце бешено стучит, и неприятный стук эхом звучит в ушах. Не хватало только мигрени. В который раз я убеждаюсь, что наше физическое состояние напрямую зависит от эмоционального. Чем меньше нервничаешь, тем лучше для организма.

Ребята заваливают Эванса вопросами, а я желаю выйти наконец из душной аудитории, но понимаю, что там меня поджидает неадекватная женщина, которую я практически сбила с ног. Поэтому придется заставить себя просидеть здесь до окончания мини-конференции.

Когда она заканчивается, Эванс подходит ко мне с улыбкой на лице. В его глазах я вижу растерянность. Нам обоим неловко. Ощущается недосказанность, и, безусловно, не терпится обсудить детали произошедшего.

– Ты прекрасно выступил, – начинаю я разговор.

– Спасибо, что пришла. Я действительно тебя ждал.

Маккой опускает взгляд вниз и поправляет карманы брюк. Он будто набирается сил, чтобы высказаться, и я делаю то же самое, повторяю за ним. Мы словно играем в молчанку: кто заговорит первым – проиграет.

– Я приношу свои извинения за тот поцелуй. – Эванс поднимает на меня глаза и смотрит с сожалением. – Я не имел в виду…

Маккой запинается, и я дрожу. Он не может закончить предложение, что пугает еще сильнее.

– Как билось твое сердце, когда я тебя поцеловал?

Я в панике. Мне нечего ему ответить. Я беру себя в руки только через минуту. Дыши, Джит, дыши. Считаю до пяти про себя, успокаивая трясущиеся ладони.

– Часто, но… – я сама попадаю в ловушку, говоря о чувствах, – мне кажется, не так, как должно быть при поцелуе.

Боже! Что я сказала? Сама не понимаю, что только что промямлила. Страшно причинить человеку боль откровением. А вдруг мое признание сломает Маккоя? Я не прощу себе этого.

– Наши сердца не бились в унисон, – заключает Маккой.

Тяжелый груз падает с плеч, и я вновь дышу полной грудью.

– Потому что я тоже ничего не ощутил. Это была ошибка, Джи. Мне жаль, что я завел тебя в тупик.

Я улыбаюсь как ненормальная. И, кажется, Эванс в шоке от моей реакции. Действительно, кто еще обрадуется несостоявшимся отношениям? Определенно я!

– Давай просто забудем об этом поцелуе, – предлагаю