С. Михалков. Самый главный великан - Л. Салтыкова

Двадцать третьего ноября «Пена» была показана в московском Доме кино в присутствии двух тысяч кинематографистов и избранных гостей. Смех, который наполнял зал, не оставлял сомнения в успехе фильма. Но, тем не менее, нигде в московской прессе не было упоминания об этом. Не было также и намеков на то, чтобы запланировать показ фильма в городских кинотеатрах, предложить его на экспорт или заявить для участия в международных фестивалях. В любом случае, «Пена» – это первая советская сатира за 10 лет, которая «режет мясо близко к кости». Объектами сатиры в этом незаметном в Советском Союзе жанре обычно бывают бюрократы низкого уровня. Сценарий же мистера Михалкова и мистера Стефановича метит гораздо выше. Центральная фигура фильма – Павел Павлович Махонин (в блистательном исполнении Анатолия Папанова) имеет ранг, приближенный к министерскому.

В огромной московской квартире Махонин купается в роскоши. Датское пиво, американские джинсы и модные побрякушки его жены и дочери говорят о закрытых для широкой публики магазинах, где необходимы специальные купоны, которые доступны только тем, кто занимает высокое положение. Отдельная тема – наличие в Москве «черного рынка».

Этот фильм выгодно отличается от заурядной советской пропаганды. Он направлен против социально вредных явлений, благодаря острому взгляду его авторов, их изобретательности и современному сценарному решению»[31].

Работать с Михалковым было легко и весело. Он часто рассказывал занимательные и поучительные истории. При этом, несмотря на существенную разницу в возрасте и «весовых категориях», если я отвергал что-то из его сценарных предложений, то это воспринималось им без всяких амбиций. Помню, как однажды во время работы над сценарием той же «Пены» я забраковал «сценку на охоте», которую Сергей Владимирович написал без моего участия, просто по вдохновению. Мне показалось, что она выпадает из гротескового жанра будущего фильма.

– Н-не хочешь, не снимай! – примирительно сказал Михалков. – Я эту с-сценку в другую свою пьесу вставлю, о-очень она мне нравится.

А пьесы у него были талантливые, так и просились на экран. Достаточно вспомнить неувядающую комедию «Три плюс два» с Андреем Мироновым, Евгением Жариковым, Натальей Кустинской и Натальей Фатеевой по его пьесе «Дикари».

Мы с ним обсуждали экранизацию его трагикомедии «Эцитоны Бурчелли» и даже собирались написать оригинальный сценарий народной драмы «Алена Арзамасская» о сожженной на костре бунтарке, сподвижнице Степана Разина, где в главной роли должна была сняться моя тогдашняя жена Алла Пугачева.

Кстати, к нашему с Аллой браку Сергей Владимирович тоже приложил руку. Когда у нас дело дошло до свадьбы, то я открыл свои сберкнижки и обнаружил, что выплату довольно приличных «авторских» задержали, а после покупки новой машины нужно было срочно пополнять кошелек. Обратился к Михалкову: мол, поиздержался я за лето, не дадите мне тысячу рублей? (Это была средняя зарплата советского человека за год). В долг, разумеется… Он выручил. Так что, можно сказать, нашу свадьбу мы гуляли на деньги Сергея Михалкова.

Правда, в другой раз он не смог мне помочь, хотя и пытался. Однажды, на меня «наехал» сотрудник Комитета государственной безопасности. По какому поводу – долго рассказывать. Но в результате меня уволили с «Мосфильма». Я оказался наули-це. Ходил весь черный. Туда ткнулся, сюда – везде отказ. Люди разводят руками. Ты же понимаешь, кто против тебя – КГБ!

В отчаянии, обратился к Михалкову.

– Н-н-не отчаивайся, сссейчас п-позвоню… – сказал он и потянулся к «вертушке». – Иван Павлович? Здравствуйте! М-мми-халков говорит. С-с-лушайте, что-то это ввваше ведомство обижает мммоего соавтора? Не тттрогайте его, хороший человек, я за нннего ручаюсь. Фамилия? Стефанович. Да, режиссер «М-ммосфильма». Да? Ч-что вы говорите? Понятно…

Поворачивается ко мне и произносит с некоторым удивлением:

– Саш, я ннничего не могу сделать…

А звонил он зампреду Пятого управления КГБ. И чтобы тот отказал самому Михалкову! Я понял, что дела мои совсем плохи.

Правда, потом все разрешилось. Но Сергею Владимировичу я был очень благодарен за то, что он, не раздумывая, сразу вызвался помочь. И вообще, я благодарен судьбе за то, что мне повезло общаться и работать с этим выдающимся человеком.

Я уже говорил, а, сейчас повторю еще раз – меня удивляло в нём поразительное сочетание почти детской непосредственности, наивности и мудрости. Как-то мы заговорили о границах, о «железном занавесе», который был тогда суровой реальностью. И он неожиданно прочитал мне свое очень грустное стихотворение, где шла речь и о свободе передвижения, и о смысле человеческой жизни:

Облака, облака —Кучерявые бока,Облака кудрявые,Целые,Дырявые,Лёгкие,Воздушные —Ветерку послушные…

На полянке я лежу,Из травы на вас гляжу.Я лежу себе мечтаю:Почему я не летаю,Вроде этих облаков,Я – Сережа Михалков?!

Это было бы чудесно,Чрезвычайно интересно,Если б облако любоеЯ увидел над собою,И, движением одним,Оказался рядом с ним!

Это вам не самолёт,Что летает «до» и «от».«От» Москвы «до» ЕреванаРейсом номер двадцать пять…

Облака в любые страны,Через горы, океаныМогут запросто летать.Выше, ниже – как угодно!Тёмной ночью, без огня!Небо всё для них свободно!И в любое время дня!

Скажем, облако решило,Посмотреть Владивосток.И поплыло,И поплыло…Дул бы в спину ветерок!..

Плохо только, что бывает,Вдруг, такая ерунда:В небе облако летает,А потом, возьмёт, растает,Не оставив и следа!

Я не верю чудесам,Но такое видел сам!Лично!Лёжа на спине.Даже страшно стало мне!

Как-то Сергей Владимирович подарил мне текст государственного гимна СССР с надписью: «На память моему режиссеру, Саше Стефановичу, от автора». Его подарок всегда висит у меня в квартире на видном месте.

Александр Шевченко[32]

Я горжусь знакомством, дружбой, многолетней совместной деятельностью и временем, проведённым в откровенных беседах с Сергеем Владимировичем Михалковым – прекрасным детским писателем, большим государственным деятелем, патриотом своей страны, замечательным ЧЕЛОВЕКОМ…

* * *

– Сергей Владимирович, вы прожили долгую, трудную, интересную жизнь, было ли у вас какое-то жизненное правило?

– Д-да, было… «М-можешь – помоги!» Понимаешь, многие берегут право звонка или просьбы для себя и семьи – вдруг что случится… А я просил из-за других…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});