Проклятый бог (СИ) - Маркелова Софья

Не в силах произнести ни слова, Аш просто молча сидел рядом, растерянный и опечаленный. Безрадостный конец истории его откровенно подкосил.

— И что мне оставалось делать, человек? — задал риторический вопрос Бриасвайс, поднимаясь на ноги. — Через пару месяцев, когда меня оправдали, я перевелся в Гарвелескаан, подальше от отца, полностью сосредоточившись на службе. Я забыл о Мелладении, медленно вытеснил ее из сердца, хоть до конца это так и не удалось. Но теперь там давно уже живет Руфь. Она хотя бы не оставила меня в трудные времена: была со мной в плену, жила в темницах крепости Ауремналон, выдержала все тяготы и лишения.

Сняв с плеча ручную крысу, Бриасвайс прижал черный комочек к своему сердцу, и пальцами стал поглаживать Руфь по спинке с нежностью, читаемой во взгляде. Вдалеке раздался шум и плеск воды: это Лантея, спрыгнув с камней из-под водопада, выбиралась на берег к Ашарху и альву. Бриасвайс бросил на мокрую девушку ничего не выражавший взгляд.

— Надеюсь, ты будешь осмотрительнее меня, человек, когда решишь довериться своему сердцу. Надеюсь, оно тебя не подведет.

Сделав последний рывок, Лантея оказалась на берегу возле профессора, выбравшись из воды. Влага стекала по ее снежно-белой коже, расчерченной синеватыми венками, на голени ярким красным пятном виднелся старый шрам от ядовитой медузы, но все равно она была прекрасна.

— Просто чудо! — поделилась девушка со спутником. — Очень свежо!

Она тяжело дышала и вся раскраснелась от купания, и широкая улыбка не сходила с ее лица. Свесив алые волосы на один бок, она стала их выжимать, но в этот миг Бриасвайс неожиданно нахмурился, заметив что-то непривычное в облике девушки.

— Человек, скажи ей, чтобы не двигалась.

— Не двигалась? — не понял Аш, задрав голову на альва и надеясь дождаться от него объяснений.

— Скорее! Пусть не шевелится! — крикнул Бриасвайс, одним движением закидывая Руфь себе на плечо и стремительно приближаясь к хетай-ра.

— Тея, стой на месте! Замри! — воскликнул Аш, вскакивая на ноги.

Лантея застыла практически мгновенно, скрючившись в неудобной позе, держа мокрые волосы в горсти. Лишь голубые глаза обеспокоенно метались из стороны в сторону. Едва Бриасвайс приблизился, на ходу сдергивая с пояса пустой бамбуковый тубус и открывая его, хетай-ра видимо напряглась. Только тогда Аш заметил, что на плече девушки, поверх намокшей рубахи, сидела миниатюрная лягушка кобальтового цвета с несколькими желтыми пятнами на спине. Земноводное мирно и молча отдыхало, пока альв одним ловким движением не сгреб ее в тубус с помощью крышки и не захлопнул хранилище.

— Все, — выдохнул Бриасвайс. — Теперь ей ничто не угрожает.

Лантея отмерла и с интересом воззрилась на бамбуковый тубус, внутри которого лягушка прыгала, пытаясь выбраться из своей темницы.

— Что произошло? — спросила девушка у профессора, а он, в свою очередь, обратился с тем же вопросом к заместителю коменданта.

— Это ядовитая лягушка, которую мы называем Синяя смерть, — поделился альв. — Их довольно редко можно встретить в Лесу, и в основном только возле водоемов. Одно касание — и ты мертв. Их кожа покрыта ядовитой слизью, способной остановить сердце за несколько секунд.

Все это Бриасвайс говорил на удивление спокойным и даже менторским тоном, хотя у Ашарха волосы на голове шевелились от осознания того, как скоропостижно могла скончаться его спутница пару мгновений назад. Лантея же, напротив, пришла в восторг от знакомства с земноводным. Через профессора она уговорила альва отдать ей лягушку для личных целей и, весьма довольная своей находкой, скорее удалилась в лагерь, забыв даже обернуться полотенцем.

Когда Аш пришел следом за ней к месту стоянки, то хетай-ра уже пересадила Синюю смерть в небольшой стеклянный флакончик и, вооружившись своими кожаными митенками, явно намеревалась позаимствовать у лягушки каплю ее ядовитой слизи. Профессор не рискнул отвлекать девушку от этого занятия, лишь тихо сел рядом и смотрел, пока Лантея, достав подаренную Оцарио нефритовую шпильку и обнажив скрытое лезвие, тыкала кончиком металла в земноводное. Вскоре на украшении оказался тонкий слой синеватой слизи, и хетай-ра, бережно спрятав лезвие в корпус, убрала вещицу в сторону, а Ашарха попросила выпустить лягушку в дальние кусты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Никогда нельзя недооценивать даже такую малую дозу яда, — усмехнулась девушка, стоило профессору вернуться с пустым флаконом.

— Думаешь, этим можно кого-то убить в случае чего? — Аш с сомнением взглянул на тонкую шпильку, покоившуюся на земле.

— За неимением всех моих ядов и оружия, отобранных альвами, это довольно неплохое средство для самозащиты. Главное — уметь им грамотно воспользоваться.

Пожав плечами, Ашарх не стал вдаваться в детали. Он знал и так, что его спутница была одержима любыми ядами, которые попадали ей в руки. Но, к ее чести, и применять их она научилась за время пребывания в пустынях мастерски. Страшно было даже подумать, что бы девушка решилась сотворить со своими соперниками или неприятелями, останься она и дальше жить в Барханах и захотев незаметно и быстро от них избавиться. Никакие дворцовые интриги ее старшей сестры Мерионы и заговоры матриархов даже не шли в сравнение с десятком миниатюрных флакончиков, с помощью которых можно было бы незаметно устранить кого угодно. Грозное оружие в знающих руках. А Лантея определенно неплохо знала, как и где его стоит использовать.

Глава восьмая. Превратности судьбы

Война заставляет нас позабыть, как должен выглядеть мир.

Пророк Бога Ской Гервасиус

Лесная дорога витой лентой устремлялась вдаль, плутая меж неохватными стволами деревьев хацу. До крепости оставалось совсем недолго. Весь прошлый день караван с раннего утра и до поздней ночи ехал по тропе, практически не делая остановок. Бриасвайс поторапливал отряд, хоть скорость передвижения напрямую зависела от тягловых слонов, а вовсе не от воли альвов. Но тем не менее за два дня с момента отъезда из Алвераха каравану удалось преодолеть расстояние, которое в обычное время путники покрывали за трое суток. Оставался последний рывок — уже к вечеру нового дня Бриасвайс рассчитывал добраться до окраин Гарвелескаана и с самого отправления с места стоянки сидел на облучке передовой телеги и вглядывался вдаль.

Едва ли пустынники были недовольны подобной спешкой. Им и самим не терпелось быстрее покинуть границы Леса и вновь спокойно вздохнуть, забыв о гордых альвах и скинув с плеч тяжкий груз дипломатических обязанностей. Конечно, горечь скорого расставания давила на сердце, но с тех пор, как Оцарио попрощался с отрядом, избрав свой собственный путь, многие в посольстве стали легче относиться к близившейся разлуке. Ведь если избалованный и трусоватый торговец в одиночку рискнул все изменить в своей жизни и уйти в свободное плавание, то чем остальные были хуже.

Местность вокруг неуловимо менялась, и вскоре Ашарх заметил, что караван въехал в густой бамбуковый лес. Было полуденное время, и солнце стояло в зените, пробиваясь сквозь узкие тонкие листья. Вокруг царила всеобъемлющая тишина, нарушаемая лишь едва уловимым дыханием ветра, скользившим меж растений. Толстые одревесневшие стебли бамбука тянулись к самым небесам, и их ровный частокол расстилался во все стороны, насколько хватало глаз.

В тени рощи колонна медленно продвигалась в прежнем направлении, слоны ступали по пыльной ухабистой дороге, периодически на ходу обрывая хоботами мелкие бамбуковые побеги с листьями и засовывая их себе в рот. В этом месте чувствовалось умиротворение и какой-то безмятежный покой, и никому даже не хотелось разговаривать: молча ехали альвы, в тишине сидели и гости Леса, разглядывая вытянутые темно-желтые стебли с зелеными поперечными полосками.

Когда откуда-то со стороны раздался отчетливый шум и слабый треск бамбука, в тот же миг все напряглись, вглядываясь в гущу Леса. Из чрева чащи медленно и тяжело ступал высокий древесный альв, закутанный в грязную рваную хламиду и с потрепанным дорожным мешком за плечами. Едва он вышел на дорогу, то поприветствовал караван на амриле и склонился перед путниками в неглубоком поклоне, вытянув вперед в просящем жесте свои покрытые корой ладони. Аш без особенного интереса разглядывал бедняка, хотя кое-что в облике попрошайки все же вызвало у него вопросы. Древесный альв явно был истощен, весь покрыт паршой и желтоватыми пятнами лишайника, но среди его обносков профессор рассмотрел висевший на шее нефритовый амулет, который явно стоил немалых денег. Вырезанная из зеленого камня эмблема изображала древо хацу, заключенное в круг, и за такую вещицу, наверняка, можно было купить себе и еды, и новой одежды, и лекарств.