Я назову твоим именем сына (СИ) - Ирина Шолохова

её талии и слегка ущипнул.

— Ты что делаешь, Максим! — она легонько шлёпнула его по руке.

— Да или нет? Не слышу ответа, Мила!

— Не знаю! Я подумаю!

— После отбоя зайти за тобой? — шепнул он ей в ухо и снова крепко прижал.

— А зачем? Ты же не любишь меня, Максим? Ты же любишь эту, как её? Забыла! — приврала Милка, — а, Ритку! Ты же Ритку любишь, а не меня! Зачем, Максим?

— Люблю — не люблю! «Ты — женщина! Я — мужчина! Если надо причину — то это причина!»

— Не знаю! Не обещаю! Хочешь — подходи, но я ничего не обещаю!

— Ладно! Я зайду за тобой, а там видно будет. Пойду своих загонять в корпус.

— Ещё рано, Максим! Пусть ребята развлекаются. Танцы в самом разгаре! — ей хотелось танцевать с Максимом ещё и ещё, и пусть он пощипывает её тихонечко, незаметно, а она будет слабо отбиваться, соблюдая приличия. Недолго же он переживал! Ритка за ворота, а он уже у моих ног — фигурально выражаясь.

— Пойду, Милочка! Спасибо за танец!

Он взял микрофон, подошёл к краю эстрады и произнёс:

— Восьмой отряд! Закругляемся! Пора по кроваткам раскладываться и баиньки!

— Макс! Ну, Макс! Ну, почему так рано!

— Рита не заставляла нас так рано ложиться!

— Ну, пожалуйста, Макс! Ещё немного! — ныли ребята.

— Ладно, даю ещё двадцать минут! И всё! Никаких: Ну, пожалуйста, Макс! Ещё немного!» — Мне надо, чтобы вы были отдохнувшие и бодрые, а не ползали как сонные мухи!

Он положил микрофон на место, спустился с эстрады, сел в зрительный зал на прежнее место. Оценивающе посмотрел на девчонок — кроме Марго, кто ещё может ему понравиться? «Никто, — уныло ворохнулось сердце. Он взглянул на Милку — неплохо танцует, — отметил он, но не так как моя Марго! Моя девочка! Моя?»

Милка взглянула на него, поманила — поднимайся ко мне на эстраду! Он энергично помотал головой: «Не хочу! Надоело!» Ровно через двадцать минут он поднялся, сделал руки рупором и прокричал:

— Восьмой отряд! Группируемся и уходим в корпус! Детское время закончилось!

Что же пришлось подчиниться. Максим разогнал ребят по кроватям, зашёл к себе в комнатушку, не включая свет, нагнулся, вытащил из-под кровати дорожную сумку, пошарил в ней, выудил чуть початую бутылку вискаря, шоколадку в мятой обёртке, мятные жевательные конфеты. Выставил это богатство на стол. Подошёл к двери, проверил, не забыл ли закрыть её на замок, вернулся, сел за стол, отвинтил крышку у бутылки, сделал большой глоток, посидел несколько секунд, подошёл к окну. Как странно! Всего несколько дней назад она улыбалась ему из окна, а сейчас он в её комнате, а её рядом нет. Он похлопал по карманам, собираясь закурить, вспомнил, что в помещении нельзя — противопожарная безопасность, не дай бог, сигнализация сработает. Взял бутылку, сделал ещё один большой глоток, завинтил крышку у бутылки. Достал пакет, положил в него бутылку вискаря, шоколадку, мятные конфетки сунул в карман. Снова порылся в сумке, достал два стаканчика из плотного пластика, затолкнул их в пакет. Пошёл к выходу, но спохватился, вернулся и положил в пакет покрывало — готов! Вышел за дверь, закрыл комнатушку на ключ, прошёл на площадку перед корпусом, вытащил смятую пачку сигарет, закурил, глубоко затянулся. Здесь, на этой скамейке, сидела Марго, когда он впервые подошёл к ней. «Марго, пойдём! Все уже в сборе! Только тебя ждём!» — позвал он её тихонько. Она вздрогнула, резко обернулась, их взгляды пересеклись. В это мгновенье он уже знал, что она будет его! Как он это почувствовал? Он не мог объяснить, просто знал и всё! Он отложил сигарету, отвинтил крышку бутылки и ещё раз хлебнул обжигающей жидкости. Завинтил крышку, сунул бутылку в пакет, докурил сигарету. Посидел, прислушиваясь к своим ощущениям — алкоголь подействовал на него, но не так как ему хотелось. Стало безумно тоскливо и одиноко, так одиноко, что захотелось обхватить башку руками и завыть: «Зачем же я это натворил! Зачем!» Он судорожно вытащил ещё одну сигарету, торопливо затянулся, поперхнулся, закашлялся. «Надо понять, почему так произошло! Надо спокойно всё обдумать и понять!» — он хотел отследить каждый момент их встречи шаг за шагом, но не смог, мысли путались под воздействием спиртного. Он докурил сигарету, затушил окурок, бросил его в корзину для мусора, поднялся и, не очень уверенной походкой, пошёл в сторону Милкиного корпуса. Подошёл к её окну, поднял с земли маленький камешек и бросил в окно. Через секунду штора заколыхалась, и в окне появилось девушка, но не Милка, а её соседка по комнате. Она увидела Максима и скрылась. Из-за шторы выглянула Милка. Он поманил её — выходи! Она кивнула и скрылась в глубине комнаты. Он достал мятную конфетку — разжевал, чтобы не разило алкоголем и табаком, оглянулся — сесть некуда, присел на корточки, достал телефон. А, вдруг, она написала! Да! Она написала! А, он! Он, просто, не услышал булькающий звук сообщения! Она ждёт ответ! А он, не услышал! Да! Так бывает! Наверняка, именно так и произошло! Он разблокировал телефон — пусто. Ничего! Хлопнула дверь, легкие шаги пробежали по крыльцу, из-за угла вышла Милка — чёрная коса перекинута через плечо на грудь, бледное лицо, розовые губы. «Зачем! — прошептал он себе, — зачем всё это!»

— Заждался! Долго я собиралась? — она подошла, потянулась к нему, чмокнула в щёчку, оглянулась в сторону своего окна — наблюдают за ней или нет. Да! Штора чуть-чуть приоткрыта, ровно настолько, чтобы незаметно наблюдать за происходящим за окном. Пусть смотрят! — торжествовала Милка. — Пусть все знают, он любит только меня, а с Риткой — так просто, ничего серьёзного.

— Нет! — повёл плечами Максим, — не долго! Даже, я бы сказал, что ты очень быстро собралась, — пойдём?

Она кивнула:

— А куда?

— Есть два варианта: первый — в мою комнату, только, чур, не шуметь! Громко не разговаривать и не смеяться во всё горло. Второй — пойти погулять, дойти до речки, углубиться в лес, выпить немножко вискарика по чуть-чуть, закусить шоколадкой…

— И? — она перебила его, — выпили вискарика, закусили шоколадкой, что дальше?

— Там разберёмся! Обещаю, что принуждать ни к чему не буду! Только согласие и добрая воля! Ну, ты, наверное, и сама это понимаешь!

— Я выбираю второй вариант — более романтичный, и смеяться можно громко, не утыкаясь в подушку!

— Это, да! Есть такое!

Они пошли по тому же маршруту, где, совсем недавно, он вёл за руку Марго. Молчали. Каждый думал о своём. «Всё не так! Иду не