Скала прощания - Тэд Уильямс

Ситхи теперь совершенно исчезли с лица земли, насколько было известно большинству людей, а многих это вообще не интересовало. Некоторым эрнистирийцам было известно другое. Прошли века с тех пор как светловолосые покинули свой замок Асу'а, оставив последний из Девяти городов, доступных смертным. Большинство смертных совершенно забыли о ситхи и представляли их лишь по искаженным изображениям в старых сказках. Но среди эрнистирийцев, приветливых, но скрытных, были люди, которые смотрели на темные дыры в Грианспогских горах и помнили.

Эолер не слишком любил пещеры. Детство он провел в долинах, на лугах западного Эрнистира при слиянии рек Иннискрик и Куимн. Он правил этой территорией, будучи графом Над Муллаха; потом, на службе короля Ллута Уб-Лутина, он объездил все великие города и дворы Светлого Арда, заботясь о нуждах Эрнистира под небесами разных стран и при свете бесчисленных ламп.

Таким образом, хоть никто не ставил под сомнение его отвагу, а его клятва королю Луту подразумевала, что он должен последовать за его дочерью Мегвин в самое пекло, если потребуется, ему не нравилось оказаться вместе со своим народом в глубинах Грианспога.

— Да укусит меня Багба! — выругался Эолер. Капля горячей смолы упала на его рукав и сквозь тонкую ткань обожгла руку. Факел вот-вот погаснет. Он на миг задумался о риске остаться без света в незнакомом темном тоннеле глубоко во чреве горы и снова тихо выругался. Если бы он не был таким суетливым болваном, он не забыл бы принести с собой кремни. Эолер не любил подобных ошибок. Несколько таких ошибок — и везению конец.

Загасив тлеющий рукав, он снова занялся изучением разветвлявшегося тоннеля, вглядываясь в землю и безнадежно пытаясь обнаружить хоть какой-то намек, куда идти. Ничего не найдя, он зашипел от негодования.

— Мегвин! — позвал он и услышал, как голос уносится во тьму, отдаваясь эхом в тоннелях… — Моя леди, где вы?

Эхо замерло. Эолер стоял в тишине с угасающим факелом и не знал, что предпринять.

Было неприятно убедиться, что Мегвин знает дорогу в этом подземном лабиринте гораздо лучше, чем он, посему его озабоченность, возможно, неуместна. Конечно, ни медведей, ни других зверей, живущих так глубоко, здесь нет, иначе они бы уже дали знать о себе. Потрепанные остатки жителей Эрнисадарка провели в недрах горы уже две недели, соорудив новый дом для лишенных крова в самом костяке земли. Но здесь следовало бояться не только диких зверей — Эолера не покидало чувство опасности. На вершинах гор видели странных существ, и были случаи таинственных смертей или исчезновений людей задолго до прихода армии Скали из Кальдскрика, явившегося по поручению короля Элиаса для усмирения непокорных эрнистирийцев.

Здесь могли поджидать и другие, гораздо более прозаические опасности: Мегвин могла упасть и сломать ногу или свалиться в подземную реку или озеро. Она могла переоценить свою способность ориентироваться в пещерах, заблудиться в потемках и умереть с голода.

Ничего не оставалось, как идти вперед. Он пройдет немного, но повернет, когда половина его факелов сгорит. Таким образом, прежде чем его настигнет тьма, он окажется в пределах слышимости от пещеры, в которой размещаются изгнанники-эрнистирийцы.

Эолер зажег новый факел остатком старого и использовал дымящиеся головни, чтобы сделать отметку на стене у развилки руническими знаками, изображающими подпись Над Муллаха. После минутного раздумья он выбрал более широкий из двух ходов и направился вперед.

Этот тоннель, как и только что покинутый им, был частью забоев, которыми была изрыта гора. Здесь тоннель прямо врезался в твердую породу. Вмиг ему представился тот гигантский труд, который, очевидно, потребовался для выполнения работы. Поперечные балки, поддерживающие его, были размером со стволы крупнейших деревьев! Эолер поневоле восхитился тщательной и одновременно героической работой исчезнувших мастеров-предков его и Мегвин, которые пробурили путь через самое тело земли, чтобы вынести на свет прекрасные вещи.

Старый тоннель шел наклонно вниз. Качающийся факел освещал странные неясные значки, выцарапанные на стенах. Тоннели эти были давно покинуты, но в них сохранилась атмосфера ожидания, будто они надеются на чье-то непременное возвращение. Звук шагов Эолера казался громким, как сердцебиение божества, что навело графа Над Муллаха на мысли о Черном Куаме, хозяине темных мест. Этот бог земли вдруг показался вполне реальным и таящимся рядом, здесь, куда солнце не проникало с самого рождения времени.

Замедлив ход, чтобы разглядеть вырезанные рисунки, Эолер внезапно понял, что это неуклюжие изображения охотничьих собак. Он кивнул, разобравшись в этом. Старик Краобан как-то сказал ему, что рудокопы раньше называли Черного Куама Земляной собакой и оставляли ему приношения в самых дальних тоннелях, чтобы он берег их от обвалов или дурного воздуха. Эти рисунки изображали Куама в окружении рун, передающих имена рудокопов — символы, просящие снисхождения бога. Другие приношения умоляли о помощи слуг Куама, глубинных дворров — сверхъестественных существ, которые, как предполагалось, оказывают услуги и наводят на богатые жилы.

Эолер взял погасший факел и снова написал свои инициалы под собакой с круглыми глазами.

Господин Куам, подумал он, если вы все еще господствуете в этих тоннелях, выведите Мегвин и наш народ в безопасное место. Нам очень, очень тяжело.

Мегвин. Мысль о ней была тревожной. Неужели она совсем не думает об ответственности, лежащей на ней? Ее отец и брат погибли. Жена покойного короля Инавен немногим старше самой Мегвин и гораздо менее дееспособна. Наследие Ллута в руках принцессы — и что же она с ним делает?

Эолер не так уж и возражал против ухода глубже в пещеры: лето не спасло ни от холода, ни от армии Скали, а склоны Грианспогских гор — не то место, где можно пережить то либо другое. Эрнистирийцы, которым удалось выжить в войне, были разбросаны по самым глухим местам Эрнистира и Фростмарша, но значительная часть жителей находилась здесь, вместе с остатками королевского дома. Воистину, это было то место, где королевство могло выстоять или пасть: пора было превратить его в постоянное и защищенное пристанище.

Что вызывало тревогу Эолера, так это стремление Мегвин зарыться глубже в землю, уйти в глубинные недра горы. После того, как перенос лагеря был закончен, Мегвин на целые дни уходила, не говоря им зачем, пропадая часами в отдаленных неизведанных пещерах, возвращаясь к ночи с грязными лицом и руками и со странным выражением в глазах, похожим на безумие, Старик Краобан и другие просили ее не ходить, но Мегвин выпрямлялась и холодно указывала на их неправомочность учинять допрос дочери Ллута. Если она понадобится, чтобы вести народ на защиту своего нового очага, или ухаживать за ранеными, или принимать решения в политике, она будет на месте. Остальным временем она может распоряжаться по своему усмотрению.

Заботясь о ее безопасности, Эолер также спросил ее, куда она уходит, и пытался внушить ей, чтобы она не бродила одна в глубинах горы без сопровождающих. Мегвин, нисколько не тронутая, только таинственно сослалась на «помощь богов» и на то, что «тоннели ведут назад к тем дням, когда еще жили мирные», как бы давая понять, что такие слабоумные идиоты, как граф Над Муллаха, не должны интересоваться тем, что им не дано понять.

Эолеру казалось, что она теряет рассудок. Он боялся за нее, за свой народ и за себя тоже. Граф следил за ее постепенной деградацией. Смерть Ллута и предательское убийство ее брата Гвитина что-то надломили в ней, но рана была в том месте, которое было недоступно для Эолера, его участие лишь усугубляло ситуацию. Он не мог смириться с тем, что его попытки помочь ей вызывают у нее досаду, но понимал, что королевская дочь боится жалости больше смерти.

Не в силах смягчить ее боль или собственную боль при виде ее страданий, он мог бы по крайней мере помочь ей выжить. Но как сделать это, если королевская дочь не хочет быть спасенной?

Сегодня Мегвин поднялась до того, как первый проблеск рассвета просочился через щелку в потолке пещеры, взяла факелы и веревки, а также ряд других зловещих предметов и исчезла в тоннелях. Она не вернулась до конца дня. После ужина Эолер, усталый после патрулирования в Цирккольском лесу, отправился за ней. Если он не найдет ее в ближайшее время, он вернется и снарядит поисковую партию.

Больше получаса он шел по петляющим тоннелям вниз, помечая свой путь на стенах и следя за быстро сгорающим факелом. Он уже прошел то место, откуда, как он убеждал себя, запас факелов позволил бы вернуться. Ему не хотелось сдаваться, но если он не повернет обратно, то заблудившихся окажется двое. Какой толк будет от этого?

Он, наконец, остановился в грубо вытесанном зале, из которого в разные стороны вели черные дыры коридоров. Он выругался, поняв, что настало время перестать себя обманывать. Мегвин может быть где угодно: он мог даже пройти мимо нее. Он возвратится и будет встречен насмешками, потому что принцесса уже вернулась живая и невредимая с час назад. Эолер мрачно улыбнулся и завязал хвостом растрепавшиеся черные волосы. Лучше стерпеть немного шуток, чем…