Драмы больше нет (СИ) - Риз Екатерина

Вечер шел своим чередом, я общалась с людьми, смеялась, выслушивала актерские байки, выпила пару бокалов вина, и вдруг в какой-то момент поймала себя на мысли, что, по сути, Петра рядом с собой практически не наблюдаю. Когда он появился, он подошёл, поздоровался, даже обнял меня на глазах у присутствующих, как бы показывая, почему он здесь. Некоторое время он находился рядом, что-то шептал мне на ухо, а потом вдруг исчез. Я не сразу про него вспомнила, была занята разговором с соседом отца, он занимался продюссированием телевизионных шоу формата «ищу таланты», у него всегда было в запасе несколько сотен смешных историй про конкурсантов и не только, он меня смешил, и про Петра я на некоторое время забыла. А когда вспомнила, принялась выискивать его взглядом. Самое удивительное, что Петр, казалось бы, был везде. Следующие полчаса я наблюдала за ним со стороны, и видела, как он запросто перемещается от одной группки гостей к другой, прислушивается к разговорам, втягивается в беседы, знакомится, жмет руки и пьет на брудершафт. В принципе, ничего зазорного в его поведении не было. Наверное. Но то, с каким энтузиазмом и азартом он общается, то есть, налаживает связи, меня отчего-то кольнуло. Я решила дать ему время, не подходить к нему, не мешать, понаблюдать за дальнейшим развитием событий.

Никаких особых событий не случилось, конечно же. Кроме того, что я, судя по всему, этим вечером Петра не особо интересовала. Вокруг было куда больше более интересных и нужных ему людей. С отцом они о чём-то долго разговаривали в стороне ото всех, посмеивались, выпивали, Родион болтал без умолку. Он, вообще, этим вечером был весьма словоохотлив.

– Они же мужчины, – отмахнулась Елена на моё осторожное замечание. – Пусть отдыхают.

Да кто же против-то? Только я никак не могла взять в толк, о чем Родион и Касимов весь вечер разговаривают с глазу на глаз.

А позже я столкнулась с Петром в доме. Гости в саду, в доме пусто и тихо, я решила подняться к бабушке, чтобы пожелать Зое спокойной ночи, и когда спускалась от неё вниз, увидела Петю. То есть, как он направляется в гостиную. Один.

Я спустилась по лестнице, если честно, в первый момент остановилась в нерешительности. Попыталась убедить себя, что я чересчур подозрительна. Ну, что такого в том, что гость хочет прогуляться по дому? Посидеть в тишине, отдохнуть от подвыпивших гостей и веселья? Я уже практически убедила себя в том, что мне надо оставить Касимова одного и вернуться в сад. Но в последнюю секунду я всё же направилась в гостиную. Вот только Пети там не было. Ни на диване, ни в кресле, зато дверь в кабинет отца была приоткрыта, и там горел свет. Я подошла, осторожно толкнула дверь, та распахнулась без всякого скрипа, а я остановилась, наблюдая за Петей. Кстати, наблюдать особо было не за чем, Касимов не рылся в ящиках стола, не делал каких-то снимков на телефон. Он стоял посреди комнаты, сунув руки в карманы брюк, на пятках зачем-то качнулся, и осматривался. Уж не знаю, на что он смотрел, что его так интересовало, но вид Петр имел задумчивый и серьёзный.

– Тебе что-то нужно? – спросила я.

Он вздрогнул от неожиданности. Это было заметно. Оглянулся, увидел меня, и в первый момент растерялся. Правда, затем улыбнулся, чуть неловко пожал плечами.

– Не знаю. Просто любопытно. – Я молчала, ждала продолжения. – Любопытно было увидеть кабинет твоего отца. Он классный, Насть.

Спорить с этим утверждением я, конечно, не стала, только сказала:

– Отец в кабинете только сценарии читает, больше ничем не занимается.

Петр снова обвел комнату внимательным взглядом.

– Всё равно, сама атмосфера, – проговорил он, а затем будто опомнился, ко мне подошёл, обнял за талию, и мы вместе вышли из кабинета. – Я почти не вижу тебя весь вечер, – сказал он. – Где ты пропадаешь?

– Нигде, – пожала я плечами. – Просто решила тебе не мешать.

– Мне? – удивился он.

– У тебя сегодня просто море общения.

Секунду Касимов молчал, затем засмеялся. И спорить со мной не стал.

– Наверное, ты права. Ты права, и я виноват. Просто интересно. Такие люди рядом, Насть. А я всё-таки журналист. – Он попытался поймать мой взгляд. – Ты обиделась?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я качнула головой и честно призналась:

– Нет. Я рада, что тебе нравится вечер.

– Кажется, я подружился с твоим отцом, – похвастал он.

Я уклончиво кивнула.

– У папы много друзей. Он очень дружелюбный человек.

– Как думаешь, он даст мне интервью?

– Интервью?

Петр отступил от меня, на его лице мелькнуло крайнее воодушевление, он даже руками всплеснул.

– Знаешь, такое не студийное, настоящее интервью. В конце месяца он едет сниматься на Кавказ. Представляешь, если я буду говорить с ним в рабочей обстановке, когда он в штормовке, у костра…

Я невольно нахмурилась, затем хмыкнула.

– Папа в штормовке, у костра… с бородой?

Петя весело глянул на меня.

– Настя, это фильм о геологах, о советской эпохе.

– А-а, – протянула я.

– Он что, тебе сценарий не показывал?

– Нет, наверное, не успел. Так ты собираешься с отцом на Кавказ поехать?

– Если он будет не против. – Я смотрела в его довольное, улыбающееся лицо. – Настя, это отличная возможность. Может получиться отличное интервью.

– Я рада за вас обоих, – сказала я, причем, вполне искренне.

– А глаза грустные, – сказал Петр. Снова ко мне подступил, взял за руку. Его пальцы были теплыми и приятными, и мы с ним застыли друг перед другом, в тишине и пустоте просторной комнаты, глядя друг другу в глаза. Наверное, это был важный момент. Я ощущала эту важность, такое ни с чем не спутаешь. Но я этой важностью не прониклась, до моей души она не доставала. – Насть, у тебя всё хорошо?

– Да. – И тогда сказала: – В понедельник я уезжаю. Не знаю, когда вернусь.

Петр помолчал, продолжал держать меня за руку, даже чуть сжал её, я почувствовала.

– Надолго?

– Не знаю. Мне нужно разобраться с делами.

– А я? А мы?

Вопросы, на которые у меня не было ответа.

– Давай дадим себе немного времени, – наконец сказала я. – К тому же, особого выбора и нет. Мне нужно заниматься своими делами, а тебе своими.

Касимов смотрел прямо мне в глаза, улыбнулся.

– А если бы я позвал тебя с собой, ты бы поехала?

– Куда? – удивилась я.

– Да всё равно куда. На тот же Кавказ, в командировку. Ты бы поехала, Настя?

Я удивлённо молчала, затем аккуратно освободила свою руку.

– Подобное так просто не решается, Петя.

По его глазам я видела, что мои слова не вызвали у него понимания, никак его не тронули. Касимов только прищурился, затем коротко кивнул.

– Да, наверное. Но, если честно, мне жаль, – сказал он.

– Чего именно?

– Что ты не можешь сорваться и поехать со мной. Было бы круто. Тогда всё было бы по-другому.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – слукавила я.

– О том, что нам не нужно было бы время.

Я промолчала, а Петр, уже совсем другим тоном, куда более легким, продолжил:

– Значит, мы некоторое время не увидимся?

– Получается, что так.

– Но ты не против моего общения с твоим отцом?

– Почему я должна быть против? Надеюсь, он согласится на интервью, и ты снимешь отличный сюжет.

– Спасибо, Настя, – проговорил он, причем, очень серьёзно.

Не знаю, как нужно было закончить наш разговор. Поцелуем, какими-то обещаниями или трепетным рукопожатием. Ничего этого не случилось, мы просто вернулись в сад, к гостям, и некоторое время оставались рядом. Причем, я чувствовала себя немного не в своей тарелке. Время от времени поглядывала на Петра, понимая, что не знаю, как себя с ним вести, и что ему говорить. Правда, ему мои слова вроде бы и не требовались. Он общался с другими людьми, а меня время от времени лишь брал за руку. Да и то я спустя какое-то время отошла в сторону, а Касимов и не заметил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уехать из Москвы следовало до возвращения Федотова и Альбины. Я понятия не имела, сколько времени они собираются провести в Питере, но оказаться с ними лицом к лицу по возвращении, мне отчаянно не хотелось. Аля сходу примется делиться со мной новостями и впечатлениями, будет рассказывать об Илье, о его сыне, о том, как они «большой, дружной семьей» проводили время в северной столице, а у меня, боюсь, нервы не выдержат. И поэтому в понедельник, с утра пораньше, попрощавшись с успевшей проснуться Зоей, я отправилась на вокзал. Бабушка взяла с меня обещание, что я вскоре вернусь, как только улажу все дела, и я, конечно, ей пообещала. Правда, про себя добавила, что дел у меня крайне много. И быстро они не закончатся.