Непокорная красавица - Кинли Макгрегор

Она засмеялась, он открыл дверь и легонько подтолкнул ее к выходу. Лорелея вышла на палубу и оказалась в нескольких шагах от Джека. Он направлялся к лодке. Забыв о роли леди, она подбежала и схватила его за руку.

– Привет.

У него в лице мелькнуло удивление.

– Что ты тут делаешь?

Она заколебалась. Что-то было не так. Джек выглядел расстроенным и... да, он выглядел потерянным.

– Я иду с тобой.

Он оглянулся вокруг, потом покачал головой:

– Ты больше со мной ничем не связана.

– Нет, связана.

– Женщина, хоть раз будь разумной. Иди домой.

Она протянула к нему руку.

– Но, Джек...

Он уклонился от ее руки.

– Никаких «но». Я не хочу, чтобы ты была рядом, не хочу, чтобы ты до меня дотрагивалась. Ничего не хочу от тебя, только чтобы ты оставила меня одного!

Она отступила, слезы застилали глаза, но она не заплакала. Он не должен видеть, как ей больно. А потом ее охватила злость. Двум мужчинам, которых любила, она в лицо врала, она спасла Джеку жизнь, и вот награда! Ну и черт с ним, если он так к ней относится.

– Прекрасно. Уходи. Ты прав, здесь я дома. Я принадлежу этому миру. Здесь мне не страшны такие, как ты.

В его глазах что-то мелькнуло, но потом взгляд затвердел. Он прошел мимо нее и спустился в лодку. Сначала Лорелея не могла поверить, что он ее покинул. Она заставила себя подойти к перилам и увидела, как он гребет к берегу. Только тогда истина ударила ее изо всех сил. Джек ушел. Ему наплевать на нее. И хуже всего то, что в то время как он для нее – все в этом мире, она для него абсолютно ничего не значит.

Глава 18

Джек не посмел оглянуться. Он чувствовал на себе ее взгляд и знал, что если обернется, то уже не сможет уйти. В особенности потому, что единственное, чего ему хотелось, – это чтобы она утишила боль, наполнявшую все его существо.

«Тебе пришлось ее оставить».

И он это сделал. Она заслуживает большего, чем то, что он может ей дать. Это ей же на пользу. Она принадлежит другому миру. Миру, в котором люди умеют любить. Знают, как...

Он не закончил мысль. Слишком многое произошло за этот день, он не рассчитывал, что встреча лицом к лицу с отцом исчерпает все его силы. Он не знал, как выкарабкаться из сумятицы чувств, и единственное, чего хотел, – это бежать отсюда.

Нет, ему нужно время, чтобы подумать, пробиться сквозь водоворот эмоций.

Два дня спустя Лорелея одна сидела в каюте. Душа ее рыдала, и ей все труднее было не выдавать свое горе. Особенно когда ее навещал Джастин. Он был такой добрый. Все понимал. Все прощал.

Почему рядом с ним у нее не трепещет сердце? Почему, о, почему ее не завораживает запах Джастина? И еще за последние два дня она поняла, насколько прав был Джек: она никогда не будет счастлива с Джастином. Какое-то время они будут ладить, но потом различия в характерах уничтожат все, что их связывало.

Как часто говорила бабушка, одно дело любить мужчину, другое – с ним жить.

– О, Джек, – прошептала она. – Почему ты не можешь меня полюбить? – Лорелея прерывисто вздохнула. Она сидела за столиком и рисовала человека, который преследовал ее мысли день и ночь. А потом вдруг пририсовала ему рога и синяк под левым глазом.

– Лорелея, – окликнул ее из-за двери Джастин. Она сунула картинку в маленькое отделение для бумаг.

– Да?

Он открыл дверь и прислонился к косяку.

– Есть нечто такое, что тебе надо видеть.

Она нахмурилась:

– Что?

Джастин выглядел как ребенок, который подсмотрел, какой ему приготовили подарок на Рождество, и старается не выдать секрет.

– Придется посмотреть, иначе не поверишь.

Недоумевая, она поднялась на палубу. Команда выстроилась возле пушек, адмирал Уолингфорд смотрел в подзорную трубу. Лорелея посмотрела туда же и увидела быстро идущий в их сторону сторожевик. Но это был не какой-то там сторожевик. Это был сторожевик Моргана.

– Они подняли белый флаг, адмирал, – прокричал юный голос.

Адмирал опустил трубу и посмотрел на Лорелею с Джастином.

– Приказать снести их с поверхности моря?

– Нет, – ахнула Лорелея.

– Почему-то я так и подумал, что тебе это не понравится. – Адмирал обратился к морякам: – Будьте готовы отразить нападение, но не стреляйте без приказа.

– Есть, сэр! – раздался дружный ответ.

Лорелея неуверенно смотрела на приближающийся корабль. Откуда адмирал узнал, что это корабль Моргана? В день прибытия адмирала его не было в гавани. Как будто зная, о чем она думает, адмирал наклонился и прошептал ей на ухо:

– Я увидел на палубе Дже... – Он прочистил горло. – Джейкоба, – медленно произнес он, словно исправляя ошибку.

Лорелея уставилась на него. Он знал!.. Ее охватил ужас – неужели Джастин ее предал? А если предал, то почему адмирал не приказал схватить Джека?

– Это ловушка для него? – спросила она, не находя другой причины.

Адмирал покачал головой. Не понимая причины такого милосердия, Лорелея посмотрела, как он уходит на свое место. Когда корабли стали борт о борт, Джек прокричал:

– Прошу разрешения взойти на борт, сэр!

Адмирал подождал несколько секунд, потом ответил:

– Поднимайтесь, если сумеете.

Джек запустил в полет огромный железный крюк, он зацепился за главную мачту, и Лорелея ахнула, когда в нескольких метрах от нее приземлился Джек, скатившийся по канату с верхней палубы корабля Моргана.

Он был великолепен: длинные светлые волосы развевались вокруг озорного лица, черные бриджи и черные сапоги облегали стройные ноги, белая рубашка расстегнута у ворота, длинный зеленый камзол нараспашку.

Как ей хотелось кинуться к нему на шею, почувствовать на себе его руки, прижаться в жарком поцелуе! Но еще сильнее было желание дать ему пинка. В конце концов, он грубо бросил ее, а у нее есть гордость.

Джек стоял так близко, что она чувствовала его чистый, бодрящий запах.

– Ты сердишься на меня? – спросил он.

– С чего ты взял? Я в восторге от того, что меня укусили и бросили. – Лорелея подозрительно посмотрела на него. – Ты зачем явился?

Он улыбнулся той улыбкой, от которой она всегда слабела.

Жестикулируя, как некий великий актер, Джек сказал:

– В долине листья осыпались с деревьев, и ветви оголились. – Он вздохнул и прижал руки к груди, устремив на нее тоскующий взгляд. – Завяли цветы, а ведь их лепестки были так красивы. Мороз их погубил. Я горюю. Но если зима так холодна, должны быть другие радости. Помоги мне воспеть радость в сто тысяч раз большую, чем все бутоны мая. Я буду петь о розах на щеках моей возлюбленной... – Он протянул к ней руку. – Если бы я мог завоевать ее благосклонность, эта прекрасная леди дала бы мне такие радости, что не нужны были бы никакие другие.