Нарисуй меня (СИ) - Ланская Алина

— Что? Куда он едет? Что ты с ним сделаешь?

— Я? Да я вообще ни при чем. — Он разводит руками. — Это все она, сумасшедшая!

— Она не сумасшедшая!

— Психиатрический диагноз у нас — это клеймо, Марин. Никто не будет разбираться. — Он равнодушно кивнул. — Ты же сама поверила, что это Навроцкая наняла сестричку.

Предательство сестры отдается глухой болью. Острую я уже не могу чувствовать.

— Она сама верит в то, что выполняла распоряжения Навроцкой. С твоей сестрой было легко договориться. А с тобой, а, Марин? Будем договариваться?

— Где Максим? — Голос дрожит, вот-вот зареву. — Где он?

— Максим — самая слабая фигура в этой партии, Маришка, — ласково говорит Денис. — Максиму надо было оставаться в своем Берлине три года назад и не забирать то, что мое. Ты влюбилась в ходячий труп. Но это пройдет.

Псих! Больной псих!

Он сидит расслабленный такой, но я знаю, стоит мне шевельнуться, как он отшвырнет меня, словно котенка, да еще и накачает какой-то дрянью, как Ксению.

— Полина должна была влюбить Макса в себя, верно? Чтобы он плясал под ее дудку?

— Знаешь, я, когда увидел тебя на этой презентации, чуть дуба не дал. Понятия не имел, что вы с Полиной на одно лицо почти. Думал, пришибу ее, когда достану. Но знаешь, а ведь хорошо, что именно ты… она бы не справилась. Макс на нее не клюнул бы так, как на тебя. Спасибо провидению и тому мерзавцу, который ее сбил.

— Подонок!

— Да, извини. — Он шутовски мне поклонился. — Ты справилась лучше, Макс ведь уже написал завещание. На тебя, кстати, жаль, не успели пожениться. — Он снова зло посмотрел на Ксению. — Полина зря вчера проболталась, не ожидал. Пришлось ускориться.

— Откуда… Львов?

— Очень любит деньги, — подхватил Дугин, явно обрадовавшись, что я догадалась. — Таким, как он, не надо отказывать, Марин. Твоя ошибка.

— Куда едет Максим? — снова повторяю как заведенная. — Что ты ему наплел?

— Неправильный вопрос, — он явно издевался. — Задай другой.

— Ты болен, Денис, это по тебе психушка плачет, а не по ней. — Я кивнула на спящую Навроцкую.

— А вы думали на Грина, верно? С ним хорошо получилось. Даже не знал, кому квартиру свою сдавал. Я платил за твою сестру, когда в больнице оказалась, Мариш, я, но все думали на Алекса. Тоже пешка, мнящая себя ферзем.

— Шахматы… эти картины…

— Я рисовал, да! — Он упивается собой! Почему я раньше этого не замечала? Да никто не замечал. Максим же доверяет ему. — На первом курсе на спор копировал манеру. Понравилась моя картина у Голованова?

— Как он мог не понять, что это ты?

— Рука мастера. — Он снова шутовски поклонился. — Все это создавало правильную атмосферу, напряжение, если можно так сказать. Ты ведь ощущала присутствие Ксении, верно? И не только ты. Так что не слишком завтра все попадают в обморок, когда узнают, что она подпалила еще один дом. Не смогла простить продажу компании, ну и новую любовь.

Что? В голове ничего не укладывается.

— Я же был правой рукой Андрея, Марин. — Дугин снова качает головой. — Но он был аккуратным, я только после его смерти наткнулся на интересные счета. Представь мой шок, когда я узнал, что Ксюша жива. Думал, кукухой поехал. А сегодня за тобой следили, Мариш. Как только ты села с ней на скамейку, мне сообщили. И пришлось вот импровизировать.

Не хочу дальше слушать, но Дугин продолжает:

— Я думал их позднее свести, Ксюшу с Максом, все выглядело бы естественнее, чем сейчас, но что поделать? Надо было Андрею подальше прятать свою дочурку. И оставить бизнес мне… Я… не Ксюша, не Макс был с ней все эти годы, я терпел его самодурство, и что?!

Дугин встал с кресла и нервно заходил по мансарде. Телефон, которым он хвастался, остался лежать на сиденье.

— Так потому и не тебе оставил, что ты не смог, не смог сделать то, что сделал Макс. Ты не получишь этих денег! Что бы ни случилось с Максимом. А с ним ничего не случится, ты понял?

Тоже вскакиваю на ноги, подхожу ближе к креслу. Он не обращает внимания, его лицо исказилось, стало злое и… обиженное.

— Я собирался утешать молодую вдову, Марин. И, поверь, утешу. Мы с тобой обязательно договоримся, я знаю способ.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ксения снова зашевелилась, застонав.

Дугин подошел, склонился над ней, а я, не дыша, не отводя взгляда от его спины, потянулась за телефоном.

Тот же ПИН, что и у меня. Не соврал. Полностью скопированная телефонная книга. Пара движений, и гудок пошел.

Бросаюсь к двери, у меня всего несколько секунд. Пожалуйста, Макс!

— Максим! Макс! — кричу в трубку, которую уже вырывают из моей руки. — Никому не верь, слышишь! Никому! Это подстава!

Телефон летит на пол. А я прижата спиной к двери так, что не могу дышать.

— А разве я не говорил тебе? — шепчет, касаясь моих губ. — Макс сейчас в надежных руках, не переживай.

Глава 64

— Никому не верь, слышишь! Никому! Это подстава!

Ее крик рвется из динамика, я поворачиваю голову направо и вижу, как рядом дергается рука с кастетом.

— Марина! Где ты?

Связь обрывается… твою же…

— Марина!

— Дай сюда! — Вырывает телефон, едва не задев металлом. — Поворот!

Еле вписались, но сбавлять скорость не собираюсь.

— Набери ей!

— Не берет, — отвечает через несколько секунд. — Уверен, что это она звонила?

— Она! Филимонов должен с ребятами быть уже где-то рядом. Позвони!

— Я отправил его на один из объектов, Макс! Два часа назад. И точно знаю, что он до сих пор там.

— Не понял. — Пальцы до боли впиваются в кожаный руль.

— Никто не спешит тебе на помощь, Генварский. Никто. Кроме меня. Я догадался, что происходит, только когда мне доложили о твоем звонке Дугину. Денис потом сразу куда-то свалил. Как думаешь, почему он не предупредил СБ?

День? Предатель? Все знал с самого начала? Возможно. Не простил, значит, что Андрей не оставил ему компанию.

— Уже прослушку в офисе натыкал? Саша, я даже не удивлен. Денис, значит, с ней в доле?

— С Ксенией? Возможно. — Грин нервно застучал кастетом по панели. — Марина жива, она просто наживка. Я был прав.

Или врет? Тоже играет? Подстава?

Уже жалею, что остановился, позволил ему ехать со мной.

— Еще раз набери, звони, пока не ответит. Кто-то должен ответить!

— Скелеты, которые могут всплыть, — это и есть воскресшая дочка Андрея?

Грин пытается сложить части пазла в картинку и не догадывается о том, что я уже думаю, как выбросить его из тачки!

— Как детей развели! — Альбинос взбешен. На громкой связи опять длинные гудки. Не отвечает! — Тебя заставили продать компанию, меня — купить, а бабки теперь отдашь Ксении за свою девочку, так планировалось?

— Да! Тебя никто не заставлял покупать.

— За такие деньги? — Грин чуть не подпрыгнул. — Мне выбора не оставили, когда свадьба сорвалась. Без тестя у меня нет шансов здесь закрепиться, не поглотив тебя.

Наследство. Деньги. Убеждаю себя, что ей просто нужны деньги. Она не тронет Марину, пока не получит деньги. И меня, точнее мою голову. Ксюша, что же с тобой произошло?

— Диагноз хоть верен? А то как-то слишком вовремя.

— Не знаю. Уже не уверен.

Дорогу перекрывает здоровый грузовик с бревнами, еле успеваю затормозить.

— Эй! Легче!

— Вываливай, Саш. — Выруливаю на обочину. — Дальше я сам.

Грин лишь головой качает.

— Это теперь мое дело, Макс. Я бабки не выкидываю на воздух. И не люблю, когда из меня идиота делают. Так что едем вместе. Еще долго?

— Почти приехали. Ей не нужна компания. Только деньги. И я.

Подстава. Она права, верить никому нельзя.

Грин отвлекается на свой мобильный. Вовремя. Даже не успевает ничего сделать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вижу в зеркале, как он пытается подняться с пыльной дороги. Извини, Алекс, верить никому нельзя.

А вот и дом Андрея. Старая двухэтажная деревянная дача стоит здесь уже лет сорок.