Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность - Коллектив авторов

Обращение к анализу историографии, перемещение познавательного интереса на глубинную причинность и взаимосвязанность помогает понять, каким образом могли появиться те или иные мифологизированные образы и события. Причем речь идет не о ревизии истории войны, а о том, как она транслируется и трансформируется. На этом этапе возникает этическая проблема для историка, осознающего свою ответственность за отображение прошлого и настоящего, которое он разделяет со своими современниками. Ведь помимо необходимости в объективной истине есть еще многое другое, что продиктовано человеческим фактором: эмоции и эмоциональная вовлеченность в прошлое, коллективная идентичность, отношение социума к тому или иному событию, политика и т. д. Однако и явная недобросовестность и манипулирование исторической памятью недопустимы, тем более возможности для проверки того или иного события на современном этапе не представляют ни технической, ни идеологической сложности.

Раздел 4. Освободительная миссия Красной Армии в Европе в 1944–1945 гг

А. И. Борозняк. Надписи на стенах рейхстага – памятник освободительной миссии Красной Армии в Европе[549]

Красная Армия идет по улицам Берлина… Возвысимся на минуту над событиями часа, задумаемся над значением происходящего… Если все свободолюбивые народы могут теперь за длинным столом Сан-Франциско говорить о международной безопасности, то это потому, что русский пехотинец, хлебнувший горя где-нибудь на Дону или у Великих Лук, углем пометил под укрощенной валькирией: «Я в Берлине. Сидоров»… Мы в Берлине: конец фашизму…

Илья Эренбург. 27 апреля 1945 г.[550]

Весной 1945 г., когда командование Красной Армии начало осуществление операции по захвату Берлина, рейхстаг был превращен в хорошо укрепленный очаг круговой обороны. Для советских солдат это здание стало ненавистным символом нацистской агрессии. Лозунг «Водрузить над рейхстагом Знамя Победы!» вел в бой войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Штурм рейхстага продолжался 30 апреля и 1 мая 1945 г. Над куполом полуразрушенного здания взвилось Знамя Победы.

Тогдашний командир огневого взвода 469-го полка 150-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза Иван Клочков вспоминал о том, что происходило 2 мая: «Возле рейхстага царит оживление. Сюда поодиночке и группами тянутся пехотинцы, танкисты, артиллеристы, саперы, химики, медики. Они дошли до Берлина и стремятся засвидетельствовать это на стенах последнего оплота гитлеризма… В то время, как наши товарищи начали ставить автографы на рейхстаге, 301-я и 248-я стрелковые дивизии завершали последний трудный бой за имперскую канцелярию… Первая наша группа возвращалась из рейхстага полная впечатлений. Товарищи наперебой рассказывали о том, как они его осматривали, оставляли на стенах подписи… Надписи были сделаны всевозможными красками, углем, углем, штыком, гвоздем, походным ножом. Но чем бы ни писал воин, чувствовалось, что он вкладывает в это душу и сердце»[551].

На многочисленных фотоснимках и кадрах кинохроники мы видим: автографы советских солдат и офицеров покрыли закопченные, испещренные снарядами внешние стены рейхстага и его внутренние помещения. Среди этих надписей есть и знаменитая: «Мы пришли сюда, чтобы Германия к нам не ходила». Простые люди, выжившие в пламени войны, подписали – за себя и за павших товарищей – акт о безоговорочной капитуляции гитлеровского режима, еще до того, как его завизировали полководцы и политики. Всю мировую печать обошли фотографии стен рейхстага, сделанные фронтовыми корреспондентами Яковом Рюмкиным, Евгением Халдеем, Иваном Шагиным, Виктором Теминым, Олегом Кноррингом, Федором Кисловым, Анатолием Морозовым, Марком Редькиным и другими признанными мастерами.

Около 40 лет назад участник штурма Берлина поэт и журналист Евгений Долматовский в книге «Автографы Победы» бережно свел воедино многочисленные фотодокументы. Он не только воспроизвел надписи на стенах рейхстага, но, следуя примеру Сергея Сергеевича Смирнова и Константина Симонова, с помощью газеты «Красная звезда» и Центрального телевидения отыскал немалое число ветеранов войны, расписавшихся на стенах рейхстага[552].

* * *

Весна Победы над поверженным фашизмом быстро сменилась заморозками холодной войны. Здание рейхстага оказалось на территории британского сектора. Западный Берлин стал эпицентром ожесточенной европейской и глобальной конфронтации. Под видом ремонта происходило планомерное уничтожение всего, что напоминало о подвиге Красной Армии, о советских жертвах и о советских победах в войне. В 1954 г. был взорван купол, над которым было водружено Знамя Победы. Западноберлинские власти распорядились спешно «зачистить» закопченные до сплошной черноты стены рейхстага. С их поверхностей были тщательно соскоблены все надписи советских солдат. Финансирование осуществлялось из Бонна, где располагались парламент и правительство ФРГ. Многие тысячи автографов солдат Красной Армии были утрачены безвозвратно.

Но в ноябре 1963 г. в фонды, а затем и в экспозицию, Центрального музея Советской Армии (ныне Центральный музей Вооруженных сил) были включены прибывшие из Западного Берлина четыре плиты. Каково же происхождение этих уникальных экспонатов? Четыре фрагмента внешней облицовки здания рейхстага с четко различимыми русскими фамилиями можно и сегодня видеть в зале, где находится Знамя Победы. Как были спасены эти реликвии? Как они оказались в Москве? В 1965–1970 гг. в ведущих советских изданиях излагалась захватывающая версия о том, как западноберлинские антифашисты, действуя на свой страх и риск, сумели секретно переправить ценнейшие реликвии в нашу столицу[553]. Но все было куда прозаичнее: транспортировка специального груза осуществлялась вполне легальным путем – на основе финансовой договоренности первого секретаря посольства СССР в ГДР Виктора Белецкого с дирекцией строительной фирмы, осуществлявшей реконструкцию здания рейхстага. Микроавтобус посольства подъехал, как условились, к вагончику строителей, ящики, весом каждый в десятки килограмм, были погружены в микроавтобус и перевезены в здание советской дипломатической миссию на Унтер-ден-Линден, а затем уже переданы на хранение в Центральный музей Вооруженных сил[554].

Что касается внутренних помещений рейхстага, то стены и потолки наглухо (надеялись, навсегда!) облицевали панелями, под которыми скрыли следы боев, фрагменты первоначальной архитектуры, а главное – автографы советских солдат. От надписей, оставленных победителями, не осталось ни одного видимого следа. Так происходило вытеснение нежелательных остатков недавнего прошлого. Стерильно белые листы прочного гипсокартона обратились в белые пятна истории.

В 1990 г. произошло объединение Германии, и заседавший с 1949 г. в Бонне Бундестаг ФРГ принял решение о переносе столицы в Берлин и, соответственно, о переезде парламента в бывшее здание рейхстага. Для его реконструкции был объявлен международный конкурс, который выиграл всемирно знаменитый британский архитектор сэр Норман Фостер. Автор множества оригинальных сооружений на всех континентах, он именует себя последователем великого русского ученого Владимира Шухова, достигавшего, как и Фостер, неповторимой красоты своих новаторски-индустриальных проектов.

Одним из условий конкурса было сохранение следов истории в здании рейхстага. По распоряжению Фостера гипсокартонные панели были демонтированы, и удивленным взглядам рабочих, инженеров и архитекторов открылись «русские граффити» (так принято в нынешней Германии именовать надписи солдат и офицеров Красной Армии).

Началась – вопреки многочисленным требованиям ряда немецких политиков – научная реставрация автографов Победы. Норман Фостер был непреклонен: «Мы не можем скрыться от истории. Для нашего общества имеет решающее значение то, сможем ли мы, лицом к лицу с будущим, сохранить память о трагедиях и страданиях прошлого. Именно поэтому для меня важно сохранить эти надписи… Следы прошлого на стенах говорят об эпохе выразительней, чем любая историческая выставка»[555]. С аналогичным заявлением выступил главный хранитель исторического наследия Берлина профессор Гельмут Энгель: «Надписи – это лучшее доказательство того, что в германской истории был этап, когда один человек по имени Гитлер поставил под вопрос само существование немецкого народа. Надписи – это огненные письмена на стене, предупреждающие парламентариев, чтобы они никогда больше не допускали повторения этого»[556].

Профессор Рита Зюссмут, председатель (работавшего пока еще в Бонне) бундестага, была видным функционером партии христианских демократов. Но, в отличие от многих своих коллег по ХДС, она хорошо понимала значение открывшихся надписей. В 1995–1996 гг. Зюссмут установила прямой контакт с Фостером, с российским посольством в Берлине, с профессором Энгелем. Совместно с российским послом в ФРГ Сергеем Крыловым были определены участки надписей, которые предполагалось сделать доступными для обозрения.