Ученик ведьмы - Элизабет Бойе

— Нет! Гизур! — с болью и неверием вскричали Ивар и Скапти, опрометью бросаясь к краю бездны, но было уже слишком поздно. Эхо взрывов и заклятий еще долго гремело в бездонной глотке шахты, с каждым разом все слабее, пока все не стихло. Ивар и Скапти глядели друг на друга, не в силах шевельнуться.

Кто-то, оскальзываясь в грязи, подошел к нем в наступившей темноте, и они очнулись. Это был Эйлифир, а за ним, не отступая ни на шаг, следовали остальные альвы, перепуганные и раздраженные.

— Вы целы? — шепнул Эйлифир. — А где же Гизур? И Лоример?

— Сгинули, — без выражения ответил Ивар. — Свалились в эту ужасную бездну.

Альвы ошеломленно опустились на землю, не в силах оторвать глаз от дымившейся перед ними черной дыры шахты. Луна с неодобрением выглянула в разрыв нависших клубов дыма и осветила торф, выжженный там, где падали молнии, и обрушенную до основания башню. Финнвард плакал, не стесняясь, и Флоси пытался его утешить.

— Он не применил заклятье бегства? — спросил Финнвард, размазывая по лицу сажу пополам со слезами. — На сей раз он действительно покинул нас навсегда?

— Боюсь, что так, — мягко ответил Эйлифир. — Придется нам идти дальше одним.

— Это невозможно, — с горечью отозвался Эгиль. — Кто мы без Гизура? Шайка олухов.

Ивар поднял глаза от обугленного края шахты. Комочки торфа и мелкие камешки все еще осыпались в безмолвную тьму, пахнущую горелой землей.

— Мы должны идти. Нет смысла оставаться здесь. Гизур прихватил с собой Лоримера, осыпая его заклятьями огня. Сомневаюсь, чтобы еще что-то осталось от древней высохшей болотной мумии. Гизур мог бы спастись, но он избрал… избрал иное. Нельзя допустить, чтобы его смерть оказалась напрасной.

Скапти был так потрясен, что даже не мог дергать себя за ухо.

— Лоример так или иначе убил бы его, это-то было ясно. Ну почему не меня схватил Лоример, падая в бездну!

— Лучше бы меня, — горько сказал Флоси. — Ведь все началось с моей вины. Это я убил выдру.

Эйлифир встал.

— Негоже так говорить. Гизур мертв, и мы ни в чем не можем себя обвинить. Он знал, что рискует жизнью, когда согласился нам помочь. Я думаю, лучше нам уйти отсюда, на случай, если Лоримеровы гномы поджидают его неподалеку.

Альвы молча выгребли свои мешки из-под обвалившихся камней башни и двинулись к дальнему выходу. На сей раз с воротами не произошло ничего неблагоприятного; путники прошли через них и остановились по ту сторону, в темноте, чтобы решить, куда идти. Финнвард шлепнулся на камень, делая вид, что ему надо зашнуровать сапоги. Флоси завис над ним, ожидая обычных жалоб. Финнвард зажмурил глаза, хмурясь и что-то бормоча себе под нос.

— Влево, влево, — бормотал он и в. изумлении открыл глаза. — Я уверен, что нам следует идти налево, и это небывалый случай, потому что обычно я ничего не могу решить. Я услышал это так же ясно, как если бы голос шепнул мне на ухо.

Флоси с отвращением помотал головой:

— Финнвард, ты, по-моему, совсем спятил, если только было с чего. Голос, надо же! Только послушайте его, несет чепуху, точно выживший из ума старик.

— Нет, Финнвард прав, — сказал Скапти. — Надо идти влево. Через три дня мы благополучно выберемся из Лабиринта. Ты забыл, что Лоример тоже сгинул. На сей раз Лабиринт нас не подведет.

Они шли через круг, насколько хватило сил, а когда совсем устали, на скорую руку разбили лагерь. Эйлифир вызвался первым нести стражу и вскарабкался на торчащий возле лагеря камень, а все прочие улеглись спать. Никто не спал крепко, кроме Эгиля, который от усталости так храпел, что всех извел. Флоси метался и бормотал, словно дрался с кем-то во сне.

Когда наконец наступило утро, Эйлифир отвел Ивара в сторону и с ним прошел назад около полумили — до самого входа в круг. Там он молча указал на землю. Мягкая почва была изрыта копытами пятнадцати-двадцати коней, ехавших направо.

— Спешили, — заметил Эйлифир. — Быть может, они объедут круг и найдут выход на той стороне. Или вовсе не смогут выбраться, если, как мы, забредут в болота.

— А может, они именно болота и ищут, — заметил Ивар, почему-то внутренне содрогнувшись. — Но ведь это глупость, правда? Лоример мертв.

— Да, но насколько? Ты же знаешь, что его уже не раз убивали. Впрочем, ничто не горит так хорошо, как высохшая болотная мумия. В иных краях не всегда наберешь хвороста на костер.

— Что ты на самом деле обо всем этом думаешь, Эйлифир? — Ивар встал лицом к лицу с альвом, меряя его пристальным взглядом.

Эйлифир глядел на него все так же загадочно:

— Думаю, что лучше нам вернуться в лагерь, и поскорее, не то Финнвард изнеможет от страха, что мы пропали навсегда. Разве это не удивительно, как быстро развивается его ясновидение? Порой, чтобы подтолкнуть замешкавшуюся Силу, довольно какого-нибудь несчастья. А Скапти и вовсе изумителен, верно ведь?

Ивар медленно кивнул:

— Ладно, я все понял. Я не буду больше тебя расспрашивать.

— Отлично. Какое счастье! Я и так бы ничего тебе не сказал. — И Эйлифир погрузился в молчание, которого не прерывал уже до конца Дня.

Когда они вернулись в лагерь, их угостили водянистой похлебкой из сушеной рыбы и жидковатым чаем. Альвы то подолгу мрачно молчали, то огрызались из-за всякого пустяка.

— Теперь нам конец, — сказал Флоси. — Что мы можем без Гизура? Мы еще и от йотунов не отделались. Они загребут и меч, и Ивара без малейших угрызений совести.

— Меч? — сварливо отозвался Эгиль. — Где это ты увидел меч? Может быть, глаза тебя обманывают, Флоси? У нас нет меча, и я что-то сомневаюсь, что когда-нибудь будет.

— Чепуха, — отрезал Ивар. — Меч здесь, в Лабиринте, а мы просто на неверной стороне. Надо выйти и начать все сначала, чтобы найти южный вход во внутренний круг.

Финнвард покачал головой:

— Вряд ли я смогу заставить себя снова войти в Лабиринт, если счастливо из него выберусь. По правде говоря, меня туда и битюгом не затащить.

Так проходили дни и ночи, проведенные ими в Лабиринте. Последний лагерь был разбит после захода солнца почти под самой внешней стеной Лабиринта. Утром, едва развиднелось, путники поспешили прочь от Лабиринта, не единожды оглянувшись назад. Этот день прошел в поисках безопасной вершины с помощью маятника. Пробовали трое, и из них лишь двоим удалось получить от маятника хоть какой-то положительный ответ. Причем никто не получил два одинаковых результата подряд. Это всех немало огорчило и встревожило. К концу дня стало ясно, что они заблудились. Они пытались вернуться назад по своим же следам среди скал и острых утесов, но положительно не могли припомнить никаких примет.

Даже с высоты уже нельзя было различить огромные витки Лабиринта.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});