Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Хедив умер! Машаллах! Так было угодно Аллаху! Хедив умер!

С помощью азбуки Морзе об этом событии сообщили из Каира по всем провинциальным городам Египта. Оттуда новость распространялась по всей стране подобно лесному пожару. В этом и крылась причина многоголосых криков плакальщиц «ли-ли-лили», разносившихся над Нилом.

– О горе, – с легкой иронией в голосе заметил Эмиль Бругш. Картер смотрел на людей, которые в темноте стремились пробиться на и без того переполненный корабль.

– Смерть хедива не предвещает ничего хорошего для страны? – осторожно поинтересовался Говард.

– Знаете, мистер Картер, – ответил Бругш, – я так давно живу в этой стране, что меня уже ничто не впечатляет. Я пережил двух египетских вице-королей, и после смерти каждого казалось, что хуже и быть не может. Но каждый раз я ошибался Было бы удивительно, если Тауфик-паша умер собственной смертью. Конечно, в этой стране это не является нормой, но Тауфик был не таким уж старым, хотя и выглядел неважно.

– Я надеюсь, вы не обвините в этом несчастье англичан мистер Бругш! Я знаю, нас, англичан, в Египте не очень любят Но без нас в этой стране было бы еще больше хаоса. Вам ведь известно, что Египет признали банкротом и мы вместе с французами выплатили долги измученной страны.

– Да, но какой ценой, мистер Картер! Египет практически перестал существовать. Лорд Кромер хотя и носит официально титул британского генерального консула, но на самом деле он – король Египта, а хедивам досталась лишь роль статистов. Кроме того, все важные посты в правительстве, в финансовом ведомстве занимает сэр Риверс Уилсон – англичанин! Этим все сказано.

Слова Бругша долетали до Картера, будто журчание ручья. Он слышал его голос, но все мысли были о таинственной даме.

– Это – она. Это должна быть именно она! – произнес Говард вполголоса.

– Что вы говорите, мистер Картер? – Бругш приложил ладонь к уху.

Картер растерянно взглянул на него и ответил:

– Ах, ничего.

Колесный пароход отчалил и вновь отправился в путь. С берегов Нила, которые южнее Асьюта сходились ближе, чем где бы то ни было, крики плакальщиц доносились особенно громко. Виски возымел действие. Говард чувствовал, как его руки и ноги тяжелеют. Он уже опасался, что не сможет самостоятельно спуститься на нижнюю палубу. Картер поднялся и, не говоря ни слова, шатаясь, побрел к узкой лестнице, которая вела на кормовую палубу.

Внизу уже воцарилась тишина. Картер с трудом взобрался на свой чемодан и положил кожаную сумку под голову вместо подушки. Его последние мысли были о Саре, потом им овладел сон. Пронзительный крик петуха из клетки разбудил Говарда. Уже наступил день, и пароход медленно плыл вверх по течению. Картер чувствовал себя несчастным. Он все еще не избавился от усталости, но о сне нечего было и думать, потому что все вокруг наполнилось шумом и стало походить на восточный базар.

Какой-то мужчина с погнутой металлической канистрой за спиной продирался через кормовую палубу и выкрикивал непонятные слова. На канистре было написано «кахва», что, очевидно, означало «кофе». Картер принял предложение продавца. Тот из бокового краника канистры наливал всем желающим горячий черный пенящийся напиток в маленький стаканчик. Продавец, улыбаясь, терпеливо ждал, пока Картер выпьет, потому что у него был лишь один стакан.

Все утро Говард искал глазами Бругша, единственного, кто мог обеспечить ему проход на верхнюю палубу. Когда немец не появился и в обед, Говард обратился к дежурному матросу у двери, который неусыпно следил за разграничением пассажиров по классам. Картер попросил его позвать на палубу мистера Бругша.

Матрос закрыл вход решеткой и исчез. Прошло много времени, когда тот наконец вернулся с ответом: мистер Бругш сожалеет.

«Я, видимо, обидел его вчера вечером своим внезапным уходом, – пронеслось у Картера в голове. – Но как извиниться, если Бругш даже на глаза не показывается?» Однако еще больше, чем Бругш, Говарда интересовала загадочная дама с верхней палубы. Но и она за весь день не показалась ни разу. «Неужели это алкоголь так предательски повлиял на чувства, – думал Картер, – что теперь я преследую фантом человека, по которому тосковал, но который был слишком далеко?» Конечно, в жизни бывают странные совпадения. Но ее внешний вид, жесты, происхождение и потаенные взгляды, которые она бросала на Говарда, не оставляли ему никаких сомнений.

Прощаясь с ним в Сваффхеме, Сара заверила его, что любит. Почему же тогда она вышла замуж за Чемберса? Женщины иногда бывают непостижимы. Так же тяжело было понять ее теперешнее поведение. Ведь не было никаких причин для такой игры в прятки. Или все же это была не Сара? Говард злился на себя. Почему ему не хватило смелости просто заговорить с ней, если он был так уверен?

Для Картера, заваленного со всех сторон ящиками, мешками и клетками с животными, день на кормовой палубе тянулся бесконечно долго. Находясь в полупьяном состоянии, Говард был одержим женщиной, которую отчаянно любил, но обстоятельства мешали ему встретиться с Сарой и вселяли в него неуверенность.

Часами Картер, как крокодил, подстерегал добычу, глядя на поручни верхней палубы, – больше снизу ничего не было видно. Он представлял, как они заживут с Сарой, и эти картины овладели его сознанием. Говард поймал себя на мысли, что представляет, как ласкает грудь Сары, как обнимает ее сзади, как раздвигает коленями ее бедра, наполняя ее наслаждением. Возможно, два года назад он был еще подростком, но теперь стал мужчиной и мог овладеть Сарой со всей страстью. Ему было все равно. Он был готов бороться, пока она не будет принадлежать ему…

Еще одна ночь спустилась над долиной Нила. На кормовой палубе уже не царило безудержное веселье, как за день до этого. Египтяне оплакивали смерть своего вице-короля. Они стояли на коленях, склонив голову к востоку, некоторые даже бились лбом о палубу. В стороне, присев на свой чемодан, Картер наблюдал, как мужчины, которые еще вчера музицировали полночи, кричали и танцевали, теперь пребывали в молчаливом трауре. Лишь с верхней палубы доносились приглушенные голоса да с берега Нила долетал уже знакомый плач «ли-ли-ли-ли-ли».

В течение ночи, которую Говард провел в полусне, у него созрел план. Около шести часов утра пароход должен был приплыть в Луксор. Картер хотел сойти на берег одним из первых, чтобы ни Сара, ни мистер Бругш не могли от него улизнуть. Едва забрезжил рассвет, Говард уже стоял со своим чемоданом у правого борта близ выхода.

Картер много слышал о Луксоре, об элегантных набережных, светских отелях и роскошных магазинах, в которых одевались знаменитости и богачи со всего мира. Но рано утром, когда пароход приблизился к причалу, Луксор выглядел немного убогим и жалким, а люди – скорее бедняками. Этому были свои причины. В такой ранний час не спали лишь дети-попрошайки, носильщики и погонщики ослов.

Как и было запланировано, Картер сошел с корабля одним из первых и подыскал место, откуда можно было наблюдать за сходнями. Это было не так-то просто, поскольку народу на борту находилось превеликое множество: пассажиры, носильщики и слуги, которые, толкаясь и ругаясь, медленно продвигались вперед, а с берега уже поднимались на борт новые пассажиры.

Прошло двадцать минут, прежде чем поток пассажиров направился в обратную сторону. Ни Сары Джонс, ни мистера Бругша не было видно. Картер в нерешительности бросил свой чемодан и вернулся обратно на корабль, чтобы отыскать пропавших пассажиров.

Матрос, к которому Говард часто обращался с вопросами во время плавания, лишь пожал плечами. Только после того как Картер дал ему пиастр, он припомнил, что немец и молодая леди покинули пароход еще ночью на промежуточной остановке в Кене.

– А как же моя папка с рисунками? – сердито вскричал Говард. – Я ведь оставил ее на хранение мистеру Бругшу!

Матрос покачал головой и поднял руки к небу.

– Иншаллах, мистер, да будет угодно Богу.

Глава 15

Картер нанял в долине Нила погонщика ослов и спросил у него о самом дешевом пансионе. Тот, недолго думая, ответил:

– «Маамура пэлэс», мистер!

– Послушай, – повторил Говард, – я ищу самую дешевую квартиру в Луксоре. Дорогую я не могу себе позволить. Я хоть и европеец, но сейчас сижу без работы. Ты меня понимаешь?

– Мистер без работы. – Погонщик сочувствующе кивнул. – «Маамура пэлэс».

Отель на одной из боковых улочек Шариа-аль-Махатта, которая вела на вокзал, оказался совсем не таким помпезным, как можно было судить по громкому названию. На улицу выходило всего по два окна на каждом этаже, номеров тоже было мало. Пятиэтажный дом, втиснутый между кожевенной фабрикой и магазином, действительно предназначался для постояльцев со скромным достатком.

Пожив в Амарне, Говард привык к спартанской обстановке, и его не могла испугать бедная обстановка номера: заржавевшая кровать с заплесневевшим матрацем, стул,.стол с фарфоровой миской и деревянный брус для одежды вдоль всей стены. Изумляли только двери в номера – метр в высоту и по размеру туловища в ширину, так что пролезть в комнату можно было, лишь согнувшись в три погибели. Как оказалось впоследствии, это было преимущество.