Вторая гробница - Филипп Ванденберг

Таким Говард Картер археолога еще не видел. Он привык воспринимать Питри как человека, которого ничто не может вывести из себя, даже своеобразный характер его жены Хильды. Когда он топтал ногами обрывки письма на полу, то казался совершенно другим человеком. Питри был вне себя от злости. Даже Хильда, которая держала бразды правления этого брака, не решалась подойти к нему.

Пока Питри, заложив руки за спину, энергично ходил по скудно меблированной комнате, Картер и Ньюберри озадаченно смотрели на стол, где еще стояла посуда с остатками ужина.

– Мне жаль вас, мистер Картер, – произнес Питри после того как немного успокоился. – Я надеялся сделать из вас известного археолога. Но вы же видите, как эти борзописцы все обставили Единственное, что они могут, – это перекладывать стопки документов с одного стола на другой. Так же они обращаются и с живыми людьми. Поверьте мне, мистер Картер, письменные столы – это смерть для любого исследования. Здесь, – он постучал указательным пальцем по столешнице, – здесь нужно заниматься наукой, а не в кабинетах Каира и Лондона.

Последние недели сезона медленно и безутешно подходили к концу. Питри с помощью четырехсот батраков обнаружил в песке больше находок, чем все его предшественники. В основном это были рельефные камни с надписями и изображениями из жизни древней столицы Ахетатон.

Тем временем Говард Картер заканчивал свое последнее задание – рисовал план города Ахетатон. Иногда он проходил до двадцати миль в день, и за короткое время у него развился такой глазомер, что Говард мог определить расстояние с большой точностью, а измерительная лента нужна была только для контроля.

Одновременно с обзорным планом Картер выполнял детальные зарисовки отдельных строений, вплоть до мельчайших подробностей. В соответствии с предметами, которые батраки находили внутри несущих стен, Картер, посоветовавшись с Флиндерсом Питри, иногда даже отваживался давать зданиям названия.

Чертежи Картера тем временем так увеличились в объеме, что ему трудно было носить их все в одной папке. Селима вызвалась помогать Говарду в его многомильных путешествиях по городу. Нубийская девочка быстро прижилась у англичан и, конечно, понимала, что ее приключения в Тель-эль-Амарне вскоре закончатся.

– Картер-эфенди, – сказала Селима по дороге домой после долгого рабочего дня, – ты поедешь обратно в Англию?

Говард застенчиво улыбнулся.

– Нет, Селима, для меня в Англии больше нет места. Я останусь в Египте.

Они еще немного прошли молча. Потом Селима снова спросила:

– Ты любишь эту страну, Картер-эфенди, правда? Ты любишь Египет больше, чем Англию?

– Не в этом дело, Селима. У меня свои причины, по которым я не хочу возвращаться в Англию.

Селима подняла указательный палец вверх и вскрикнула:

– А, я понимаю, ты боишься полиции!

– Ты считаешь, я что-то натворил? Нет, тут я могу тебя успокоить. Это не та причина, по которой я не хочу ехать в Англию.

– Тогда я знаю! – Селима снова подняла указательный палец.

– Ничего ты не знаешь!

– Наверное, из-за женщины. Я угадала, Картер-эфенди?

Сначала Говард замолчал, но, догадываясь, что Селима так просто не отстанет от него, ответил:

– Да, причина в женщине. Именно поэтому я не хочу возвращаться в Англию. Теперь ты довольна?

Селима понимающе кивнула, но теперь на ее лице можно было прочитать печаль.

– Ну и дела, – наконец произнесла она и повторила: – Ну и дела…

Когда показался дом археологов, девочка вдруг остановилась и взглянула на Говарда.

– Она была неверна?

– Неверна?

– Ну да, женщина должна быть верна мужчине, иначе… – Она сделала движение рукой, будто взмахнула плеткой. – Ты не должен грустить, Картер-эфенди! На свете есть много женщин.

Картер рассмеялся и продолжил путь, а Селима снова остановилась.

– Картер-эфенди, Англия – красивая страна?

– О да, – ответил Говард, – очень, очень красивая.

– Красивее, чем Нубия?

– Я не был в Нубии, Селима. Но наверняка Англия совсем Другая, не такая, как Нубия. Там нет пустынь, там везде зелень. В некоторых городах больше жителей, чем во всей Нубии, Они говорят на другом языке. А зимой в Англии так холодно, что люди надевают на себя много одежды сразу. Можешь себе такое представить?

Селима поморщилась.

– Нет! – коротко ответила она.

На следующее утро Селима исчезла. Перси Ньюберри, который вставал раньше всех, первым заметил ее отсутствие, потому что Селима спала на кухонной лавке. Ничто в мире не могло заставить спать ее на кровати.

– Этим местным вообще доверять нельзя! – возмутилась миссис Питри, – Я не удивлюсь, если она нас обокрала. Флиндерс, Перси, Говард! Осмотритесь вокруг, может, что-то пропало. Нам нужно сообщить в полицию.

Потребовалось много усилий, чтобы осмотреть весь дом и успокоить Хильду. Ничего не пропало.

– Неблагодарное создание! – ругалась миссис Питри. – А я еще обещала взять ее с собой в Англию. Она могла бы пригодиться при ведении домашнего хозяйства. Такой шанс этой девчонке больше не представится!

Флиндерса Питри исчезновение Селимы не так расстроило, как Хильду. Он пожал плечами и сказал:

– Знаешь, Хильда, возможно, девочка не считала твое обещание шансом. Возможно, она просто боялась жизни в далекой незнакомой стране.

Картер одобрительно кивнул.

– Да, наверное, она испугалась.

На следующий день Питри рассчитал батраков. Раис Мехмед Заки оставил лишь пару работников, которые упаковывали важные находки в деревянные ящики. Питри приказал их отправить в Минью. Заки доверили задание охранять дом с ящиками, пока их не увезут в Каир.

– А как же вы, мистер Картер? – спросил Питри в один из последних дней. – Вы точно хотите остаться в Египте? Вы хорошо над этим подумали?

– Да, сэр, – ответил Говард. – Я попытаюсь пробиться. Может, где-нибудь будет нужен рисовальщик почтовых открыток, в Луксоре или Асуане, где богатые люди проводят отпуск.

– Вы хотите ехать в Луксор?

– Здесь я все равно не смогу остаться, сэр. Здесь я просто умру с голоду.

– Я, собственно, за вас не беспокоюсь, мистер Картер. Вы молодой, образованный человек. Наверняка найдете свой путь. у меня есть идея. Когда будете в Луксоре, пойдите со своим планом Ахетатона к Эдуарду Навиллю.

– Сэр, вы же хотели забрать планы с собой в Англию!

– Да, я так хотел. Но думаю, что эти планы сейчас для вас намного важнее. Когда Навилль увидит чертежи, он непременно возьмет вас рисовальщиком. Если, конечно, у него осталась в голове хоть искра ума.

– Вы действительно так думаете?

– Я же сказал: если у него осталась в голове хоть искра ума, он наверняка еще осознает реальность. Навилль, да будет вам известно, всегда немного витает в облаках. Он напыщенный, как павлин, и, одетый с иголочки, гордо вышагивает по участкам раскопок. Единственное, что есть у него привлекательного, – это его молодая жена Маргарита. Она графиня, к тому же невероятной красоты.

– Вам не особо нравится Навилль?

– Никто терпеть не может этого надутого дуралея. Он ведет себя так, будто сам сочинил историю Египта. У него на лбу написано три звания доктора наук: филологии, литературы и теологии. Египтологию он изучал у профессора Лепсиуса в Берлине. Сам он родом из Женевы. До того как он стал ведущим археологом Фонда исследования Египта, Навилль работал в Королевском колледже.

– И вы думаете, у меня есть шансы устроиться у Навилля?

– Почему нет? Насколько я знаю, у Навилля уже есть два ассистента, но хороший рисовальщик нужен всегда. Попробуйте!

Расставание далось Картеру тяжело. Миссис Питри едва не плакала, а Флиндерс Питри сунул Говарду пятьдесят пиастров так, чтобы не увидела жена. Подмигнув, Питри сказал, чтобы Говард отдал деньги, когда разбогатеет. Перси Ньюберри обещал держать Картера в курсе всего, что происходит в Сваффхеме, и отправлять иногда английские газеты до востребования в Луксор.

Около полудня Говард и раис Мехмед отправились на двух ослах в Минью, откуда в пять часов отплывал пароход в Луксор. Багаж Картера состоял из чемодана, который он привез еще из Англии, и папки с планами Ахетатона. В кожаную сумку, болтавшуюся на шее, Картер положил все свои деньги, паспорт и фотографию в серебряной рамке.

Если быть честным, то его бегство в Египет не увенчалось успехом. Это была попытка поехать на другой континент, подальше от Сваффхема, продиктованная желанием выбросить из головы Сару. Не было и дня, чтобы Говард не думал о ней, и каждый раз такие мысли бередили ему душу. Если быть честным перед самим собой, то Картер надеялся, что рано или поздно ему представится случай, который снова сведет его с Сарой Джонс.

Вопреки обычным правилам почтовый пароход не опоздал и уже был готов к отплытию вверх по Нилу. Картер дал раису пять пиастров, тот протянул ему в ответ листок с адресом и сказал, что, если в Луксоре у Говарда возникнут проблемы, он должен обратиться к этому человеку по рекомендации Заки.