Алмазный мой венец (с подробным комментарием) - Валентин Катаев

134

Первые трамваи начали движение по улицам Москвы в 1899 г. Линия «А» вступила в действие в 1911 г. Маршрут трамвая «А» был первоначально одним из самых длинных. До 1995 г. маршрут пролегал от ул. Зацепа до «Мясницких ворот». «Аннушка» вновь пошла по Москве в 1997 г.; конечные остановки — «Мясницкие ворота» и «Калужская площадь».

135

До 1924 и вновь с 1994 г.: Архангельский переулок, — получивший свое название по знаменитой «Меншиковой башне», церкви архангела Гавриила. В переулке можно видеть два интереснейших храма — Меншикову башню и церковь Феодора Стратилата, построенную И. Еготовым в начале XIX в. Переулок связан с жизнью ряда выдающихся деятелей русской культуры. Так, в д. 13/11, в 20-е — 30-е гг. проживал инженер В. Г. Шухов, автор первой московской телебашни на Шаболовке, «Шуховой башни», навеса-перекрытия над путями Киевского вокзала и других сложных конструкций.

136

В доме № 14. В. И. Ленин дважды печатался в научно-публицистическом отделе этого журнала.

137

Ср., например, у И. В. Ильинского: «…та часть молодежи, которая признавала Маяковского, отворачивалась от Есенина и наоборот <…> разница усугублялась диспутами и поэтическими спорами-поединками между этими поэтами с выпадами друг против друга».[175]

138

Неточно цитируется ст-ние С. Есенина «Разбуди меня завтра рано…» (1917).

139

С. Есенин женился на Айседоре Дункан (1877–1927) в 1921 г. «В 22 году вылетел на аэроплане в Кенигсберг. Объездил всю Европу и Северную Америку».[176] О танцевальном выступлении Дункан под пение залом (а не «под звуки оркестра») «Интернационала» на сцене Большого театра 7 ноября 1921 г., см., например, в мемуарах И. И. Шнейдера.[177] Студия Дункан в Москве находилась по адресу: Пречистенка, 20.

140

По-видимому, «большой остряк»,[178] поэт-сатирик Арго (наст. имя и фамилия Абрам Маркович Гольденберг, 1897–1968). Приведем здесь шуточное стихотворение Арго 1928 г., обращенное к Ю. Олеше («Зубило») и сохранившееся в альбоме, составленном А. Е. Крученых:[179]

Гип-гип-гип-ура ЗубилоЧтоб тебя хотьразубило!

141

«Дункан показалась мне крупной и монументальной, с гордо посаженной царственной головой, облитой красноватой медью густых, гладких, стриженых волос»;[180] «Пожилая, отяжелевшая, с красным, некрасивым лицом»;[181] «…увядающее лицо, полное женственной прелести».[182]

142

Ср., например, у Н. В. Крандиевской-Толстой: «— Любит, чтобы ругал ее по-русски, — не то объяснял, не то оправдывался Есенин, — нравится ей. И когда бью — нравится. Чудачка!

— А вы бьете? — спросила я.

— Она сама дерется, — засмеялся он уклончиво».[183]

143

Из 1-ой главы романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин».

144

Как на широко растиражированной фотографии, где Василий Казин снят рядом с С. Есениным.

145

Начальные строки ст-ния В. Казина 1923 г.

146

Василий Васильевич Казин (1898–1981) жил в Москве по адресу: Девкин переулок, д. 20, кв. 11. Девкин пер. (с 1922 г. официально назывался Бауманский пер.) — один из переулков Немецкой слободы, у Покровской улицы (с 1918 г. — Бакунинская ул.). Ср. в письме С. Есенина к Казину из Ленинграда (от 28.6.1924 г.): «Ах, если бы сюда твой Девкин переулок».[184]

147

Начальные строки ст-ния В. Казина «Рубанок» (1920).

148

Ср. с признанием самого В. Казина: «Настоящим наставником своим я назвал бы Андрея Белого. Он вел курс стихосложения в литературной студии Пролеткульта, где я учился в 1918–1920 годах <…> Как он рассказывал о Пушкине! Заставлял вслушиваться в звукопись:

Шипенье пенистых бокаловИ пунша пламень голубой…

Ему, Андрею Белому, обязан я своим [далее Казин приводит первую строфу ст-ния „Живей, рубанок, шибче шаркай…“ — Коммент. ]».[185] Отметим, что Андрей Белый в письме к П. Н. Зайцеву от 1.6.1933 г. чрезвычайно высоко оценил роман К. «Время, вперед!»: «В совершенном восторге от романа В. Катаева „Время, вперед“; непременно прочтите».[186]

149

Дебютной книги стихов С. Есенина, вышедшей в Петрограде, в 1915 г.

150

Этот портрет С. Есенина подозрительно напоминает известную фотографию поэта 1925 г.[187]

151

Расхожее сравнение: «…окружающие по первому впечатлению окрестили его вербочным херувимом».[188]

152

Которое было впервые напечатано не в 1916, а в 1917 г.: в 10 номере «Нивы» (от 18 марта). На первую мировую войну К. пошел добровольцем зимой 1915 г. Ср. в его автобиографии: «В 1915 г., наскоро развязавшись с гимназией, я поступил вольноопределяющимся в действующую армию, в 64-ю артиллерийскую бригаду, где и пробыл с небольшим перерывом до лета 1917 г.».[189]

153

Из ст-ния «Хулиган» (1920).

154

Из ст-ния «Да! Теперь решено. Без возврата…» (1922–23).

155

К.-поэт считал себя учеником Ивана Алексеевича Бунина (1870–1953) — главного героя катаевской мемуарной книги «Трава забвенья». В своих «Окаянных днях» Бунин писал о К.: «Был В. Катаев (молодой писатель). Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорит: „За 100 тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки…“».[190]

156

Еще одно ходовое сравнение из мемуаров о поэте. Ср., например, у Пимена Карпова о «златокудром Леле — Есенине»[191] и еще более близкое к катаевскому прозвищу — у Б. Л. Пастернака: «Есенин к жизни своей отнесся как к сказке. Он Иван-царевичем на сером волке перелетел океан и, как жар-птицу, поймал за хвост Айседору Дункан».[192] Ср. с наблюдением из дневника композитора националиста Георгия Свиридова 1978 года: очерк Пастернака «Люди и положения» «является конспектом [курсив Г. Свиридова — Коммент. ] несравненно более талантливым и несравнимым в художественном отношении с романом Катаева „Алмазный мой венец“. В этой последней книге, как выясняется, нет ни одной собственной мысли. Все оценки взяты из статьи Пастернака».[193] За указание на этот источник приносим благодарность С. И. Субботину.

157

Это произведение К. было опубликовано в литературном приложении № 54 к № 343 газеты «Накануне» (от 27.5.1923 г.), с подзаголовком: «рассказ мрачного романтика».

158

Церковь архангела Гавриила была построена А. Меншиковым в своей усадьбе в 1704–1707 гг. Руководил работами, скорее всего, известный зодчий Иван Зарудный. В строительстве храма принимали участие швейцарские и итальянские архитекторы и мастера. «Башня» превзошла по высоте на 1,5 сажени Ивана Великого и стала самым высоким сооружением в Москве. В 1723 г. в церковь ударила молния, начался пожар и вся верхняя часть храма сгорела. Восстановительные работы были проведены лишь в 1773–1779 гг. по инициативе масона Г. З. Измайлова. В интерьере церкви появилась масонская символика. Церковь, видимо, служила местом проведения масонских собраний. В середине XIX в. масонские знаки в «Меншиковой башне» были ликвидированы по предписанию митрополита Филарета. Недалеко от этого места была расположена знаменитая масонская «Новиковская» типография (дом в Кривоколенном переулке не сохранился).

159

Платаны в Москве, действительно, не растут. О них см. в мемуарном очерке Т. Тэсс, посвященном К.: «В одном рассказе я упомянула о Приморском бульваре в Одессе, на котором цвели каштаны <…> Бросив на меня беглый взгляд узких внимательных глаз, он сказал:

— А на Приморском бульваре, между прочим, не каштаны, а платаны».[194]

160

В несохранившемся здании на Чистопрудном бульваре у Мясницких ворот, примерно там, где сейчас находится входной вестибюль на станцию метро «Чистые пруды», располагалась пивная И. Малинникова (Чистопрудный бульвар, д. 28, пом. 10).

161