Эмоции: великолепная история человечества - Ричард Ферт-Годбехер

очевидно ошибочны. Однако психиатрия и психология тогда были молоды. Хорошая новость заключается в том, что с тех пор наука шагнула вперед.

К современному кузену снарядного шока, посттравматическому стрессовому расстройству, относятся куда более серьезно в плане как лечения, так и профилактики. И хотя наше понимание проблемы по-прежнему далеко от идеала, маловероятно, что нам удалось бы так продвинуться, если бы не труды пионеров науки об эмоциях. Любой из вас, кто обращался за помощью к психологу, в чем-то обязан этим мыслителям, на ощупь искавшим способы вернуть людей в строй. Они ошибались почти во всем, зато придали психологии определенную легитимность, что позволило ей встать на верный путь. Во всяком случае, так хочется думать. С эмоциями по-прежнему связано много проблем, но мы к этому еще вернемся.

Сначала мы должны уделить внимание другому взгляду на эмоции, зародившемуся на противоположной стороне земного шара и готовому пробудить спящего дракона. Ему предстояло спровоцировать народное восстание и направить целую нацию на путь к тому, чтобы стать одной из доминирующих сил в современном мире.

Глава 12. Унижение дракона

В разгар Второй японо-китайской войны — конфликта, совпавшего по времени со Второй мировой, — члены Коммунистической партии Китая организовывали серию представлений в деревнях по всему Китаю. Речь не просто о песнях и плясках — хотя и их там хватало, — а о более реалистичных мероприятиях. И куда более зловещих. Когда-то в начале 1940-х (никто не знает, когда точно) в деревушке Чжанчжуанцунь в юго-восточной провинции Шаньси как раз должно было начаться одно из таких представлений.

В первом акте все члены местной Коммунистической партии созывались на организационное собрание. Каждый присутствующий получал особую роль, узнавал имя своей будущей мишени и список обвинений, которые ему предстояло этой мишени предъявить. Обвиняемыми, как правило, становились землевладельцы, злоупотреблявшие полномочиями, чиновники и все, кто пользовался своим положением в обществе, чтобы угнетать других. Членам партии также присваивались звания: председатель, первый обвинитель, второй обвинитель, охранник, бухгалтер и т. д.

Целью второго акта было собрать зрителей: бросить клич и привлечь внимание местных жителей. Представление устраивали на так называемом собрании критики и борьбы. Посредством серии хорошо отрепетированных приемов коммунисты побуждали людей участвовать в действе и высказываться о проступках обвиняемых. Они брали количеством: чем больше толпа, тем мощнее отклик. Коммунисты были заинтересованы в массовости, потому что, если бы местных набралось всего с десяток, театрализованное представление не удалось бы.

Как только зал собраний наполнялся людьми, начинался третий акт. Члены партии выводили обвиняемых. На них набрасывался первый обвинитель. Он кричал, рыдал и тыкал пальцем им в лица. Второй обвинитель делал то же самое под одобрительное скандирование коммунистических лозунгов членами партии, предусмотрительно затесавшимися в толпу. Участники представления не разыгрывали свои чувства, а действовали совершенно искренне. Иначе желаемого эффекта бы не получилось. Это был суд необузданных страстей, где эмоциям давали волю[294].

На представлении в Чжанчжуанцуне толпа, однако, молчала. Ни единого слова, ни одного обвинения. Всех этих людей учили, что обвиняемого необходимо уважать. Ли, или правила поведения, — понятие, которое вы, возможно, запомнили из главы 9, — много значило для их культуры. Подсудимый был представителем местной власти, правителем, лучшим из них. Традиции предписывали, как должно вести себя в его присутствии. Председатель коммунистов спросил: «Ну-ка, у кого есть доказательства вины этого человека?» Ответа не последовало. Наконец заместитель председателя вышел из себя и ударил обвиняемого в челюсть, потребовав: «Давай, расскажи им, сколько ты украл». Пощечина подействовала.

В ту ночь никто в деревушке не мог уснуть. Люди никогда прежде не видели, чтобы крестьянин ударял чиновника. Для них это было так сюрреалистично, как будто действие разыгрывалось в спектакле. Однако они знали, что все происходило на самом деле. Пощечина, которую отвесил чиновнику заместитель председателя, ослабила страх и развязала им языки. Крестьяне освободились от оков своего эмоционального режима и присоединились к коммунистам.

Сначала против своего обидчика выступили женщины. Нередко у женщин возникало больше поводов для возмущения, потому что, как это часто бывает, их притесняли больше, чем мужчин. Затем свои претензии высказали мужчины. Обвиняемые часто огрызались. Таких отбирали для собраний борьбы в первую очередь. Хнычущий человек мог вызвать жалость. Сильный и дерзкий противник только подогревал ярость. Все это было частью представления, правдоподобной постановки, сделанной так, чтобы вызвать эмоциональный отклик и привести толпу в возбуждение. И это работало. Если обвиняемому везло, собрание заканчивалось тем, что его проводили по улицам в дурацком колпаке. Если нет… Что ж, думаю, вы догадываетесь.

Этот эмоциональный театр был частью долгого и непростого пути к победе. Формально Коммунистическая партия Китая (КПК) существовала в стране с 1921 года. Большую часть времени она тратила на то, чтобы создавать секретные базы в сельской местности и собирать людей под своими знаменами. Нередко членам партии приходилось отправляться в Чанчжэн, так называемый Великий поход, — отступать в северные и западные районы Китая, чтобы вырваться из лап Гоминьдана, Китайской национальной партии. Благодаря содействию американцев силы Гоминьдана насчитывали около 4,3 миллиона человек, тем не менее их свержение стало практически неизбежным, когда более организованные коммунисты разбили их в Ляошэньской битве. 1 октября 1949 года родилась Китайская Народная Республика, во главе которой встал Мао Цзэдун.

Торжество коммунизма в Китае середины XX века после двух тысячелетий имперского, а затем националистического правления не так удивляет, если вспомнить, что ему предшествовало. Более ста лет Китай терпел угнетение, унижение, вторжения и насмешки. Особую безжалостность проявляли Япония и Запад. Страсти бурлили. Вот почему собрания борьбы были так важны. Коммунистам во многом удалось заручиться поддержкой китайского народа, потому что они понимали силу чувств и знали, как ими манипулировать.

Как и в Японии, доминировавшее в дореволюционном Китае понимание эмоций возникло из смешения традиций и идей, большинство из которых просуществовало не одну тысячу лет. Мао и его соратники по КПК разбирались в них так хорошо, что в итоге эти идеи стали секретным оружием коммунистов. Но прежде чем увидеть это оружие в действии, давайте разберемся с эмоциями, которыми оно было заряжено. Все началось две тысячи лет назад с человека, бродившего по китайским горам.

Дао бездействия

III век до н. э. Теплым днем легендарный даосский философ Чжуан-цзы прогуливался с друзьями в горах китайской провинции, ныне известной как Мэнчэн[295]. Он остановился, чтобы рассмотреть