Гнев истинной валькирии - Мид Райчел

– Поэтому исполнители ничего не должны подозревать, – произнес Джастин. – Пусть ребята думают, что останутся безнаказанными. Нам нужно контролировать их и просто быть в курсе всех их планов! Но если они поймут, что мы у них на хвосте, тогда – пиши пропало, и нам крышка!

– Один из них точно знает, мы у них на хвосте, – заметила Мэй.

Джастин натянул на себя одеяло и перекатился на бок.

– Но я‑то его подманиваю. А сейчас мне надо еще немного поспать, а потом поесть. Попроси, пожалуйста, Лусиана одолжить мне свой гримировальный набор. Они, конечно, не разрешили нам ничего такого провезти, но я видел, что Лусиан гримируется для фотосессий. А мне стоит замазать круги под глазами и закинуться парой таблеток – тогда я вообще буду выглядеть как огурчик.

Мэй застонала:

– Смотри, закинешься, как обычно, – стошнит!

– Тошнить меня будет завтра, причем активно, – парировал Джастин. – А сегодня вечером я продемонстрирую могущество своего бога.

Мэй направилась к двери, но замерла:

– А ты не можешь рассказать мне хотя бы про жезл? Почему ты про него спрашивал?

Джастин уже задремал, но быстро встрепенулся:

– Возможно, это оружие. Во всяком случае, вороны так считают.

– Как мой кинжал?

– Гораздо мощнее. Они полагают, что жезл является угрозой и для нас, и для всей нашей страны, но я не могу сообразить, как добраться до артефакта. Даже если мы доберемся до Святого Озера, а я уверен, что до Упадка оно называлось иначе, как проникнуть на чужую территорию? – Он вздохнул и прикрыл глаза. – Придется нам удовлетвориться скромным подвигом во славу отечества и плюнуть на геройство.

Мэй сильно обеспокоили новости еще об одной потенциальной угрозе, однако она согласилась с Джастином: ничего не поделаешь, да и других проблем полно! Преторианки уже уехали с джемманскими мужчинами на очередную экскурсию. Мэй тоже могла бы присоединиться к их компании, но ей не хотелось оставлять Джастина в одиночестве. Служитель проснулся во второй половине дня: выглядел он получше и настоял на том, чтобы снова принять душ. До ванны он дотащился самостоятельно, что внушало оптимизм, и Мэй отправилась в особняк за едой для своего подопечного.

Но сперва Мэй пришлось облачиться в наряд Огражденной. Дело было муторное, но, как выяснилось, полезное: по дороге на кухню она разминулась с двумя сыновьями Карла. Они болтались в коридоре и не обратили на Мэй никакого внимания. Она догадалась: наверняка они перепутали ее с Ханной. Сначала даже Харриэт приняла ее за несчастную наложницу: женщина как раз отмывала кухонную плиту, когда Мэй попросила горячей пищи для Джастина. По голосу Хэрриет, конечно, ее узнала. Пока жена Карла занималась блюдом для гостя, Мэй смирно стояла в сторонке и прислушивалась к разговору мужчин. Оказалось, не зря.

– Ты бы лучше отца попросил девчонку из Питтсфилдских для тебя придержать! Он переезжает со дня на день, – сказал кто-то из младших сыновей, Мэй не помнила, как его зовут.

– А почему? – удивился Джаспер.

– А давеча залез кто-то в салон, – пояснил юноша. – Он и решил переехать, от греха подальше. Хочет, где безопаснее, осесть, пока девки не подрастут.

– Вот именно – пока не подрастут! – заявил Джаспер. – И чего они мне сдались? Они еще мелкие!

– Зато самые красивые! – послышался голос старшего сына Карла, Уолтера. – Правда, все нелегалки, но какая разница: как девчонок продаст, так они автоматически и легализуются. Если он их продаст, конечно. Иначе зачем ему когти рвать? А то ведь выкрадут – и прощайте вложенные денежки! А пока надо ждать года три минимум.

Джаспер нахально проворчал:

– Не буду я ждать три года, даже красавицу! Я бабу хочу, прямо сейчас!

Мэй так увлеклась их разговором, что едва заметила, как Хэрриет передала ей блюдо с едой. Преторианка благополучно миновала братьев, но мозг ее едва не вскипел от новых идей. Зато одежда Огражденной ей помогла: Мэй без приключений добралась до гостевого флигеля. Она закрыла за собой дверь и принялась лихорадочно размышлять. Естественно, братья говорили о том самом салоне, в который она проникла ночью! Ее визит не остался незамеченным, но она даже представить себе не могла, что хозяева решат убраться восвояси! Они бросают свое насиженное гнездо! Мэй хотелось закричать от отчаяния и горя. Волей судьбы она оказалась буквально в двух шагах от нужного места, и что? Сейчас все пойдет прахом, причем по ее вине! Они сказали – со дня на день. Что это означает? Когда они переезжают? И что она может предпринять за столь короткий срок?

Мэй хотела посоветоваться с Джастином, но он был поглощен едой и предстоящим визитом в храм. А поскольку он даже не заметил, как она обеспокоена, то он вообще ни о чем другом и думать не хотел.

– Если бог на моей стороне, – заявил он, лучась энергией после первой таблетки, – я вернусь к тебе с хорошими новостями.

Мэй вынырнула из собственных грустных мыслей:

– В смысле – вернешься ко мне? Но я поеду с тобой в качестве телохранителя!

– Ничего подобного, Мэй, – возразил он. – Пока я нужен Великому Ученику для согласования деталей миссии, я нахожусь в полной безопасности. И не забывай, как он на тебя пялиться будет!

– Я как-нибудь переживу эту неприятность, – отрезала Мэй, скрестив руки на груди.

– Ты – да, а я – нет, – буркнул Джастин и отставил свою тарелку. – Кроме того, если Хансен все-таки меня сдаст, я не хочу, чтобы ты попалась в руки аркадийским психам.

– Если он тебя сдаст – я должна быть рядом! – воскликнула она.

– Нет. Оставайся здесь. Все будет хорошо. – Он внимательно оглядел ее. – Я серьезно. Успокойтесь – и ты, и имплант.

Имплант и впрямь активировался, и уровень эндорфинов в крови резко вырос, но случилось это задолго до их беседы, когда Мэй услышала о переезде салона.

– Откуда ты все знаешь? – спросила она.

Джастин криво улыбнулся:

– Потому что всякий раз, когда под химией, ты либо хочешь затащить меня в кровать, либо у тебя делается напряженное и хищное выражение лица. Но сегодня тебе придется найти какой-то другой выход адреналину – у меня силенок и на тебя, и на ужин не хватит.

Мэй залилась краской, но Джастин уже отвернулся, пытаясь разобраться с макияжным набором Лусиана – преторианке удалось стащить его из комнаты сенатора. Пока Джастин экспериментировал с тональным кремом, замазывая черные круги под глазами, она сидела, потрясенная до глубины души, прокручивая в уме его последние слова. Значит, он думает, что из-за импланта она хотела заняться с ним любовью в тот вечер, когда в спальню ворвались аркадийцы?

А может, он прав?

Мэй честно призналась себе, что, если имплант активируется, либидо зашкаливает. А когда она сбежала от Джаспера, имплант работал на полную мощность. Но она припомнила события той ночи и поняла: в объятия Джастина ее толкнули не только бурлящие в крови химикаты. Ее к нему тянуло. Причем это было не просто влечение – хотя, конечно, без физиологии не обошлось. Ее покорило то, что Джастин без раздумий встал на ее защиту. В принципе она не особо надеялась, что Джастин спасет ее, – такого она вообще ни от кого не ждала. Ее впечатлил даже не его поступок, а то, какое безграничное доверие он выказал. Джастин ведь понятия не имел, что происходит, но тотчас вступился за нее. И он так делал всегда. А Мэй мало кому могла довериться. Разумеется, у нее были друзья-преторианцы, но их с самого начала тренировок учили прикрывать товарищей по оружию, и Мэй знала, что может рассчитывать на них. И внезапно она поняла, что доверяет Джастину так же, как Вал, или Дагу, или любому солдату из Алых, причем безо всяких конкретных причин. В ее влечении к Джастину было что-то неуловимое: возможно, благодарность и еще – некая глубинная загадочная безымянная привязанность…

Но Мэй уже давно не знала, как называется то, что она чувствует. И пока она пыталась разобраться в собственных эмоциях, она упустила момент для разговора. Джастин погрузился в деятельную подготовку к встрече с Великим Учеником, а вскоре и делегация вернулась с экскурсии по городу. Джемманы тут же принялись осаждать Мэй расспросами по поводу самочувствия несчастного страждущего. Лусиан безумно удивился, услышав от Джастина, что тот не против приезда аркадийской культурной миссии, – естественно, Джастин не сказал, почему он кардинально изменил свое мнение. Наконец все ушли на ужин, и Мэй хотела поговорить с Джастином, но в дверь постучали аркадийцы. Оказалось, что за Джастином уже приехала машина.