Очистительный Огонь - Лаура Резник

с тобой.

– Я не обещала, – возразила Чандра. – И в любом случае, я уверена, что ты будешь очень несчастлив в храме.

– Почему?

– Это неподходящее место для таких, как мы.

Браннон смотрел на матушку Лути, желая услышать от нее другое мнение, но заговорил Гидеон. – Чандра права. Тебе там не понравится.

— И тебе тоже, — заявил мальчик пиромантке.

— Да. Но это уже не важно. Это мой выбор, Браннон.

Он выглядел грустным и злым одновременно. – Когда ты вернешься?

Девушка не ответила. Она не знала.

– Скоро? – не успокаивался Браннон.

– Нет, – честно ответила Чандра. – Не думаю, что скоро.

Глава восемнадцатая

Чандра миновала большие главные ворота и оказалась за стенами монастыря. Гидеон шел рядом.

Когда ворота закрылись за ними, она наконец резко выдохнула. Ее решение было принято, признано другими людьми и воплощено в действие. Она вверила себя своей судьбе, какой бы безрадостной, – и, вероятно, краткой, – эта судьба ни была. Жители крепости Керал не будут страдать и гибнуть так, как страдали и гибли из-за нее другие. Она предотвратила это.

Матушка Лути имела дело с Валбертом на протяжении многих лет, и знала, что его репутация была хорошей, хоть ей и не нравилось то, чего он требовал от мира. Она не позволила бы Чандре уйти, если бы подозревала Валберта в предательских или бесчестных намерениях относительно этого дела. И Гидеон сказал, что Валберт сдержит свое слово. Чандра поверила ему.

Теперь она стояла между стеной крепости и таинственной белой преградой, которая окружала монастырь все эти дни. За преградой ее ожидал десяток вооруженных солдат.

Не до конца понимая, что нужно делать, девушка посмотрела на Гидеона.

Он, в свою очередь, глядел прямо перед собой, с бесстрастным выражением лица, к которому прибегал, когда хотел скрыть что-то от окружающих.

– Гидеон! – требовательно позвала Чандра.

– Валберт попросил прийти меня, – тихо отозвался он, не глядя на пиромантку, – потому что он хотел прислать того, на кого ты внезапно не нападешь. На случай, если твое предложение не было искренним.

– Оно искреннее.

– Я знаю.

Теперь он смотрел на Чандру. – Почему?

Она не собиралась отвечать, но внезапно заметила беспокойство, скрытое под маской сдержанности, и пожала плечами.

– Призраки, если можно так сказать.

– Призраки?

– Не могу их больше выносить.

– Не понимаю, – признался Гидеон.

– Да, полагаю, ты не поймешь.

Иеромант снова смотрел вперед. Его взор был прикован к полупрозрачной белой стене, отделявшей их с Чандрой от солдат. – Я пришел не для того, чтобы помочь тебе выбраться из всего этого.

– Я и о таком и не думала.

– Если ты рассчитывала на...

– Нет, не рассчитывала.

– Ты сделала свой выбор, – твердо заявил Гидеон.

– Да. И теперь, когда... – Чандра ткнула в сторону белой преграды, отделявший ее и монастырь от мира, – в общем, я думаю, что могу создать о себе неправильное впечатление, если прожгу дыру в этой штуке. Так как тогда я попаду наружу?

– Просто пройди сквозь нее, – посоветовал Гидеон.

– Просто...

– Все будет хорошо.

Чандра вновь пожала плечами и пошла вперед. Как только она вступила в мерцающую белым магическую стену, она ощутила на себе вес сковавшего ее льда. Она вздохнула, пытаясь не паниковать и не дать вспыхнуть на коже огню – непроизвольной защите...

... Но вдруг сияющая стена начала оседать и сворачиваться вокруг Чандры, надвигаясь на нее со всех сторон с пугающей скоростью. Ошеломленная пиромантка призвала огонь, пытаясь убрать прочь удушающее белое покрывало, которое окутало ее.

– Не надо, – спокойно сказал Гидеон, приближаясь к Чандре. Та боролась с облепляющей ее подвижной стеной света и силы. – Это не причинит тебе вреда.

Белая магия окружила Чандру и укрыла целиком. Она погасила ее огонь сразу же после того, как тот был вызван к жизни. Пиромантка попыталась снова, и это случилась опять. Ее ладони, руки и волосы дымились от тщетных попыток защититься.

Ловушка!

Преграда сворачивалась в покров, облепивший все тело Чандры. Она в ужасе сопротивлялась, пытаясь его сорвать или проткнуть в нем дыру, но белое одеяние все сужалось, плотно облегая пиромантку. А затем оно начало приспосабливаться к ее телу, следуя всем его контурам, изгибам груди, бедер и даже повторяя заостренную форму каждого пальца на руках.

– Гидеон? – Она услышала, до чего тих ее собственный голос, и поняла, что задыхается.

– Это не причинит тебе вреда, – повторил он. – Это просто чтобы предотвратить... происшествия.

Белое нечто укрыло все ее тело и наконец перестало шевелиться. Оно не мешало видеть, так что Чандра рассмотрела себя. Она вся, даже волосы, была покрыта бывшей стеной как второй кожей. Магия не причиняла боли, не щекотала и не кололась, и не препятствовала ее движениям никоим образом. Однако очередная безуспешная попытка создать огонь показала Чандре, чем же это было на самом деле.

– Моя личная переносная тюрьма, – мрачно проговорила девущка. Ее сила оказалась в заточении этого тесно прилегающего кокона белой магии. Как и она сама.

– Они решили, что так будет лучше, – Гидеон кивком указал на то место ниже по склону, где до сих пор стоял лагерь белых магов, воздвигших и поддерживавших эту преграду. – Они были несколько обеспокоены тем, что ты могла бы натворить в Зинаре.

– Так это сделал не ты? – нахмурилась Чандра. – Это они?

– Да. Они тебя боятся.

– А ты нет? – с вызовом спросила она.

Иеромант посмотрел на нее ничего не выражающими глазами.

– Но ты знал про это, – с уверенностью заявила девушка. И он приказал ей вступить в эту магическую преграду.

– Да.

Их взгляды встретились. – Я говорил тебе покинуть Регату. Тебе следовало послушаться.

***

При других обстоятельствах Чандра сочла бы свое прибытие в Зинару увлекательным. Это оказался красивый город, застроенный аккуратными домами из бледного камня и витыми башнями. Улицы были плотно вымощены, а крыши покрыты красной черепицей.

Но, проехав сквозь городские ворота со своим вооруженным сопровождением, Чандра почувствовала себя неуютно от внимания, которое она немедленно привлекла. Похоже, они вступили в город по главной торговой улице. Был оживленный день после полудня. Когда Чандра, Гидеон и солдаты Ордена медленно ехали сквозь толпу, люди бросали свои дела и открыто