Не умирай в одиночку - Георгий Ланской

– А вот и чай, – послышалось сзади. Я обернулся. Бабуся стояла в дверях с подносом в руках, таинственным образом преобразившаяся и даже причесавшаяся по-другому.

– Вы меня простите, – начал было я, – но я пришел к вашим соседям…

– А чего вам делать у наших соседей? – отмахнулась бабуля. – Я, между прочим, сама всю войну проработала военным корреспондентом газеты «Правда», так что службу вашу разумею. Вы садитесь, Никита Александрович… Я, честно говоря, не ожидала вас тут увидеть…

– Вы меня даже по отчеству запомнили? – восхитился я, присаживаясь на диванчик. Старушка усмехнулась.

– Да я все пароли Великой Отечественной помню до сих пор. А ваши статьи я читала. Не все мне, конечно, нравиться, иной раз очень уж вы палку перегибаете, а иной раз я смотрю и думаю, что вы из пушки по воробьям стреляете. А то, что про ветеранов вспомнили, наконец, это дело хорошее, нужное. Только вам, видать адрес неточный дали, вот вы к соседям и пришли. Она – Тамара Безуглая, а я – Татьяна Безуглова. Нас часто путают, почтальоны раньше письма не те приносили. Сейчас, правда, кроме извещений об оплате ничего и не приносят. А писать про них нечего… Пустые они люди, что старшая, что младшая…

– В смысле, – не понял я.

– Дочь то Тамаркину тоже Томкой кличут. Она хоть и учительница, а тоже непутевая, как мамаша. За алкаша замуж вышла, ребенка дебильного родила. Это, скажу я вам, со всяким может случиться, особенно когда родители пьющие. Только ведь не все детей своих, пусть и недоразвитых в детские дома сдают. А она сдала, чтоб ей блудить не мешал сыночек ее…

– А старшая то Безуглая где? – спросил я.

– А пес ее знает! Утром гляжу – почапала куда-то с авоськой, небось бутылки сдавать. Ну, это их дело, я в него вмешиваться не буду. Вам, наверное, нужно будет фотографии показать мои фронтовые? Я сейчас найду…

– Татьяна… – начал я замявшись.

– Ивановна, – охотно подсказала бабуся.

– …Ивановна. Вы уж меня простите за невольный обман, но мне действительно нужна Безуглая старшая. Я не пишу материал о трудовых буднях ветеранов. Тут другое дело, и дело серьезное. Уж не знаю, как сказать…

Бабуля разочаровано поставила чашку на стол и уныло посмотрела на меня. А мне стало ее безумно жаль. Небось, сидит в своей квартире, дети разлетелись по разным углам, свои гнезда свили, подруги лечат дома артрит и ревматизм, а ей и поговорить не с кем.

– Давайте поступим так, – деловито предложил я. – Интервью у вас я все равно возьму, напишу все в лучшем виде, но потом. Вы мне вот что скажите: младшая Безуглая одна жила? В смысле, без мужа?

– Без. Как со своим разошлась, так я ее больше с мужиком и не видела, – по-военному четко отрапортовала Татьяна Ивановна. – Хотя с месяц назад машина за ней приезжала. Я как раз на лавке сидела, с Марфой Сидоровной. Тут Тамарка то и выскочила, расфуфыренная, накрашенная. Шасть в машину и все, больше я ее и не видела…

Старуха вдруг подозрительно уставилась на меня.

– Так ведь… – начала она, устремив на меня колючий взгляд выцветших голубых глаз, – Тамарка то с того момента пропала. С работы даже приходили… Вы зачем пришли, Никита Александрович?

– Видите ли, Татьяна Ивановна… Я бы может и не сказал, но вы – фронтовик, тем более, моя коллега… Это, конечно еще не точно…

– Убили Тамарку? – сухо спросила бабуся. Я кивнул.

– Скорее всего, да.

– Допрыгалась, стрекоза, – горько фыркнула Безуглова. – Сколь веревочке не виться…

– Скажите, вы мужчину, который за рулем машины сидел, хорошо разглядели?

– Да совсем не разглядела, – раздосадовано произнесла Татьяна Ивановна. – Стекла там были такие… непрозрачные, черные. Он из машины и не вышел. Тамарка сама дверь открыла и впрыгнула.

– А номер вы не разглядели?

– Разглядела.

Я обрадовался.

– И какой?

– Да нешто я помню? Столько времени прошло. Но номер на машине точно был.

Я тяжело вздохнул. Господи, как же тяжело придется ментам…

– А машина какая? Не помните?

– «Мерседес» светлый, – ответила Безуглова.

– Вы разбираетесь в машинах?

– Не очень. Но это был «Мерседес». Я немецкие машины на дух не выношу, а сын у меня вот такую же как раз и купил, только не светлую, а черную. Так что могу точно сказать, что это был «Мерседес».

Очень, очень любопытно. Светлый «мерин» приезжал к Тамаре, такая же тачка крутилась у дома Ефимова. Для совпадения чересчур нереально, особенно если учесть, что после визита гостей на «меринах» ни Тамару, ни Виталия в живых уже не видели.

– Татьяна Ивановна, в газетах вышло объявление о пропаже Тамары. Кто его дал? Вы случайно не знаете?

– Да уж явно не мамаша Томкина, – фыркнула Безуглова. – Она и не заметила, что дочери дома нет. Со школы приходили, со мной разговаривали. Наверное, в школе кого-то заставили. Больше то некому. Родни у них никакой нет.

– А младшая Безуглая преподавала?

– Да. Вон там, за углом школа, она там и работала. Не то математику, не то еще что-то, не знаю точно. К ней не очень то люди обращались. Как-то Ирка Сироткина попросила Тамарку своего балбеса подтянуть, причем не за бесплатно, так ведь она отказалась, как будто у нее денег куры не клюют.

– Она неконтактная была?

– Какая? – не поняла бабуля.

– Ну, не общительная?

– Да озлобленная она была на весь белый свет, – махнула рукой Татьяна Ивановна. – И завистливая. У нее жизнь не сложилась, так это люди вокруг виноваты, а сама она лебедушка белая… А у самой глаз дурной. Как зыркнет, так потом хоть к бабкам-шептуньям иди. Я хоть и коммунистка, а и то дурного ее взгляда побаивалась. Как встречусь с ней в подъезде, так у меня потом то ключи куда пропадут, то сама заболею, то вон лампочки перегорают одна за другой. А как не вижу ее, так вроде и все хорошо. И вроде не верю я в такие вещи, а ведь поди ж ты…

– А где ее бывший муж?

– А пес его знает! Говорят, спился и умер, но я точнее не скажу. Не любила я ее, царствие ей небесное, конечно… А за что убили то? Ограбить хотели или как?

Старуха впилась в меня любопытствующим взглядом, пронзающим насквозь. Однако я не поддался и соврал, не моргнув глазом.

– Ага. Сняли с нее пальто, сережки и кольцо кажется.

– Вон оно как, – с сомнением протянула Татьяна Ивановна. Я торопливо поднялся.

– Спасибо за беседу. Я к вам еще заскочу. Надо будет более подробно поговорить о вас, и материал написать. А то действительно, нехорошо получилось.

– А когда? – встрепенулась старушка, но я уже выскочил из квартиры. Дело дрянь. Тамару в последний раз видели в компании светлого «Мерседеса». После этого она бесследно исчезла. Ее тело могло находиться в колодце довольно долго. Вон как окоченело… Хотя, на улице мороз, застыть она могла и за сутки. Колодец – канализационный, труб отопления в нем нет, да и заброшен он давно. Убийца знал, что делает. Ее могли еще год не найти. Интересно, чего это дворничиха туда поперлась? Надо будет расспросить, как она труп нашла. А пока надо поразузнать в школе.

В перемене между уроками меня едва не затоптали беснующиеся чертенята, в которых только при очень богатом воображении можно было опознать детей. Не то, чтобы я ханжа, но даже в мое, уже относительно свободное время, дети не выглядели так, что по внешнему виду было невозможно опознать, какого они пола. В кабинете завуча меня неласково встретила растрепанная клуша, оказавшаяся секретарем. Завуч подошла через пару минут. Я представился и объяснил цель визита.

– Даже не знаю, чем вам помочь, – рассеяно сказала завуч, теребя полу серого пиджака, которому уже пару лет место было на свалке. – Мне не очень хочется, чтобы на страницах газеты была вынесена эта история. Честь школы, и все такое, вы понимаете…

– Вас как зовут? – с ходу взял быка за рога я.

– Ирина Юрьевна.

– Ирина Юрьевна, дело очень скверное. Тамара Безуглая была убита, причем с особой жестокостью. Вам зададут те же самые вопросы в милиции. Удивительно, что еще не задали. Меня интересуют всего две вещи: кто дал объявление в газету о пропаже Тамары, и с кем она встречалась в последнее время.

– Объявление дала Елена, наш секретарь, по моей просьбе. Тамара Игоревна исчезла внезапно, мы даже в милицию обращались. С кем она встречалась, я понятия не имею, – сухо сказала завуч. – И никто вам этого здесь не скажет. Тамара Игоревна – человек очень закрытый, нелюдимый. Насколько я знаю, подруг в коллективе у нее не было. Мужчин у нас тоже немного. Так что романов с ними у нее не было, если вы на это намекаете.

– Ничего подобного. Я намекаю на то, что вы могли видеть Тамару в компании мужчины, возможно имеющего светлый «Мерседес». Это должен был быть интересный мужчина средних лет, богатый и обходительный.

– Не знаю. Я никого подобного в ее обществе не встречала. А в школу она пешком ходила, она же рядом живет… жила…

– Может быть, она рассказывала что-то о нем? Где познакомилась, где встречалась?