Признание этого мужчины - Джоди Эллен Малпас

подняла.

Прокладывая путь между моими грудями, вверх по шее и обратно к губам, он нежно обхватывает мою промежность, а затем медленно вводит внутрь два пальца. Я сразу же начинаю задыхаться.

— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Впитай это, Ава. Почувствуй каждую частичку удовольствия, которым я благословляю тебя.

Он вынимает пальцы и снова уверенно погружается, очень глубоко. Пусть его движения размеренные и мягкие, но я крепко сжимаю его внутренними мышцами. А потом пальцы исчезают, но прежде чем я успеваю разочарованно пожаловаться, чувствую, как влажная головка члена встречается с самой вершиной клитора. Я не упускаю его легкий, резкий вдох, но его горячие прикосновения слишком опьянили меня, чтобы говорить о контроле. Он кружит скользкой стальной головкой вокруг клитора, приближаясь ко мне и тяжело дыша мне в губы. Наши взгляды встречаются, между ними возникает абсолютное благоговение, и Джесси медленно наклоняется и целует меня. Это страстный, полный тепла и преданности поцелуй.

На этот раз раздаются два стона, у нас обоих перехватывает дыхание, и мы тремся друг о друга в поисках освобождения.

— Как твои руки? Все в порядке? — шепчет он мне в рот.

— Да.

— Готова к тому, чтобы я взял тебя, Ава? Скажи, что ты готова.

— Я готова, — и с этими словами уплываю прочь.

Джесси чуть приседает и зависает у моего входа, затем отпускает мои губы.

— Открой для меня глаза, детка.

Я мгновенно подчиняюсь, его притягательный взгляд манит мои глаза туда, где они должны быть. Наблюдаю, как он неторопливо проникает в меня.

— О, боже, — охаю я, поддерживая зрительный контакт, отказываясь нарушать эту невероятную близость.

— Господи. — Щеки Джесси слегка раздуваются, он чуть качает головой, на лбу мерцают бисеринки пота, он наклоняется, берет меня за заднюю часть бедер и поднимает, прежде чем отступить и толкнуться вперед с низким, гортанным стоном, опустив голову и уткнувшись мне в шею. Моя голова естественным образом склоняется набок, глаза закрываются, пока он лениво облизывает шею, заканчивая нежным поцелуем под ухом.

— Я задаю темп, — бормочет он, — а ты следуешь.

От этих слов с трудом сглатываю и поворачиваюсь к нему, захватывая его губы и поклоняясь им, в то время как он действительно благословляет меня последовательными, спокойными и контролируемыми движениями своих бедер.

Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Внутрь и наружу.

Когда мы такие, больше ничего и никого не существует. Нас окружает умиротворяющая музыка, мы оба спокойны, но оба липкие, скользим по телам друг друга и совершенно не в себе от удовольствия. Джесси выходит и снова входит. Наполняет меня всю, и не только каждым совершенным движением. Мое сердце тоже переполнено. Неистовой, могущественной, вечной любовью.

Он входит, но на этот раз я слышу ясный, резкий вздох.

— Ты сейчас кончишь, — мои слова вырываются с тихим вздохом.

— Пока нет.

Наблюдаю, как его глаза закрываются, а лоб пересекает хмурая морщинка, но он все еще сохраняет размеренный темп. Джесси замечательно владеет собой, но я быстро приближаюсь туда, куда мне нужно. Один лишь взгляд на это лицо посылает в пах мощный поток давления, и теперь я беспокоюсь, что сломаюсь раньше Джесси.

Я тяжело дышу и снова прижимаюсь губами к его губам. На этот раз дразню я, и он охотно соглашается, его язык проскальзывает мне в рот и имитирует мои большие размашистые круговые движения. Пальцы впиваются в заднюю часть моих бедер и приподнимают немного выше, чтобы получить больший упор. Он с силой вбивается в меня и кричит мне в рот, я прерываю поцелуй и с приглушенным воплем укрываюсь в изгибе его шеи, когда меня атакуют лихорадочные спазмы. Он вращает бедрами, медленно выходит и скользит обратно, абсолютно контролируя ситуацию.

— Иисусе, гребаный, Христос, — тихо бормочет он, отступая и в последний раз нанося точный и искусный удар, взрывающий сознание.

— Джесси!

Вцепляюсь зубами в его плечо и сильно кусаю, переживая мощнейшую пульсацию во всем теле. Джесси дергается, кричит и, стиснув мои бедра, кончает, ощущение его обжигающего семени наполняет меня, согревает, завершает. Голова идет кругом, я чувствую слабость, но, как ни странно, ощущаю себя сильнее, чем когда-либо прежде.

Мы уткнулись лицами в шеи друг друга, и, несмотря на спокойное занятие любовью, завершение, перед нахлынувшим на нас оргазмом, было и не спокойным и не бешено взрывоопасным. Мы только что нашли золотую середину — смесь истинного, нежного Джесси и доминирующего Лорда, которого я люблю.

— Это было идеально, — шепчу я ему на ухо.

Я очень хочу его обнять, но мне не нужно просить. Придерживая меня одной рукой, Джесси уже тянется другой, чтобы расстегнуть оковы. Затем меняет руки и освобождает мое второе запястье. Несмотря на легкую боль и онемевшие конечности, я все равно обнимаю сильные плечи Джесси. Обвиваю его всего, сжимая бедрами, моя щека покоится на его плече, когда он несет меня к кровати и опускается на нее, накрывая сверху своим телом. Прохлада шелка приятно ощущается на разгоряченной, липкой спине, и от моего внимания не ускользает, что он не опустился на меня всем весом, вместо этого слегка приподнявшись в районе живота.

— Тебе нравится наша комната? — спрашивает он мне в волосы.

Я с улыбкой гляжу в потолок.

— Мы поставим здесь колыбель? Когда привезем ребенка в «Поместье».

Моего вопроса достаточно, чтобы дать пищу для размышлений, и, судя по тому, как Джесси замирает, ему есть над чем подумать.

Он медленно приподнимается и сдвигается в сторону, опираясь на локоть и подпирая рукой голову. Кончик пальца начинает кружить вокруг моего пупка, пока Джесси вглядывается в меня.

— Сарказм вам не к лицу, леди.

Я напускаю на себя самый невинный вид. Знаю, это ни на йоту не изменит ситуацию. Он касается моей маленькой впадинки.

— Просто спросила.

Его брови медленно поднимаются, и серьезные глаза скользят по моему телу, наблюдая за медленными вращениями пальца.

— У тебя животик.

Я еще глубже вжимаюсь в матрас, обиженно фыркая.

— Не глупи! Я едва беременна.

— Никаких глупостей. — Он растопыривает пальцы и нежно поглаживает мой живот ладонью. — Он еле заметен, но он есть. — Наклонившись, Джесси целует меня в живот, затем снова опускает голову на согнутую руку. — Я знаю это тело и знаю, что оно меняется.

Хмуро смотрю на живот, но он кажется мне совершенно плоским. Теперь ему уже мерещится.

— Как скажешь, Джесси. — После такого идеального момента я не спорю, даже если мне очень хочется отвесить ему оплеуху за намек на прибавку в весе.

Он снова наклоняется и приближается ртом к моему животу.

— Видишь, арахис? Твоя мама учится тому, в чьих