Метро 2033: Из глубин - Руслан Мельников

И – никого. Ни людей, ни мутантов. Так, наверное, должно выглядеть царство Смерти.

И даже дозиметра нет, чтобы узнать: можно ли здесь вообще ходить человеку? Стас не снимал противогаза.

Он остановился перед разрушенным постаментом, под которым валялся перевернутый ржавыми гусеницами кверху танк. Когда-то, наверное, это был памятник чему-то выдающемуся и значительному. Теперь это память совсем о другом. О чем ни знать, ни вспоминать не хочется.

За танком громоздилось здание, похожее на источенный водой и ветром песочный брусок. И не понять уже, сколько в нем изначально было этажей: три, четыре или пять. Осталось два. Возле здания – кучи мусора и битого стекла. Над входом угадывались большие буквы. Надпись не полная, но прочитать можно: «Ура…агонзавод».

«Ура», значит, «агон», значит… М-да, завод здесь был. И не маленький притом. Завод – ура, завод – агония. А полуразрушенное здание, что устояло за сползшим с пьедестала танком, – то ли заводская контора-администрация, то ли помпезная проходная.

Дальше располагались необъятные производственные территории. Над развалившимися цехами виднелись огрызки заводских труб. Куцых, потрескавшихся, рассыпавшихся. Их словно косо срубили огромными саблями-труборубами. Над трубами вился то ли пепел, то ли мусор. Если смотреть издали, впечатление складывалось такое, будто остатки труб все еще дымили.

А может, это какие-то мелкие летающие твари? Стас поднял автомат.

«Дым» над трубами, который конечно же не был дымом, обрел форму и сложился в лицо. В его, Стаса, лицо, не закрытое противогазом. Что ж, знакомая картинка, хотя и масштабы другие.

Стас опустил оружие.

Лицо смотрело на него. Он смотрел на лицо. Смотрел и ужасался. Страшно было видеть себя таким. Тому, другому ему, было сейчас хуже, гораздо хуже, чем ему самому. Почему – Стас не знал, но это было видно в зависшей над заводскими развалинами туче. Горе, отчаяние, безысходная тоска и что-то еще читалось на этом лице.

– Не надо, – хрипло пробормотал Стас в противогазную маску. – Так не надо. Слышишь? Все проходит. Это тоже пройдет.

Он понятия не имел, что «это». Но другие слова утешения на ум не приходили. Трудно утешать самого себя, если даже не знаешь, в чем твоя проблема. Зато он сочувствовал своему неизвестному горю искренне, всей душой.

Лицо из «дыма» кивнуло ему.

Что это? Благодарность? Вежливость? Порыв ветра? Глюк?

Кивнуло и рассеялось.

На территорию завода Стас решил не заходить. Да и вообще зря он сунулся в этот мертвый город. Лучше обогнуть его стороной. Может, тогда перестанут, наконец, скрести на душе проклятые кошки!

Стас повернул назад.

Глава 18

Нижний

Апатия сменилась вялым интересом, когда «крот», вышедший из твердой породы, неожиданно вбурился в…

– Вода! – сообщил Стас Гришко. – За бортом вода!

Вода была необычной. Она светилась слабым зеленоватым светом. Нехорошая такая водичка.

– Стоп машина! – мгновенно сориентировался полковник.

«Боевой крот» остановился посреди подземной реки. Вернее, нет, не реки. Особое зрение позволяло Стасу видеть все как есть.

То, что он поначалу принял за речное русло-пещеру, оказалось рукотворным сооружением.

На бетонном дне лежал толстый слой ила и наносного мусора, а над подземлодкой нависали ненадежные округлые своды. Очень ненадежные. Прочные тюбинги словно размыло или разъело кислотой. В истонченных стенках между арматурными ребрами виднелись трещины, дыры и проломы.

Дело в мутной светящейся воде? Вроде нет. Странная вода светилась, но не более того. Стас не ощущал агрессивной среды, хотя многое мог сейчас почувствовать обшивкой «крота», с которым слился воедино. Особое чувство – это особое чувство. К тому же под водой тюбинги почему-то сохранились гораздо лучше, чем над ней.

Почти все пространство туннеля было затоплено, но огромная субтеррина едва не упиралась в хлипкий арочный потолок, где еще оставалась воздушная подушка. Куда-то в неизвестность уходил широкий, прямой, подсвеченный тусклым зеленоватым свечением туннель.

Взбурлившая вода устремилась было в пробитый подземлодкой проход, но схлынуть не успела: титановый «крот» не оставлял за собой глубоких нор. Субтеррина все-таки не была туннелепроходческим комбайном. Грунт за кормой обваливался сразу же, как только домкратные лапы проталкивали машину дальше. Проход обваливался, «кротовая» нора смыкалась, так что воде попросту некуда было стечь. Потенциальный «слив», из которого вынырнула подземлодка, забился слишком быстро.

Грязный пенистый светящийся поток крутнулся водоворотом вокруг субтеррины и устремился дальше по привычному руслу.

Стас попытался определить возраст и предназначение подземного сооружения. Это оказалось непросто. Ясно было одно: похожий на огромную трубу туннель изначально возводился явно не в дренажных целях.

– Опять мы попали в катакомбы, – пробормотал Стас. После Пермских подземелий и разбомбленного Казанского бункера это уже начинало надоедать. – Только в затопленные на этот раз.

– А чему ты удивляешься, Стас? – пожал плечами Гришко. – Под крупными городами всё изрыто. Если прорываешься к ним снизу, обязательно угодишь в подземные коммуникации, туннели, метро или секретные бункеры.

– Под верхним городом есть нижний… – задумчиво пробормотал Стас. Это, наверное, как верхний и нижний миры. Он вспомнил Колдуна. – И мы сейчас, стало быть, в нижнем.

– Это ты точно сказанул, – усмехнулся Гришко. – Навигация показывает, что мы сейчас в нем самом, в Нижнем. – Поймав удивленный взгляд Стаса, полковник пояснил: – В Нижнем Новгороде. Название такое. Как наш Нижний Тагил.

«Странные название для городов, которые стоят на поверхности», – подумал Стас.

– Видишь что-нибудь? – поинтересовался, как водится, Гришко, отключив внутреннюю связь. – Кого-нибудь?

Стас еще раз прощупал туннели особым зрением. Туннели были пусты.

– Ничего, – ответил он. – Никого. Только вода течет. И светится.

– Светится? – удивился Гришко.

– Ага.

– Это опасно?

– Не думаю. Она просто светится. Опасно другое: тут все держится на соплях. Удивительно, что не обвалилось, когда мы сюда вползли. И…

Стоп! Стас не закончил фразы.

– Что? – встрепенулся Гришко.

– Я что-то вижу!

Небольшая то ли ниша, то ли пролом в сводчатом потолке сразу за кормой. Узкая лестница с выложенными старым, очень старым кирпичом стенами. Уходящие вверх ступени. В темноте, на ступенях, – движение. Наверное, Стас не заметил его сразу, потому что рассматривал затопленный туннель, а не то, что было за его стенками.

– Что ты видишь, Стас?

Не что, а кого.

– Кажется, женщина какая-то, – озадаченно произнес Стас.

– Кто? – Полковник удивленно смотрел на него.

Стас смотрел вовне.

Так и есть! Чтобы рассмотреть это, хватило бы и особого зрения. А тут еще и подсветка от воды.

Женская фигура в длинном сарафане и расшитом платке. Без противогаза, без респиратора, без химзы. Вообще без какой бы то ни было защиты! На плече – изогнутое коромысло. На коромысле – два ведра. Не железные, не пластиковые. Деревянные, охваченные ржавыми обручами.

Странно, очень странно. И немного страшно.

Стасу вспомнилась купеческая дочь из стеклянного гроба – невеста, от которой он едва унес ноги в Перми. Но нет, это что-то другое. Эта – старше и как-то степеннее, что ли…

Незнакомка протиснулась со своей ношей в узкий проход. Вид «Боевого крота» ее, похоже, не впечатлил. Хотя не заметить его она не могла. Женщина глянула в сторону субтеррины лишь мельком и занялась своими делами. Сняла с плеча коромысло. Поставила ведра на широкие ступени, мимо которых протекала вода. Взяла одно ведро.

Стас заметил, что в ведре ничего не было. Зачерпнет воду? Но зачем ей такая грязная, нехорошая и подозрительно светящаяся?

Не зачерпнула. Наоборот, подняла пустое ведро и начала…

Стас ничего не понимал. Она будто «лила» эту самую пустоту в грязный поток. Все делала так, как будто льет. Через край. Аккуратной тоненькой струйкой.

«Вылила». Потрясла, словно стряхивая последние капли.

«Сумасшедшая», – подумал Стас.

– Сумасшедшая баба, – сказал он вслух. – Без «химзы», с коромыслом и ведрами. Трясет пустым ведром над водой.

– Ты сам-то в своем уме? – забеспокоился Гришко. – Стас, если ты все еще переживаешь из-за Кати…

– Хватит, – тряхнул головой Стас. – Не надо больше о Кате!

Полковник поморщился. Мало кто отваживался говорить с ним в таком тоне. Но и мало в ком он нуждался так, как нуждается в Стасе.

– Ладно, – кивнул Гришко, взяв себя в руки. – О Кате не будем. Поговорим об этой бабе. Может, она выжила, но спятила от того, что пришлось пережить?

– Может быть.

– Она одна?

– Да?

– Ее стоит бояться?

Стас пожал плечами:

– Просто чокнутая. Больше ничего сказать не могу.