Через все испытания - Борис Мутовин

Понеся большие потери, гитлеровцы отступили. И только теперь Джанбырбаев заметил, что он ранен, левый рукав гимнастерки в крови. Идти в санроту отказался категорически, тем более что фашисты опять пошли в атаку.

На третий раз противник добился некоторого временного успеха, смяв оборону соседней роты. Видя это, Джанбырбаев вновь поднял своих бойцов, а вместе с ними и всю роту в контратаку. Фашисты не выдержали рукопашного боя и, отстреливаясь, отступили.

В самый разгар рукопашной схватки Джанбырбаев получил второе ранение и вскоре скончался. Когда стих бой, к бойцам взвода пришел комиссар дивизии старший батальонный комиссар А. П. Колесник. Долго стоял он у могилы Умиржана Джанбырбаева. А когда уходил, ему отдали вынутое из кармана сержанта письмо. Вот строки из него: "Сын мой! Скоро снова бой. В бой за Советскую власть, которая сделала нашу жизнь по-настоящему прекрасной. Быть может, я погибну, как погибли многие мои друзья. Но уверен, жизнь твоя будет радостной и счастливой, такой, о какой я мечтал. Хочу, чтобы ты был достоин тех, кто отдал жизнь за Родину".

Несколько позже это письмо было прочитано всем воинам дивизии. Они поклялись драться с врагом так, как дрался сын казахского народа - Умиржан Джанбырбаев.

Этот и подобные ему примеры политработники дивизии оперативно доводили до воинов. В перерывах между боями они рассказывали им о мужестве и стойкости тех, кто отдал жизнь за свободу и счастье Родины, призывали брать с них пример.

Естественно, о фактах героизма мы оперативно сообщали и в политотдел армии. Обычно использовали для этого короткие совещания, на которые собирались, чтобы обменяться мнениями, обсудить обстановку в частях, подвести итоги партийно-политической работы. Обычно возвращались с таких летучек в свои дивизии с твердым желанием работать и работать. Сразу же информировали о совещании политработников дивизии, полков, батальонов и рот, рассказывали им о задачах, которые предстоит решить, о делах в соседних соединениях, армии.

Обстановка менялась ежедневно. Получив отпор на левом фланге 64-й армии, противник попытался прорваться к Сталинграду на других направлениях. Но и там потерпел неудачу и тогда вновь сосредоточил основные усилия вдоль участка железной дороги Ксаельниково - Сталинград, то есть там, где занимали оборону 126, 204 и 38-я стрелковые дивизии.

Перегруппировав войска и создав большое превосходство сил и техники на небольшом участке фронта, гитлеровцы рано утром 17 августа перешли в наступление. Против 204-й дивизии в районе совхоз имени Юркина, Тингута враг бросил 297-ю пехотную дивизию, 20-ю пехотную дивизию румын и более 100 танков.

Наиболее сильные и яростные атаки начались на 15-километровом участке железной дороги между Абганерово и Тингутой. Здесь действовало более четырех дивизий, не менее 300 танков и авиация противника.

В течение десяти дней шли бои на подступах к городу. Гром канонады не стихал ни днем ни ночью. Земля содрогалась, и казалось, она стонет. И все же противнику не удалось прорвать оборону дивизии. Лишь на небольшом участке на правом фланге он смог вклиниться в ее порядки.

Все началось с того, что с рассветом 17 августа в небе появились фашистские бомбардировщики и начали непрерывно группами по 40-60 штук бомбить боевые порядки наших полков. Они делали заход за заходом, с бреющего полета вели пулеметный огонь. Когда авиация переносила бомбовые удары в глубь обороны, по вторым эшелонам и штабам, по переднему краю вели массированный огонь артиллерия и минометы противника, началась атака танков с десантниками. За ними шла пехота.

Создалось впечатление, что не осталось ничего живого в траншеях и окопах переднего края. Но стоило противнику приблизиться к ним, как оборона оживала. Били пулеметы, автоматы, минометы и пушки, противотанковые ружья. Наши воины стояли насмерть.

В эти дни мы узнали о подвиге бойцов стрелкового батальона 706-го полка и его командира коммуниста капитана С. А. Муратова. Их осталось немногим более двадцати на всем оборонительном районе батальона. А враг наращивал и наращивал удары, бомбил, обстреливал с самолетов, вел непрерывный артиллерийско-минометный огонь. И уже в шестой раз началась атака танков и пехоты.

Муратов посчитал танки - двадцать. Задержать их нечем: орудия, стоявшие в боевых порядках, разбиты. Часть людей погибла, многие ранены. И Муратов решает: "Пропустим танки, а с пехотой будем драться до последнего патрона". О своем решении он тут же доложил по телефону командиру полка майору А. А. Зеленкову:

- Товарищ майор! На боевые порядки батальона идет двадцать танков с пехотой. Атаку отбить нечем. Все орудия вышли из строя. Танки пропустим к вам. Пехоту отрежем от танков и будем вести с ней бой.

- Понял. Держись, Муратов. Ни шагу назад! - ответил майор Зеленков. Поддержать тебя нечем. Противник атакует по всему участку обороны полка. Танки... Ну что ж, пропускай, мы им организуем "встречу".

Положив телефонную трубку, Муратов скомандовал:

- Передать по цепи - всем укрыться в траншеях и окопах! Пропустить танки врага и сразу же открыть огонь по пехоте, отрезать ее от танков и уничтожить.

Лязг и скрежет танков все ближе. Делая короткие остановки, они вели огонь по траншеям. Пройдя их, вражеские машины двинулись в глубь обороны полка.

- К бою! - скомандовал Муратов.

И казавшаяся врагу мертвой оборона ожила. Застрочили ручные пулеметы, автоматы, полетели на врага гранаты, прибереженные для отражения пехоты. Били гитлеровцев в упор, во фланг, всеми силами стремились отрезать их от танков. Но противник все наседал. Бой принимал затяжной характер. Редели ряды батальона, некоторые командиры рот и взводов погибли. Майор Муратов был тяжело ранен, по продолжал командовать батальоном, вел огонь из пулемета.

- Товарищ комбат, вы ранены. Разрешите вас перевязать? - обратился к нему сержант Зинченко.

- Позже. Отобьем атаку - потом... Крикни всем, кто остался еще жив, усилить огонь! Да заложи-ка мне новый диск.

К исходу дня бой стих. Враг не прошел. Пехота противника была отсечена от танков и уничтожена.

- Зинченко, Топорков, - приказал сержантам Муратов, - проверьте, сколько осталось в строю бойцов и командиров, и доложите.

Через тридцать минут И. С. Зинченко доложил майору:

- Нас осталось только трое, товарищ комбат. Вы да мы с Топорковым... Разрешите помочь вам добраться до санроты или медсанбата. Мы с Топорковым донесем вас.

- Нет, батальон жив! Это мы с вами. Пока мы живы, будем драться, твердо ответил Муратов. - Достань-ка мне из планшетки бумагу и карандаш напишу донесение командиру полка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});