Ночной стрелок - Марина Серова

Прежде чем явиться к генералу, я набрала его телефонный номер.

— Слушаю! — произнес бесстрастный знакомый голос.

— Гром, это Багира! — сказала я. Гром — это псевдоним генерала. — Нужно встретиться!

Он не возражал, хотя особенного энтузиазма при этом не выказал. Через десять минут я уже входила в ничем не примечательный серый трехэтажный дом на тихой улочке, располагавшейся неподалеку от центра.

Гром ждал меня. Он был один. Лицо его не выглядело особенно приветливым.

— Ты уже раскрыла это ужасное преступление? — насмешливо поинтересовался он. — Ничем другим не могу объяснить твое появление здесь.

— Вы сами приказали постоянно держать вас в курсе, — парировала я. — А еще мне нужен автомобиль — не могу же я передвигаться по городу в своем!

— Почему бы тебе не попросить автомобиль у своего работодателя? — спросил Гром.

— Потому что именно за ним мне и придется следить! — возразила я.

— Ладно, будет тебе автомобиль! — сдался генерал. — Где ты остановилась?

— В гостинице «Волга», восемнадцатый номер на втором этаже… Я хочу передать вам первую информацию. Вот голос, который слышал Беднов по телефону незадолго до происшествия, — я выложила на стол кассету. — Сделайте копию, а эту пленку верните мне. Там немного, всего одна фраза…

— Хорошо, — кивнул генерал, нажимая кнопку на своем столе. — Попробуем сверить с образцами, которые есть в нашем банке данных… Может быть, окажется кто-то из старых знакомых. Что-нибудь еще узнала?

— Практически ничего, — сказала я. — Беднов молчит как рыба, упирая на плохую память… Хотя память у него более чем… Но в том, что голос на пленке ему не знаком, кажется, не врет. По-моему мнению, голос этот — из прошлого. Именно там нужно искать причину. Собака убита пластиковой арбалетной стрелой — действовал наверняка профессионал. Вполне возможно, нанятый кем-то. Нужно бы встретиться с комендантом гарнизона, может быть, он прояснит вопрос, кто тут у нас такой меткий…

— Хорошо, я сейчас же свяжусь с ним, — кивнул Гром. — Это несложно. Что еще?

В кабинет без стука вошел среднего роста блондин с невыразительным узким лицом и почтительно замер на пороге. Генерал взял со стола кассету и повелительно сказал:

— Быстренько сделай с этой пленки копии! Две принесешь сюда, а третью отдай ребятам в лабораторию — пусть попробуют идентифицировать голос.

Блондин щелкнул по-военному каблуками, забрал у Грома кассету и вышел. Генерал снова посмотрел на меня.

— Итак, на чем мы остановились? Нанятый профессионал?

— Скорее всего. Подозреваю, что у него есть осведомитель в доме Беднова, но это требует проверки.

— Проверяй! — невозмутимо ответил Гром. — Похоже, у тебя все?

— Нет, не все! — упрямо возразила я. — У вас уже был Макаров?

— Ну, допустим, был, — глядя мне в глаза, сказал генерал. — И что из этого?

— Как что? Какую-то информацию он наконец должен нам сообщить?

— Что он должен, ему лучше знать, — назидательно заметил Гром. — И, знаешь, Багира, не трави мне душу! Мне самому не нравится вся эта канитель с секретностью, но правила сейчас устанавливаем не мы. Значит, наверху считают, что так будет лучше.

— Хорошо им там, наверху! — мечтательно заметила я.

— Да, неплохо, — пробурчал Гром. — Но давай больше не будем об этом… Теперь ты ознакомилась с делом. Какие у тебя выводы?

— Не из чего пока делать выводы, — призналась я. — И этот дурацкий звонок, и выстрел могут оказаться мелкой местью удачливому предпринимателю. Теперь мститель вполне удовлетворен и ушел на дно. Так мы никогда его не найдем.

— А если это не мелкая месть? — спросил Гром.

— Тогда, полагаю, стрелок обязательно напомнит о себе, — сказала я неожиданно. — К сожалению, собак у Беднова больше нет.

Занятая второстепенными вопросами, я, действительно, как-то раньше не подумала, как поступит стрелок, если Беднов откажется вспомнить «золотые дни». Но прежде он позвонит, чтобы убедиться в этом. Не сходя с места, я достала сотовый телефон и набрала номер офиса Беднова. Соединили меня сразу.

— Вы что-то узнали, Юлия Николаевна? — услышала я ровный голос Беднова.

— Пока нет, но хочу вас предупредить, что нам понадобится установить у вас аппарат с определителем номера. Я заметила, что…

— Благодарю вас, — сказал Беднов. — Но я уже подумал об этом. Сейчас ребята работают у меня дома. К обеду аппарат будет установлен… Что-нибудь еще?

— Вы ничего не вспомнили, Андрей Борисович? — спросила я, задетая тем, что этот пройдоха и тут обошел меня.

— Увы, Юлия Николаевна! — вздохнул он. — Мои воспоминания — как бы это выразиться — многотомны, и, пока дойдешь до нужного места…

— Но вы, надеюсь, закончили хотя бы первый том? — нетерпеливо спросила я.

— Даже до середины не добрался, — ответил он со смешком. — Но я стараюсь!

— Вы уж постарайтесь! — сказала я и отключила связь.

Появился блондин с кассетами, оставил их и неслышно вышел. Я забрала свою, а генерал прослушал голос неизвестного на портативном магнитофоне, пожал плечами и сказал:

— Отдам Макарову. Возможно, это кто-то из его знакомцев.

— Судя по тому, насколько они оба словоохотливы, они могут оказаться даже близкими друзьями, — заметила я. — Может быть, отсюда и вся секретность?

Гром скупо улыбнулся и погрозил мне пальцем.

— Тебе не кажется, что это не подходящее место для шуток? — ворчливо спросил он. — И вообще, если ты высказалась полностью, то отправляйся-ка в комендатуру! Пока ты прогуляешься туда пешком, я позвоню им, и комендант примет тебя с распростертыми объятиями…

— Я бы предпочла объятия Макарова, — ответила я. — Мне он кажется мужчиной положительным, хотя и загадочным…

Генерал развел руками.

— Ну, этого уж, милая, я не могу тебе устроить! — сказал он осуждающе. — Бери, что дают!

Когда я была уже в дверях, он окликнул меня:

— Ключи от машины оставят тебе у портье, в конверте… Видишь, как я о тебе забочусь?

— Я ценю, — смиренно ответила я и покинула ка — бинет.

До комендатуры было не очень далеко — минут пятнадцать неспешной, прогулочной ходьбы. Именно этот способ передвижения я выбрала. Вокруг сиял летний день, спешить мне было некуда — самое подходящее время для прогулки. По пути я заодно могла еще раз обдумать все невыгоды моего положения. Оба моих работодателя так тщательно хранили секреты, что мне не к чему было подступиться.

На КПП комендатуры у меня тоже возникла заминка. Чрезвычайно строгий сержант, недоверчиво и плотоядно оглядев мою фигуру, начал бубнить что-то о пропуске и пресловутой секретности, для солидности то и дело поправляя ремень с пристегнутым к нему штыком, но я быстро оборвала его, сказав:

— Меня ждет комендант, и, если я через пять минут не попаду к нему, ты с этого теплого местечка живо переместишься на гарнизонную гауптвахту, это я тебе обещаю!

Он сразу же сменил гнев на милость и даже сам вызвался проводить меня к коменданту, по пути разговорившись не на шутку, из чего я поняла, что напускал он на себя важность исключительно от скуки. Мне неожиданно пришла в голову мысль, не те же ли при — чины побуждают хранить таинственное молчание и господина Макарова и не стоит ли попробовать и его припугнуть гарнизонной гауптвахтой, чтобы он развязал язык.

Но мысль эту я додумать не успела, потому что в первом же коридоре комендатуры мы натолкнулись на энергичного поджарого подполковника, который тут же закричал: «Чибирев, что ты тут делаешь? У тебя где пост?!»

Мой сопровождающий мгновенно вытянулся во фрунт и принялся не совсем связно излагать причины, по которым он был вынужден покинуть КПП. Я пришла ему на помощь и объяснила офицеру свое присутствие здесь. Подполковник долго разглядывал меня, а потом, взъерошив пятерней свои жесткие волосы, весело воскликнул:

— Так это же насчет вас звонили! То-то я и смотрю… Пойдемте со мной!

Он быстрым шагом повел меня по коридору, зачем-то объясняя на ходу, где у них что находится. Возможно, он полагал, что я нагрянула с какой-то проверкой. А может быть, просто его неугомонная натура требовала выхода.

Наконец он привел меня в кабинет. На стенах висели выдержки из армейских уставов и плакаты с бравыми молодцами в погонах. Смущенно предложив мне потертый стул, подполковник с интересом уставился на меня и сказал:

— Я вас внимательно слушаю! Правда, не совсем понимаю, чем могу быть полезен, — тут он увлекся, глаза его заблестели, и он принялся расточать дифирамбы своему гарнизону.

Мне вовсе не улыбалось выслушивать хвалебную песнь вверенному ему гарнизону, и я мягко, но настойчиво прервала подполковника:

— Верю, верю вам безоговорочно! Простите, не знаю вашего имени-отчества…

— Пал Палыч! — услужливо подсказал подполковник.