Марк Мидлер. Повесть о фехтовальщике - Александр Мидлер

– Ты уверен, что для получения результата нужно обязательно доводить себя до изнеможения? Может быть, это слишком?

В ответ:

– Ремонт в квартире нельзя закончить, его можно лишь прервать.

Говорить ему, что суббота-воскресенье не для тренировок, было бесполезно. Причем фехтовал он всю неделю и потому, что скоро должны были быть ответственные поединки, и когда горизонт был чист. Он работал без выходных, уматывал тренеров.

Мне запомнилась струйка пота, стекающая у Марка с носа, когда урок подходил к концу. Фехтовальный костюм можно было выжимать…

* * *

Фрагмент интервью Марка с Еленой Гришиной.

Е. ГРИШИНА: А где тогда тренировались?

М. МИДЛЕР: Я поступил в Институт физкультуры на Казакова. Там была великолепная кафедра. Она тогда была живая, Виталий Андреевич был молодой еще, там были Кавские, ты, может быть, не помнишь, Волков, молодой Тышлер ходил там, всем мозги парил… Анна Матвеевна Пономарева, изумительная женщина. Муж ее, Пономарев Александр Николаевич. Это все такое позапрошлое поколение. И там кафедра была на первом этаже, и зал небольшой фехтовальный.

Е. ГРИШИНА: Марк Петрович, вы помните свой первый успех на международных соревнованиях? Где и когда это было?

М. МИДЛЕР: Наверное, надо сначала вспомнить про крупную неудачу, с которой, собственно, и начались успехи. Когда советское правительство приняло политическое решение – участвовать в Олимпийских играх 1952 года в Хельсинки, к нам для обучения пригласили венгерских фехтовальщиков. Это было летом 1951 года. Они приехали, мы на них посмотрели: ну венгры и венгры, ничего особенного. Все подумали, что сейчас просто разнесем их, тем более у нас такая команда: все красавцы, здоровые, сплошь чемпионы СССР. Там Вышпольский, Андриевский, Аркадьев.

Тышлер, Кузнецов – это пацаны были. Я тоже. Но такие драчливые. И пригласили венгров. У венгров был классический вид – сабля. Они выигрывали прошлые Олимпиады с 1900-х годов – первые из современных Олимпиад начались с 1896 года.

Е. ГРИШИНА: В 1951-м венгры приехали?

М. МИДЛЕР: Приехали первые венгры. Команда приехала. Но дело в том, что венгры раньше совмещали виды. И мы, конечно.

Я фехтовал рапиру и саблю. Я по рапире первый был номер все годы и в сборной СССР, а по сабле в команде. В первой пятерке. У нас были сборы, очень длительные. И каждую субботу делали прикидки. Прикидки заматывали всех. Потому что на одной прикидке ты, на другой – другой. Вечная эта идет возня.

Е. ГРИШИНА: Всё время в тонусе были.

М. МИДЛЕР: В режиме вечного отбора. Ну, тонус тонусом, а мы приходили с первой тренировки, падали на кровать и отключались. Засыпали. На вторую-то тренер шел и будил всех.

Е. ГРИШИНА: «Ребят, пошли обратно»?

М. МИДЛЕР: Номера делали (смеется)… Женька Рюмин – ты помнишь такого?

Е. ГРИШИНА: Нет.

М. МИДЛЕР: Был у нас такой. Слоник. Он левша был, крепыш такой. Лег, руку вот так – на подушку, на руку лег. Ему ребята – додумались! – команды дают: «Круг шесть», он – ап! – во сне. «Круг четыре» – он раз (показывает). «Коли!» – он ап! – одной рукой, вздрагивал спросонья.

Е. ГРИШИНА: Так, Марк Петрович, подождите, приехали венгры и, что, обыграли всех в 1951-м?

М. МИДЛЕР: Приехали венгры. И, конечно, не обыграли, а отутюжили.

Е. ГРИШИНА: О Боже!

М. МИДЛЕР: То есть позор… У нас чемпионы были Сайчук, Манаенко, Вышпольский, Андриевский – то поколение, старше меня которое… Венгры из них пыль повыбивали. На сабле особенно. Как даст – только пыль из нагрудника идет. Шесть человек у них команда была, раньше по шесть человек команды были. Четыре и два запасных. И вот они – Ковач, Геревич… Ты помнишь же эти фамилии?

Е. ГРИШИНА: Да, да.

М. МИДЛЕР: Ковач, Геревич, Карпати, Берцеи и Персти. И мы устроили встречу шесть на шесть – тридцать шесть боев.

Е. ГРИШИНА: – И чем всё закончилось?

М. МИДЛЕР: Закончилось разгромом нашим. Причем, значит, Манаенко, на сабле. Потому что рапира у тех была такой смежный вид. Они были третьи в мире по рапире. И насквозь первые места, начиная с 1900-х годов, по сабле. То есть никто не мог им противостоять. У них школа была мадьярская.

Е. ГРИШИНА: А что же тогда делать после того, как всё проиграли? Вот они уехали, и Олимпиада в 1952 году?

М. МИДЛЕР: Они уехали.

Е. ГРИШИНА: И сели все и задумались?

М. МИДЛЕР: А мы остались. И мы сказали, что если они… Да, спросили: «Ну, как там у нас?» Они улыбнулись, говорят: «Ну, еще лет пятнадцать, и будет гут». То есть еще лет пятнадцать поработаете, и будет… Мы говорим: «Как пятнадцать?» Я, там, Дод, молодые ребята, которые подходили.

Е. ГРИШИНА: И как стали работать, что так быстро потом?

М. МИДЛЕР: Вот, слушай. Круглогодичные сборы фактически, каждую субботу прикидки, каждую неделю бои. Вцепились – и всё. Изучили эту… Потом там венгерские тренеры работали с нами на этом сборе. То есть, они и нашим тренерам, и нам показали, как надо уроки давать, какие принципы боя, на что обратить внимание, на что смотреть. Потому что раньше на сабле фехтовали так же, как на рапире. Понимаешь? А потом стали осознавать, как убирать клинок и искать, выбирать место. Ты защищаешься, он идет, выбирает место и в открывающийся сектор бьет. Если ты ему закрываешь, он переходит в другой. Раньше. Потом это уже обратилось в сливание, и невозможно было фехтовать. Поэтому запретили эти флеши, скрестные шаги и прочие. Потому что защититься невозможно, если человек ведет тебя, ищет… Понимаешь, на рапире. Вот дай (показывает). Тут вот можешь зацепиться. Вот четвертая, я пойду не в ту сторону, я зацепился. Шестая, круг шесть бери… Я пошел не в ту сторону, и я могу зацепиться. А на сабле не за что зацепиться.

Е. ГРИШИНА: А на сабле они убрали руку, и начинается вот здесь вот…

М. МИДЛЕР: Не за что зацепиться. И причем получается что? Преимущество заведомое, потому что ударить тебя можно… В рапире тебя ударить можно в две точки – внутрь и снаружи. То есть 50 процентов ты… наугад. Но можно круговую защиту. Круг четыре наугад взял – 50 процентов, что ты собьешь его. А на сабле ты возьмешь четыре – тебя можно ударить и сверху, и сбоку. То есть три точки – верх, бок и корпус. В три. Поэтому даже ошибившись, ты имеешь соотношение три к одному, а в рапире – два к одному. Две точки. Ну, мы всё это прожевали, обсосали и начали каждый день работу. Двухразовые тренировки круглогодичные. И каждую субботу – прикидка называлось – боевая практика.

Е. ГРИШИНА: Но в 1952 году выступили все равно, так скажем, не ах.

М. МИДЛЕР: В 1952 году я тебе скажу, как выступили. Саблисты там устроили встречу. На рапире выдергивали, там по одному брали венгра и одного нашего. Ну, кого давай? Ну, Мидлера. Нет, сначала Вышпольский был. Двадцатикратный чемпион. Вышел против венгерского тренера – лысого, с таким животом. Вышпольский – красавец, стройный. Они все занимались в военных институтах. Поэтому там, конечно, к физике…

Е. ГРИШИНА: На всех хватало.

М. МИДЛЕР: Вопросов нету, да? А тот старик. Но тот – обобщающие защиты. Тут Вышпольский прыгает и начинает нападать, а соотношение-то один к трем. И этот Дуранелли… Дуранелли его фамилия была – этого Вышпольского (первый бой они вышли) 5:1. Наши, конечно, немало удивились. Он у нас лучший, двадцатикратный чемпион страны, на всех видах: и рапира, и сабля, и шпага. Атлет, такой, ну, в общем, как с плаката. Понимаешь? А тот старик лысый, как Тартарен из Тараскона, с пузом. И этот дед в три минуты нашего бойца сожрал. За счет знаний. А начали с того, что венгры перед выходом на бой окружили своего Дуранелли и чего-то ему говорят. А потом этот, значит, Дуранелли, кинулся на Вышпольского, а тот ему – ты-дынь! – на полной скорости. Тут венгры своего подзывают и на своем языке, разумеется, (потом нам перевели) говорят: «Куда ты лезешь, старый дурак! Стой на месте!» Он встал и всё. И наш подождал-подождал, а потом начал на венгра бросаться, а этот Дуранелли начал Вышпольскому делать харакири. За счет того, что соотношение отрицательное, а лысый преднамеренные защиты брал, обобщающие, не конкретно четыре и шесть, а обобщающие. Раз обобщающая – и в харю. Раз – и в харю. И тот бился, бился около него – и 5:1. Это был шок, конечно. Ну, потом вызвали молодого Мидлера. (Смеется).

Е. ГРИШИНА: Так.

М. МИДЛЕР: Мидлер там все прикидки чесал. На рапире все прикидки были первые места у меня. А на сабле – в тройке. У меня всегда так – в тройке быть. Потому что гарантии нет – первое там. А в тройке – это уровень. Я так и оказался на Олимпиаде, попал к саблистам в команду, поскольку был в тройке, и на рапире, как первый номер. Фехтовал и в личных, и в командных. В личных – ну, это потом скажу – в личных на рапире я был в четвертьфинале. В четвертьфинале была система пулек. Из шести трое входило. Я в первой пульке. В третьей ступени в четвертьфинале я попал с чемпионом мира 1951-го года, итальянцем. Как его фамилия?

Е. ГРИШИНА: Да Бог с ним, я посмотрю потом.

М. МИДЛЕР: Дель Монако, что ли. Или как-то… Нет, Дель Монако хорошо поет тенором. Не фехтует… О, вспомнил, Манлио Ди Роза… Я проиграл ему 5:4 сводный бой. Стыковой бой, да, проиграл. И всё, не попал дальше. Это высокое место, я считаю.