Бессердечная фортуна (ЛП) - Линд К. А.

— Ты имеешь что-то против пиццы здесь?

— Нет. Но я знаю место получше.

— Не сомневаюсь, но мы не поедем в Верхний Ист-Сайд. Мы не приблизимся туда, куда ты предпочитаешь ходить со своими друзьями. И я не позволю тебе покупать мне пиццу по безумно дорогой цене, когда можно поесть и здесь.

Он тяжело вздохнул.

— Хорошо. Но только не говори мне, что тебе не нравится та дорогая пицца. Та пиццерия в Ист-Хэмптоне была не из дешевых.

Я поморщилась от этого воспоминания. Мы постоянно тогда заказывали с Пенном пиццу в том маленьком ресторанчике в Ист-Хэмптоне. Мы готовы были есть ее холодной на завтрак перед холодильником в особняке его родителей в Хэмптоне, параллельно делая заметки в своих работах. Я все еще не могла до конца понять, была ли та пицца лучшей, которую я когда-либо ела, потому что она была из лучшей пиццерии или же потому, что я ее ела с Пенном.

— Это уже неважно, — пробормотала я.

Льюис заказал нам пиццу с пепперони и сосисками, протянув мне пластиковый стаканчик. Я хихикнула над его смущением и налила себе колы, усевшись на один из шатких стульев. Затем мой взгляд скользнул по Льюису, стоящему у автомата с содовой.

Мы оба выглядели здесь совсем неуместно. Он был в тысячедолларовом деловом костюме, а я была одета в такой наряд, который мог бы произвести хорошее впечатление, на нем настояла Эми. Лабутены Эми, элегантное платье и жакет, которые я никогда бы не купила для себя. Настолько гламурно и было не совсем то, что я предпочитала носить. Мой стиль больше походил на богемный с объемными, цветастыми платьями и сандалиями. Мои серебристые волосы длинные и неуправляемые были собраны в высокий, беспорядочный пучок на макушке. Мои платья никогда не подчеркивали мою талию, на том, что настояла Эми сегодня утром. И макияж, который она тщательно наложила мне на лицо, будто я была куклой.

Льюис безропотно опустился на стул напротив меня. Хотя я знала, что он предпочел бы более шикарное место. Льюис, в отличие от Пенна, на сто процентов принадлежал к верхнему Ист-Сайду. Он совершенно не испытывал ни малейших угрызений совести, как Пенн, полностью наслаждаясь всеми привилегиями жизни богатых. Жизни, которая была дана ему от рождения с семьей, где денег было больше, чем у Бога. Я знала, что ему нравится такая жизнь.

— Итак, — начал он.

— Да. — Я сделала большой глоток своего напитка.

— Я удивлен, что ты сдалась.

— Я не сдалась. Просто решила посидеть в твоей компании, пока Эми не закончит трахаться с художником, которого она встретила.

Он усмехнулся.

— Она уже кого-то нашла здесь?

— Ты удивишься, узнав, насколько легко Эми находит тех, с кем можно по трахаться. — Я пожала плечами. — А может удивляться тебе нечему.

— Я оказался не в ее вкусе.

— Конечно, помню, ты был шокирован тогда, потому что она единственная женщина, отвергшая тебя из-за богатства. — Я махнула рукой в сторону. — Ой, кстати, я сказала бы, что в этом мы с ней похожи.

Он наставил на меня палец.

— Ты отвергла по другой причине. Деньги заставляют тебя чувствовать себя неуютно. Эми же нисколько не смущается своих денег. Она просто не хочет встречаться с теми, кто в какой-то степени напоминает ей ее родителей.

Я была удивлена, как хорошо он прочитал нас обоих. Эми выросла с деньгами, бросая вызов всему, встречаясь с творческими неудачниками. Я выросла в бедности, неважно, сколько времени я провела среди богатых, все равно это было не мое. Не говоря уже о том, что я не испытывала никакого интереса к жизни в Верхнем Ист-Сайде. Не год назад, когда Пенн умолял меня вернуться... не сейчас.

— Возможно, — согласилась я. — А я-то думала, что ты вообще-то не любишь говорить о деньгах. Разве не так? Люди с деньгами просто не задумываются о том, что имеют. Живут…

— Разве ты теперь ни одна из нас?

Я крепче сжала свой стаканчик.

— Нет, я ни одна из вас.

— Я хочу сказать, что тебе ведь щедро заплатили за книгу.

— Мы оба знаем, что я от этого не стану похожей на тебя. Нужно родиться в высшем обществе. Иметь семью, у которой миллиарды... или же известное имя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Совершенно верно, — согласился он. — Иногда имя может значить больше, чем деньги.

Я пожала плечами и откинулась на спинку стула. Это не мой мир. Характер должен, по моему мнению, значить больше, чем имя или деньги. Но не для таких, как Льюис. Не для таких, как Кэтрин Ван Пелт. Кэтрин, ускорившая всю эту историю, бесконечно подливая масло в огонь, всего лишь для того, чтобы заполучить внимание Пенна. А все потому, что ее имя многое значило в их обществе, хотя у нее за душой не было ни гроша. Она даже согласилась выйти замуж за Кэмдена Перси, самого презренного мужчину, которого я когда-либо встречала, предполагая, что Пенн клюнет на нее. Все это было так странно и глупо. Если бы я ее с такой силой не ненавидела, то мне было бы ее искренне жаль.

Затем прибыла пицца с тонкой корочкой, покрытая начинкой, дымящаяся. Я решила поесть и собраться с мыслями. До этого момента ланч не казался мне таким уж ужасным. Все могло бы быть и хуже.

— Значит «Пари», да? — Спросил Льюис, приподняв бровь.

— Ага.

— Ты готова, что твоя книга завтра выйдет в свет?

— Честно? — Спросила я. — Я очень нервничаю.

— Ты? Почему? Это хит.

— О, не льсти мне.

Я откусила еще кусочек пиццы, чтобы не смотреть в его большие карие глаза. Я долго задавалась вопросом, не приложил ли Льюис руку, чтобы я заключила договор с издательством «Уоррен Паблишинг». Даже несмотря на то, что Хартфилд сделал предложение первым, и книга была выставлена на аукцион тринадцати издателям, Уоррен все равно выиграл. И это заставило меня задуматься. Но я понимала, что не смогу его об этом спросить. Я не хотела знать. Не перед важным днем в моей жизни. Мне хотелось верить, что выиграла именно моя книга, потому что действительно была хорошей, несмотря на все те годы, когда я получала отказы. Я была не уверена, что мое хрупкое сердце справится с его ответом, если все будет не так.

— Я не льщу тебе, Натали. Я читал книгу. Потрясающе. Твоя проза такая острая, такая едкая. История... Ну, мы оба знаем, насколько она основана на реальных событиях. Но то, как ты вплела эти события в роман, соединив факты с вымыслом, просто потрясающе. И такие моменты, которые заставляют остановиться и действительно задуматься. Я был очарован твоим романом с первой страницы и до последней. И не только потому, что я являюсь одним из его персонажей.

От его слов у меня отвисла челюсть. Оказывается, он на самом деле прочел мою книгу. Я не могла в это поверить. Я знала, что Льюис любит читать, но не думала, что он прочтет мою книгу просто из любопытства.

— Ну что ж, спасибо. — Румянец украсил мои щеки. — Я не предполагала, что ты ее прочитаешь. Немного удивлена, если честно, что ее вообще читают.

— Ты получила блестящие отзывы во всех ведущих журналах. Конечно, люди будут ее читать. И я рад этому. Понятно же, что это та история, которую стоит рассказать другим.

— Я начала ее писать, когда был в Хэмптоне, — призналась я. Хотя понятия не имела зачем ему это сказала.

Он провел большим пальцем по нижней губе и откинулся на спинку стула.

— В этом есть смысл.

— Ты ведь никому не расскажешь, правда?

— Ты имеешь в виду Пенна?

Я вздрогнула от его имени и всей боли, которая была связана с ним. Да, конечно, я имела в виду Пенна. Но, честно говоря, я имела в виду их всех. Именно по этой причине я и опубликовала свою первую книгу под псевдонимом. Я не собиралась стать в очередной раз мишенью для них.

Должно быть, он все прочел по моему лицу, потому что вздохнул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что бы ты хотела сохранить в тайне? Что ты написала эту книгу? Или о том, что в ней речь идет о команде? Или что ты здесь, и я виделся с тобой, и мы вместе сходили на ланч?

Я молча кивнула.

— Все.

— Я сохраню все в тайне. Не стану разглашать, что ты — великая Оливия Дэвис. — Он нахмурился. — Даже Пенну.